Арабеллу очень трогало сочувствие сестры, но, если быть честной, героиней Арабелла себя не ощущала. У нее не было особых возражений против брака с лордом Астором… Странно было осознавать, что сейчас этот титул носит другой человек, а не их отец. Судя по маминым воспоминаниям о последней встрече с новым виконтом, которая состоялась много лет назад, он был, наверное, ровесником отца. Но это не имело значения. Арабелла всегда любила отца. И ее никогда не интересовали противные мальчишки, которые дергали ее в детстве за косы и не разрешали вместе с ними лазить по деревьям. Сейчас на балах они приглашали ее танцевать и говорили неуклюжие комплименты. Если уж она должна выйти замуж, то ее избранником будет взрослый мужчина.

– Франсис, дорогая, не плачь. – Леди Астор обняла старшую дочь за плечи, держа в руке флакон с нюхательной солью. – Не забывай, что мы получим возмещение за жертву, принесенную Беллой. Лорд Астор – ох, бедный ваш батюшка, любовь моя! – должно быть, он и пожилой, но на него можно будет положиться. А Белла станет новой леди Астор и хозяйкой Паркленда. Согласись, стать виконтессой в восемнадцать лет совсем неплохо, дорогая. – Мать переключила свое внимание на Арабеллу. – Откровенно говоря, не такая уж это и большая жертва с твоей стороны. Арабелла собралась было согласиться с матерью, как Франсис разрыдалась так сильно, что Арабелла закрыла рот и промолчала.

– Но выйти замуж за старика, когда она еще ничего не видела в жизни! Мама, она поступается ради нас своей юностью и всеми надеждами. Бедная, дорогая моя Белла, я так люблю тебя! Прости, ведь это мне надо было стать женой виконта…

– Не говори глупостей, Франсис, – промолвила Арабелла и поджала ноги. – У тебя другие перспективы. И сердце Теодора было бы разбито навеки, если бы ты вышла замуж за нашего родственника. Я уже тысячу раз повторяла и тебе, и маме, что не возражаю против этого брака. Его сиятельство, видимо, порядочный человек, поскольку предложил одной из нас, хотя и незнаком с нашей семьей, выйти за него замуж, чтобы мы не лишились средств к существованию. – И после вашей свадьбы он наверняка позволит нам остаться жить здесь, – поддержала Арабеллу мать. – А еще, дорогая, тебе надо будет убедить его взять Франсис вместе с вами в Лондон, чтобы она могла быть представлена в высшем обществе. Столица обязательно должна увидеть ее редкую красоту.

Честно говоря, эта часто упоминаемая деталь общего плана не вызывала одобрения у Арабеллы. Она освободила Франсис от необходимости выходить замуж за виконта главным образом еще и потому, чтобы та смогла стать женой Теодора. Сэра Теодора Перрота – теперь ей надо было привыкать называть его именно так. Все время сестры звали его просто Теодор… иногда даже Тео, но сейчас, когда они уже стали взрослыми, требовалось соблюдать приличия.

Франсис и Теодор – сэр Теодор – всегда мечтали пожениться, и Арабелла была только рада поспособствовать им в этом. Теодор – коренастый, светловолосый и краснощекий – был очень обстоятельным и надежным мужчиной. Ясно, что Франсис будет чувствовать себя за ним как за каменной стеной. А ей это необходимо. По жизни Франсис следовало идти, опираясь на кого-то. Поэтому Арабелле не нравилась идея отъезда сестры в Лондон вместе с ней и виконтом. Ведь там она окажется в обществе других легкомысленных джентльменов. Один из них может вскружить ей голову, соблазнить, и что тогда бедняжка будет делать всю оставшуюся жизнь?

Сегодня Арабелла надела свой лучший наряд. Она оглядела платье из легкого узорного муслина с широким голубым поясом и снова подумала, что оно не очень-то соответствует сезону. На улице стояла почти весенняя погода, и все же муслин вряд ли подходил к этому времени года. Арабеллу радовало, что солнце так сильно грело и ей не пришлось надевать черное платье. Мама объявила, что траур заканчивается с приездом нового лорда Астора, хотя бедный папа умер всего восемь месяцев назад.

Последние два года Арабелла постоянно мечтала о том, чтобы подрасти, но так и оставалась небольшого роста. Ей казалось, что она чересчур маленькая и довольно полная, хотя Арабелла сама понимала, что глупо с ее стороны сравнивать свою фигуру с фигурой Франсис. Мама убеждала ее в том, что она просто пухленькая и невысокий рост не портит ее. Джемайма, напротив, часто плакала из-за того, что боялась остаться худенькой и бесформенной. А ведь сестренка была уже выше Арабеллы. Еще Арабелле не нравилось, что у нее очень густые волосы. По словам матери, они приобрели приятный темно-каштановый оттенок, но делать какую-то прическу из таких волос было нелегко.

Арабелла не страдала от того, что она не красавица. Еще в прошлом году девушка решила для себя, что одной красавицы в семье вполне достаточно. И с тех пор не помышляла о поклонниках и замужестве, пока две недели назад не пришло поразившее всех письмо виконта. Арабелла не стремилась нравиться мужчинам, не появилось у нее такое желание и сейчас. В конце концов, виконт был пожилым человеком, которого и самого не волновала внешность невесты. Женитьба – это всего лишь проявление доброты с его стороны, поэтому Арабелле и не хотелось вызывать у него восхищение. Она выйдет за виконта замуж потому, что так повелевает ей долг, и еще потому, что этот брак избавит ее от такого постыдного занятия, как поиски себе мужа.

И все же Арабелле хотелось казаться чуть-чуть старше. Ей исполнилось восемнадцать, но, тем не менее, она выглядела даже моложе Джемаймы, что иногда приводило Арабеллу в отчаяние. Маленькая и полная – мать так и не смогла переубедить ее, – с круглым лицом, обрамленным густыми волосами, она ни за что не покажется незнакомому мужчине взрослой девушкой. А уж рядом с мужчиной, который ей в отцы годится, она будет смотреться настоящим ребенком.

Арабелла вздохнула. Наверное, надо было проявить настойчивость и воспротивиться маминому совету надеть голубой пояс. В нем она вообще выглядит так, словно только что вышла из детской комнаты.

– Послушай, дорогая, – обратилась леди Астор к Франсис, гладя дочь по плечу, – возьми себя в руки – ты же сильная, я знаю. Спрячь платок, твои слезы уже высохли. Его сиятельство может появиться здесь с минуты на минуту, и ему ни к чему видеть тебя заплаканной. Упаси Господи он подумает, что вы с Беллой поссорились из-за него, и составит превратное представление о нашей семье.

– Милая Белла, – промолвила Франсис дрогнувшим голосом, и ее глаза снова подозрительно заблестели. – Его сиятельство сразу увидит, как сильно все мы любим тебя, и поймет, что это не мы приносим тебя в жертву, а ты сама по доброй воле жертвуешь собой ради нас. Я очень надеюсь, что он не совсем лысый, седой или беззубый.

– Господи, что ты говоришь, дорогая! – удивилась леди Астор. – Ваш отец до последнего дня оставался очень симпатичным мужчиной. – Она достала из кармана носовой платок и промокнула глаза. – Белла, любовь моя, только не вздумай болтать ногами в присутствии его сиятельства, леди это совершенно не подобает.

– Хорошо, мама, – покорно согласилась Арабелла. – Чтобы не забыть, я, пожалуй, принесу сюда скамеечку для ног.

Внезапно дверь гостиной распахнулась, и в комнату ворвалась высокая, худенькая девушка в муслиновом платье с широким поясом, точно таким, как у Арабеллы, только розовым. По сторонам ее лица свисали колечками темно-рыжие локоны.

– Мама, он приехал! – сообщила она. – Я увидела незнакомую карету и двоих мужчин, один из них, наверное, слуга. Они уже в холле. Я сбежала с занятий, хотя мисс Роберте и настаивала, чтобы я подождала, пока меня позовут. Но ты могла забыть про меня, и тогда я пропустила бы встречу его сиятельства с Беллой. Сверху он не показался мне очень старым. Даже не сутулый.

– Дитя мое! – воскликнула мать. – Он вовсе не старик. Поправь пояс, сядь и сиди спокойно. Помни, девушкам твоего возраста нельзя вмешиваться в разговор. И не забудь сделать реверанс. Франсис, дорогая, ты ведь не расплачешься, да? Белла, милая, не болтай ногами. Джемайма, пока ты не села, принеси, пожалуйста, Белле скамеечку для ног.