– Полагаю, вы сами развели здесь огонь, – заметил Лусиус, вставая, чтобы налить кофе.

– Нуда. Разве это не странный поступок?

Он засмеялся, а Фрэнсис, бросив на него быстрый взгляд, снова нагнула голову, глядя в свою тарелку.

– Вы когда-нибудь прежде командовали гостиничной кухней? Вам раньше приходилось готовить для четырех взрослых мужчин?

– Никогда. А вы когда-нибудь расчищали снег вокруг деревенской гостиницы?

– Ей-богу, никогда!

На этот раз они рассмеялись вместе.

– Действительно, странный поступок, – согласился он. – Вчера вы сказали мне, что все Рождество мечтали о снеге. И что бы вы с ним делали, если бы он пошел?

– Я бы смотрела в окно и восхищалась. Снег на Рождество – это такая редкость. И я представляла себе, как брожу в снегу по округе с деревенскими певцами – но в этом году певцов не было – и отправляюсь вместе с ними на рождественский бал – но бала тоже не было.

– Самая унылая деревня, о которой я когда-либо слышал. Наверное, все сидят по домам и набивают животы гусем и пудингом?

– Наверное, так. И мои бабушки отказались от приглашений ради возможности остаться дома в компании своей внучатой племянницы.

– Которая гораздо охотнее танцевала бы на деревенском празднике. Да, у вас получилось невеселое Рождество, сударыня. Искренне вам сочувствую.

– Несчастная я, – согласилась она, хотя сейчас в ее глазах плясало веселье.

– И это единственное, для чего вам нужен был снег? Ради этого вряд ли стоит так сильно мечтать о нем.

– Понимаете, – она поставила локоть на стол и подперла рукой подбородок, нарушая все правила этикета, – моим бабушкам вряд ли доставило бы удовольствие играть в снежки, а играть самой с собой невозможно. Я, быть может, слепила бы снеговика. Когда два года назад выпал снег, мисс Мартин отменила дневные занятия, и мы повели девочек на лужайку позади школы и устроили там конкурс снеговиков. Было по-настоящему весело.

– Вы победили?

– Должна была бы. – Она снова взялась за нож и вилку. – Мой снеговик, несомненно, был самым лучшим, но было заявлено, что учителя не могут стать победителями. Это ужасно несправедливо. Я чуть не подала там же в отставку. Но когда я пригрозила это сделать, с десяток девочек повалили меня в снег, а мисс Мартин умышленно смотрела в другую сторону и даже не попыталась прийти мне на помощь.

«Похоже, в этой школе весело», – подумал он, не в силах представить себе, чтобы кто-то из его бывших учителей барахтался в снегу, тем более на глазах у главы школы.

Мисс Аллард, безусловно, не была вздорной, занудной женщиной, за которую он принял ее вчера. И Лусиусу пришлось признать, что если бы он оказался на ее месте, он был бы в еще более отвратительном настроении и тоже лелеял бы ужасную мечту сварить кого-нибудь в масле. Но конечно, это не означает, что он или Питере позволили бы кому-нибудь обогнать их.

– Сегодня утром учителя не лишаются награды.

– Что? – Она удивленно посмотрела на него.

– Там, снаружи. – Он показал в сторону, противоположную деревне. – Как только я помогу вам убрать посуду. Правда, существует одна проблема. У вас есть подходящая обувь?

– О, конечно, есть. Разве я мечтала бы о снеге на Рождество, если бы у меня ее не было? Я вызвана на соревнование по лепке снеговиков? Вы проиграете.

– Посмотрим. Что вы кладете в эту картошку, что она такая вкусная?

– Собственный секретный набор специй.

Закончив еду, он собрал посуду, чтобы помыть ее, пока Фрэнсис замешивала тесто для свежего хлеба.

– Оно .будет подходить, пока я буду выигрывать соревнование, – сказала она ему.

Свежий хлеб! У Лусиуса потекли слюнки, хотя его желудок уже был полон, и он – ужас из ужасов! – даже вытер тарелки.

Если бы не снег, его путешествие сейчас подходило бы к концу, и к полудню он бы уже сидел дома, в тихом, спокойном Клив-Эбби, и его ожидало бы раннее возвращение в Лондон и несметное количество удовольствий – правда, только до начала сезона, увы. А вместо этого он собирался развеять скуку бестолкового дня лепкой снеговика.

Но следует честно сказать, он больше не скучал – не скучал с того момента, как встал с постели.

Он попытался вспомнить, когда последний разлепил снеговика или вообще резвился в снегу, и не смог.

Украдкой взглянув в сторону Лусиуса, Фрэнсис отметила, что он совершает ошибку, делая снеговика очень высоким и тонким – ошибку, которую часто допускают новички. Его снеговик был гораздо больше, чем ее, но Лусиусу еще придется повозиться с головой. Даже если ему удастся поднять подходящую голову на такую высоту, она не удержится, а скатится и сведет на нет все его старания, так что неоспоримым победителем будет Фрэнсис.

Ее же снеговик был прочным и приземистым – по ширине больше, чем по высоте. Он...

– Слишком толстый и не пройдет ни в одну дверь, – прокомментировал мистер Маршалл, на минуту оторвавшись от своего занятия. – Даже если его повернуть боком. Для такого толстяка не найдется достаточно широкой и прочной кровати, на которой он мог бы спать. Слишком жирный, чтобы позволить ему питаться хлебом или картошкой в течение следующего года. Он отвратительно толстый.

– Он симпатичный, – склонив набок голову, Фрэнсис обозревала свое незавершенное творение, – и добродушный. Он не такой дохлятина, как некоторые снеговики, которых я видела. Понятно, что его не сдует первым же дуновением ветра. Он...

– Безголовый, как и мой. Давайте вернемся к работе и все-таки закончим начатое.

Ее несчастный снеговик приобрел еще более жалкий вид после того, как она водрузила ему на плечи аккуратную круглую голову. Голова получилась слишком маленькой, и Фрэнсис пыталась облепить ее снегом, но он отваливался кусками и рассыпался по его плечам. В конце концов она удовлетворилась тем, что, выбрав два самых крупных куска угля из тех, что они принесли с собой из кухни, сделала ему два огромных, выразительных глаза. Уголь поменьше послужил ему носом, большая морковка изображала курительную трубку, а несколько совсем маленьких угольков – пуговицы пальто. А в завершение она одним пальцем нарисовала вокруг морковки большой улыбающийся рот.

– Во всяком случае, – объявила она, отступая назад, – он обладает чувством юмора. И у него есть голова на плечах.

Она с самодовольной улыбкой посмотрела вниз на массивную голову, которую Лусиус слепил на земле, украсив ее оттопыренными ушами и кривой ухмылкой.

– Состязание еще не закончено, – сказал он. – Время ведь не было ограничено, верно? Несколько преждевременно отпускать язвительные замечания. В конце концов вы можете остаться в дураках.

Несколько минут Лусиус занимался плечами своего снеговика, создавая углубление для головы, чтобы не дать ей скатиться, но ему еще необходимо было пристроить ее туда. Фрэнсис с интересом наблюдала за ним, когда он наклонился, чтобы поднять эту голову.

Но она не учла его веса и силы мускулистых рук. То, что было совершенно невозможно для нее, для него казалось просто детской игрой. У него даже хватило силы несколько секунд держать голову над туловищем, чтобы определить, как правильно ее повернуть, прежде чем опустить на место. Выбрав по своему вкусу угли и морковку, он воткнул их по местам – правда, морковку он использовал как нос. Потом, вытащив из кармана пальто длинный узкий шерстяной шарф в розовую и оранжевую полоски, повязал его на шею своему снеговику.

– Жена викария в приходе моего дедушки подарила его мне на Рождество, – пояснил он. – По всеобщему мнению жителей деревни, она не различает цвета. Я думаю, всеобщее мнение в данном случае справедливо. Во всяком случае, это лучше, чем сказать, что у нее вообще отсутствует вкус.

Отойдя назад, он стал рядом с Фрэнсис, и они вместе любовались своими творениями.

– Только благодаря шарфу и кривому рту, а особенно этим ушам ваш снеговик не выглядит жалким и лишенным чувства юмора, – великодушно согласилась Фрэнсис. – О, а эти впадинки, должно быть, изображают веснушки. Должна признать, это удачный штрих. В общем, он мне нравится.