Тонкой рукой Робин теребила у себя на шее камею. На нее не могли не подействовать слова шейха. Жалкий хам! В глубине души она кипела от злости, но смогла изобразить мягкую улыбку – Тогда я должна быть благодарна судьбе, Ваше превосходительство. Ведь я была замужем за американцем.

Мэйс посмотрел на ее смеющееся лицо и весь засиял от переполнявшей его гордости. Он знал, что и слова Робин, и ее улыбка, и хладнокровие были лишь прикрытием. Мысленно она рисовала себе сцену убийства, в которой неосторожный шейх умирает мучительной смертью.

У нее все-таки есть стиль, у его Робби! Мэйс обратил ко всем победную улыбку:

– Не знаю, как у вас, а у меня остывает обед.

– И у меня тоже, – добавила Мадхури, многозначительно взглянув на брата. Тот перестал смотреть на Робин и рассмеялся.

– Иногда я говорю неумные вещи, – сказал он Робин извиняющимся тоном. – Простите, если я сказал что-нибудь не так.

– Не беспокойтесь. Ваше превосходительство, – поспешила заверить его Робин. – Вы меня нисколько не обидели. – Она почти слышала, как Мэйс, смеясь, говорил: «Ложь», но решила не обращать внимания. В конце концов то, что он думал, не имело теперь ровно никакого значения.

Было уже поздно, когда они завершили обед, состоявший из восьми блюд. Что касается Робин, то она была счастлива, что никто не пришел снова с полным кофейником. Ей хватило и одной чашки этой густой жидкости, но Мэйс упрямо предлагал снова и снова наполнить ее чашку. Сам он притворялся, что полностью поглощен беседой с шейхом, а она предпринимала героические усилия, чтобы выпить эту мерзость.

– Веселишься? – прошептал ей на ухо Мэйс. Робин вздрогнула.

– Раньше веселилась.

Он негромко засмеялся и кивнул на Раджана, объяснявшего сестре рисунок на поверхности бумажного змея.

На какое-то время показалось, что хозяева заключили перемирие. Для них это было хорошо, для Робин – нет. Слишком близко от нее находился Мэйс, слишком рьяно он хотел воспользоваться ситуацией.

– Не умничай, Мэйс, – предупредила его Робин, стараясь при этом увильнуть от его «хищницы-руки».

– С тобой – не хочу, – возразил он хриплым шепотом. Дыхание его легко касалось мочки ее уха. Робин задрожала. – Если тебе холодно, я знаю, как тебя согреть, – мягко предложил он свои услуги. – Давай попрощаемся с хозяевами, и я отвезу тебя домой.

– Я никуда с тобой не поеду, – проговорила женщина, едва шевеля губами. – Поэтому, прошу тебя, перестань. Мне неинтересно то, что ты можешь предложить.

Именно в этот момент Мадхури потеряла всякий интерес к бумажному змею, а Раджан снова сел на свою подушку и быстро вовлек Мэйса в обсуждение новостей спортивной жизни.

Робин пришла к выводу, что ей больше импонирует принцесса, чем шейх. Но только не в те моменты, когда они с братом наносили друг другу оскорбления. Теперь Робин хотелось узнать, насколько словоохотлива девушка.

– Расскажите мне, пожалуйста, что это такое – быть репортером, – прошептала Мадхури. С независимым видом она наклонилась вперед и продолжала очень тихо:

– И еще, как вам теперь живется одной, после развода с Мэйсом?

– Что касается профессии репортера, – сказала Робин, коротко усмехнувшись, – это трудная работа. Но я бы не променяла ее ни на какую другую. Что же касается другого вашего вопроса, то мне очень нравится моя новая жизнь. Быть зависимой только от себя гораздо легче, чем учитывать постоянно еще чьи-нибудь желания.

– Была бы у меня такая свобода! – вздохнула принцесса и искоса с досадой взглянула на своего брата. – Но Раджан бы мне этого никогда не позволил. – Сняв несуществующий волосок со своих черных джинсов, она продолжала мягким шепотом. – В моей стране женщина никогда не бывает свободна. Ее судьба предрешена при рождении, ее учат только тому, что, по мнению мужчин, ей надо знать. Я лучше образована, чем большинство моих соотечественниц, только потому, что мой отец так постановил.

«Отец…» – подумала Робин.

– Шейх Ахмед, должно быть, великолепный отец, – сказала она, вспомнив, что старый шейх никогда не позволял фотографировать или интервьюировать свою семью.

Лицо Мадхури просветлело:

– Я была его любимицей. Он не баловал меня, но всегда разными способами показывал, что я ему нравлюсь. Вот почему он позволил мне присутствовать на уроках, которые давали моему брату.

– Вам очень повезло.

Робин немного помолчала, раздумывая над тем, как лучше перейти к теме болезни Ахмеда. Если бы она только могла узнать, где старый шейх поправляет свое здоровье. Спрашивать об этом не пришлось. Мадхури сама совершенно случайно выдала информацию, когда рассказывала о том особом внимании, которое оказывал ей отец.

– Мадхури, ты надоедаешь нашей гостье, – сказал Раджан. Он неожиданно появился рядом с двумя женщинами, склонившимися друг к другу в тихой беседе.

– О, нет, Ваше превосходительство. Совсем наоборот. Принцесса очень много рассказала о вашей стране и обычаях. Она пробудила у меня желание посетить вашу страну.

– Это можно устроить, – пришел на помощь Мэйс. – Когда бы ты ни захотела туда поехать, дай мне об этом знать и я сделаю так, что «Сэнтянел» оплатит твои расходы. – Он прекрасно знал Робин. И это выражение, появившееся на ее хорошеньком личике, могло означать только одно: она разузнала, чем болеет Ахмед и где он скрывается.

– Мы были бы очень рады вашему визиту, – вставил Раджан, глядя на сестру как бы для подтверждения своих слов. Мадхури улыбнулась.

– Ты уже уходишь? – спросила Робин, с любопытством глядя на неуклюжие попытки Мэйса расправить свое длинное тело после неудобного сидения на подушке.

– Не надо показывать, что ты очень этому обрадовалась, – игриво побранил ее Мэйс тихим голосом. – Я искренне считаю, что мы хорошо провели сегодняшний вечер. – Он раскланялся, широко улыбаясь всем троим участникам трапезы. – Спасибо за прекрасный вечер, – сказал он шейху. Потом, слегка поклонившись в сторону принцессы, попрощался и вышел из комнаты.

Что бы это значило? После того как он вел себя весь вечер, могла ли она поверить, что ему безразлично, пойдет ли она с ним. Робин почувствовала, как по телу ее пробежал легкий холодок.

Мэйс что-то замышляет. Она могла бы в этом поклясться.

Одним грациозным движением Робин поднялась с подушки, хотя ноги ее и затекли после долгого сидения на полу. Она уже подучила всю интересующую ее информацию, поэтому не было никакой нужды продолжать беседовать с Раджаном. Если же она покажет, что потеряла к нему всякий интерес, он может заподозрить, что сестра не проявила должной осторожности.

– На утро у меня назначена встреча, Ваше превосходительство, – поспешно сказала она, улыбаясь хозяевам. Раджану же она сказала:

– Если вы еще хотите пригласить меня запускать змея, возможно, мы смогли бы встретиться послезавтра?

Он с живостью согласился:

– Вы окажете мне честь, если приедете ко мне на ленч. Я пошлю за вами свою машину.

– Чудесно. – Робин повернулась к принцессе:

– Спасибо за восхитительную беседу Очень приятно было вас посетить.

– И мне тоже очень понравилось, – застенчиво ответила Мадхури.

– Уже довольно поздно, Ваше превосходительство. Может быть, меня отвезут домой, если вы не возражаете?

Шейх хлопнул в ладони, и немедленно появился слуга, который был направлен к шоферу.

Торопливо, но изящно махнув рукой на прощание, Робин охотно последовала за слугой к ожидавшей ее машине.

Когда Робин устроилась на заднем сиденье лимузина, она вздохнула с облегчением: вечер подходил к концу. Она суховато улыбнулась, вспомнив слова Раджана по поводу развода. Нельзя не восхищаться сдержанностью Мэйса. Должно быть, ситуация, когда он удержался от желания поднять брошенную перчатку, защищая честь бывшей жены, потребовала от него большого напряжения сил. Она вполне может позаботиться о себе сама, но до сегодняшнего вечера Мэйс не давал ей возможности продемонстрировать это.