Лилия и Змей едва не выдали себя, так им хотелось поскорей обнять найденных живыми друзей. Лишь когда доверенное лицо короля позволило подняться на свой этаж, чтобы Луна собрала поклажу, поскольку по приказу Эдуарда путь лежал в уединенное поместье в горах, они скинули с себя плащи.

Смех, слезы, торопливая речь в желании выложить все и сразу прервались лишь на мгновение, когда к шумной компании присоединились еще двое: монахиня Добря и ее преданный страж Сагдай.

— Это она нас нашла! — Лилия тоже кинулась на шею плачущей от счастья монахине, хотя, как выяснилось позже, все эти годы поддерживала с ней связь. — Добря же знала мое настоящее имя, вот и отыскала!

— Я хотела предупредить о беде.

— А вы тогда уже знали, кто Зло?

— Нет, откуда? Одни догадки.

— Представляешь, мы только вернулись с кладбища, где поминали моего отчима, а она с дядькой Сагдаем возле дома стоит.

— Да, не с хорошими вестями я тогда пришла…

— Я как услышала про Адов огонь, думала, с ума сойду. До последнего не верила, что ты погибла. Но пять лет!..

— Мы тоже вас искали. Лоза ни одну ярмарку не пропустил, все рыжие вихры Змея высматривал. Не догадывались, что он может отстричь волосы, — Змей, встретившись взглядом с Луной, смущенно провел ладонью по лысому черепу. — А кстати, где Лоза?

— Остался внизу. Там с нами люди короля пришли, им есть о чем поговорить, — заметив нешуточное волнение, Змей поторопился успокоить: — Не переживай так. Его Величество нас во всем поддерживает.

— Если бы не Эдуард, вряд ли мы попали бы к королю драконов Соргосу.

— Ага. И Гаюрда бы не увидели.

— Вы видели краснокрылого бога?

— Ну да, — скромно подтвердил Змей и тут же увел разговор в сторону: — Как тебе моя лысина?

— Он нарочно избавился от приметной шевелюры, — Лилия широко улыбнулась, Змей тепло посмотрел в ответ.

— Не стоит она того, чтобы погибнуть. Мать говорит, что я на отца стал похож.

— Я уже привыкла, а поначалу скучала. Так и хотелось в волосы пальцы запустить. А теперь только глажу, — Лилия поднялась на цыпочки и нежно постучала по макушке Змея.

— Так ты отыскал маму? — ахнула Луна, хотя с языка чуть не сорвалось иное — «вы вместе?» Даже после нескольких минут общения трудно было не заметить, что Лилия и Змей любят друг друга.

— Ага. Сразу, как только появился в Лабиринтах.

— Это я им подсказала, что нужно спрятаться, — вставила свое Добря. — Лучше всего в Тонг-Зитте. Там все-таки родина Змея, и было бы проще затеряться.

— Только мамка моя подвела, — Лилия сморщила нос. — Когда к ней пришли о нас спрашивать, мол, не все погибли и теперь беспокоятся, она, не подумав, выдала, что у нас все сладилось и теперь мы живем в Лабиринтах.

— Хорошо хоть спохватилась и написала Добре, — пробасил Сагдай. — Пришлось почтового дракончика отправлять, чтобы ребятки на глаза не показывались, потому как прийти к маме Лилии могли только враги.

— Вот тогда я и отстриг волосы.

— Но не думай, что мы просто отсиживались. Мы делом занимались. Угу, — Лилия многозначительно покивала головой.

— А об этом вы поговорите, когда доберетесь до Окайро! — в комнату в сопровождении высокого стражника с острым взглядом вошел Бертран. — Драконы ждут.

В Окайро вовсю властвовала зима. Вершины скал тонули в тумане. Лес, поднявшийся на месте старого, выгоревшего, местами все еще машущего черными ветвями-руками среди невинно-зеленых елочек, звенел под порывами ветра. Под ногами скрипел свежий наст снега.

— Шубы с собой забирайте! Так велено! — скомандовал старший погонщик, когда драконы, опустившись на площадку перед домом, расправили крылья.

Как только устроились, а королевские драконы отбыли, подняв в воздух искрящиеся снежинки, четверка магов и их друзья собрались в протопленной кухне — кто-то заранее обеспокоился наведением уюта в двухэтажном строении. В котле, висящем над еще тлеющими углями, нашли сытную похлебку — самое то после пусть недолгого, но волнительного путешествия. Князь Вышегородский и его орава, перезнакомившись с остальными, не чувствовали себя лишними. Все собравшиеся за огромным столом были объединены общей идеей и лишь ждали своего часа.

— Добря, — Луна отложила ложку, заметив, что монахиня намеревается оставить стол, — мне кажется, пришла пора поговорить откровенно. Мы устали теряться в догадках.

В помещении повисла напряженная тишина. Добря переглянулась с Сагдаем, который успел поднялся.

— Среди нас нет чужих, — продолжила царевна, заметив одобрительный кивок Барчука, — и мы хотим точно знать, что скрывал монастырь Мятущихся душ, и почему вы так упорно собирали воспитанников под его крышей?

— Я тоже хочу понять, ради чего погибло столько людей? — Лоза не спускал глаз с монахини, которая вся как-то сникла. Сагдай, садясь на место, похлопал по нервно мнущей платье руке.

— Рассказывай, — произнес он.

Монахиня собиралась с духом. Обвела взглядом пеструю компанию.

Нелегко признавать свое поражение. Ведь не сплоти она с Мякиней вокруг себя более полусотни крепких стражников и молодых магов, все остались бы живы.

— Если бы больше шестисот лет назад не сгорела монастырская библиотека, нам не пришлось бы теряться в догадках. Пропали драгоценные источники, а потому по большей части мы действовали наобум. Или полагались на то, что передавалось из уст в уста, что тоже не всегда являлось истиной. Единственное, что оставалось непреложным — в час беды четыре сильных мага должны были вместе с Воином собраться в магический «Кулак», который загнал бы Зло в угол. Мы кинули все силы, чтобы отыскать эту четверку, но предсказание давало слишком расплывчатое описание магов. «Бредущий в никуда» или «Потерявший крылья»? Да любой из тех, кого мы нашли, мог быть тем или другим. На нашу беду одаренных оказалось слишком много. Мы решили собрать их всех в монастыре «Мятущихся душ», и в этом была наша ошибка. К нам пробралось Зло, — Добря тяжко вздохнула.

— А можно с самого начала? Я запутался и не понимаю, о каком предсказании и каких потерянных крыльях вы говорите, — не выдержал Барчук.

— Все началось с пророчества, которое осуществлялось то через сто лет, то через тысячу. В зависимости от того, когда в мир приходило Зло.

Добря закрыла глаза и нараспев произнесла:

— Пятеро магов встанут стеной против Зла:

Рожденный от брата с сестрой

Бастард, в ком королевская кровь смешана с колдовской

Потерявший крылья

Бредущий в никуда

Спящий вечность.

И все пятеро покинут мир в тот же час, как выполнят свое предназначение.

— Мы погибнем?! — Лилия резко поднялась, и чашка, которую она выпустила из рук, разбилась вдребезги. — Но вы об этом и словом не обмолвились! Я… я… я не хочу умирать. И не хочу, чтобы умер Змей и… и Луна. И Лозу я тоже не хочу терять!

— Дорогая, тише, — Змей потянул ее за руку, но Лилия, вырвавшись, с грохотом отодвинула стул.

— Я не хочу умирать, и на это у меня есть сотня причин!

— Лилия, успокойся, — Змей смотрел на нее с состраданием, — все как-нибудь объяснится.

— Мне не надо как-нибудь! Вы с Добрей все время мне внушали, что достаточно будет выкрикнуть имя этой девки, как Зло исчезнет, но не сказали, что по пророчеству, которое уже не однажды свершалось, все закончится смертью!

— А давайте я эту девку просто убью! — по столу грохнул кулаком Чиж. — И пусть после этого я сгину, мне не жалко. Лишь бы Тилля жила.

— И я готов! — соскочил с места Касатик.

— И я! — поддержал Зверь.

Лишь Барчук недовольно покачал головой.

— Хватит кричать, — не повышая голоса произнес он. — Дайте женщине закончить. Пока мы всего не узнаем, нечего записываться в смертники.

— Хвала небесам, — выдохнул Сагдай, — хоть один здравомыслящий. Говори, Добря.

— Вы никогда не задумывались, почему, войдя в монастырь, вас заставляли забыть ваши имена и то, кем вы являлись прежде? — тихо спросила Добря.