— Вырвете мне глотку или просто выпьете до дна, как какой-нибудь вурдалак?

— Я подумаю. И учтите, Юле позволено многое из того, что не позволено вам. Или Даниэлю. Кто бы ни оказался ее хозяином, он — или она не станет причинять госпоже Леоверенской никакого вреда. Вы же не будете ломать машину, на которой ездите. Вы будете холить ее, лелеять, заботиться…

— Юля — не машина, — огрызнулась Надя. — Вы хоть понимаете, что здесь — живые люди?

— Нас здесь равное количество. И живых и неживых. Разделимся на партии и начнем выбирать депутатов?

— Лучше выбрать для одной из партии осинку покрепче, — пробормотала Надюшка.

— Это мы обсудим, если все останутся живы. Впрочем, если все сложится хорошо, я сумею позаботиться о своих друзьях.

— Заботливость из вас так и прет, — огрызнулась я.

— Юля, а чем вы недовольны? Вы ввязались в эту заварушку, это был ваш осознанный выбор. Вы хотели помочь подруге?

— Я и ей не помогла и родных подвела.

Боевой дух куда-то исчез, стоило мне вспомнить про Катьку. Госссссподи, твою зебру за нос, какая ж я была дурра! Лезть туда, не знаю куда, за тем, не знаю за чем… ничего не зная, ничего не понимая… ничего не умея… идиотка… дура… круглая дура и идиотка…

Я закрыла лицо руками и отвернулась. Сил не было смотреть на вампиров. Ведь и они тоже могут погибнуть по моей вине… и Надя… и мама с дедушкой…

— Тише, любовь моя… Не надо так отчаиваться…

Даниэль?

Я развернулась и уткнулась носом в грудь вампира. Даниэль обнял меня за плечи и покрепче притянул к себе.

— Поплачь, малышка. И не надо себя винить. Ты ничего не знала тогда. Ты просто не могла предвидеть, вот и все. Никто не мог ни знать, ни предполагать того, с чем тебе придется столкнуться. Никто. И ты действовала так, как могла. Наилучшим образом. Если бы ты ошиблась хоть в одном решении, никого из нас уже не было бы в живых. Никого. Твой дедушка и твоя мать замечательные люди. И они замечательно тебя воспитали. Но они же оказали тебе плохую услугу. Тебе всего девятнадцать лет, а ты воспринимаешь все так, словно у тебя уже пара сотен за плечами. И ты обязана все понять, осознать, предвидеть… Но ты этого не можешь. И мучаешь себя из-за того, что никто предсказать не в силах. Юля, ты не бог и не герой. Ты пока лишь ребенок. Замечательная, умная, смелая и храбрая девушка, которой еще только предстоит стать великолепной женщиной. Но только предстоит. Не суди себя за то, за что тебя никто судить не посмеет. И когда ты расскажешь обо всем своим родным, я уверен, они скажут, что ты сделала не просто все возможное. Ты делаешь намного больше. И я счастлив, что я нашел тебя. Я тебя очень люблю, родная моя девочка…

Даниэль мягко провел ладонью по моим волосам. Потом наклонил голову и поцеловал меня в макушку. И на меня накатила такая волна благодарности…

Родной мой…

Он ведь тоже знает, что я действую хуже обезьяны с гранатой, но старается помочь, поддержать, хотя бы на словах… как же я люблю его…

Внутри меня вспыхнул уже знакомый огонек силы. И я потянулась им к Даниэлю, стараясь передать всю свою любовь и нежность.

Теплая волна хлынула от кончиков пальцев до кончиков волос. И навстречу мне рванулся прохладный ветер Даниэля. Но в нем не было Льда и жестокости, как у Мечислава. Мечислав был северным ветром, со всей его жестокостью и холодом. Даниэль — западным. Родным, легким и нежным. И я качалась на его волнах, щедро подпитывая любимого своей силой — и получая от него ответную силу и нежность. С Мечиславом было — противоборство. С Даниэлем — целостная система, в которой мы поддерживали и дополняли друг друга.

— Довольно!

Я отлетела в сторону и едва не упала. Мечислав и Даниэль, сцепившись, покатились по ковру. Я попыталась разнять драку, но только отлетела в сторону и едва не разбила себе голову об стену. Хорошо хоть ковер толстый…

— Прекратите немедленно, — заорала Надя. — Нам НЕЛЬЗЯ привлекать к себе внимание!!!

Это подействовало, хотя и не сразу. Мечислав как-то извернулся — и Даниэль оказался прижатым к ковру.

— Что вы наделали, кретины!? — прорычал вампир. — Как вы это смогли!? Мать…..

Дальше последовал такой мат-перемат, что я только глазами захлопала. Блин, почему никогда под рукой нет диктофона!? Особенно если он нужен!

Наконец Мечислав отвел душу и встал с Даниэля. Приподнял друга за шкирку, как терьер — крысу, встряхнул — и бросил в угол. Я попыталась пройти к Даниэлю, но не тут-то было. Мечислав просто швырнул меня в кресло — и навис надо мной всей массой.

— И что ты мне скажешь в свое оправдание, Юленька!?

— Это что ВЫ мне скажете!? — взвилась было я, но меня тут же прихлопнули обратно в кресло.

— Сидеть. Ты что — не поняла, что происходит!?

— Да не поняла она, — подала из угла голос Надюшка. — И вообще, с чего вы вдруг взбесились? Озверина переели?

Ответом ей был еще более навороченный мат. Наконец, Мечислав успокоился и сверкнул глазами на Даниэля.

— А тебе бы голову оторвать, предатель!

— Да в чем он вас предал!? — взвилась я. — Что за бред!?

— А чем вы только что занимались? — опять развернулся ко мне вампир. — Может, объяснишь мне это, кудряшка!?

Я похлопала ресницами. А правда — что!?

— Я всего лишь ответила на любовь Даниэля, — честно призналась я, решив, что сейчас не время для скромности. — это был ответ своей силой — на его, своими чувствами — на его. И — все.

— ВСЕ!? Дай мне руку!

Приказ прозвучал так решительно, что я и опомниться не успела, как сунула свою руку Мечиславу.

— А теперь расслабься.

— Легче сказать, чем сделать. Мне глаза закрыть — и то страшно. Не ровен час — укусите, лечись потом от бешенства.

Блин. Ну не дура ли я!? Злить и без того взбешенного вампира! Он же мне сейчас голову оторвет. И Даниэль не защитит — в бою он Мечиславу не противник, в драке — тоже. Жесть. Полная и кастрюльная.

Вампир сдержался. Только желваки на скулах заиграли.

— Закрой глаза и подумай о чем-нибудь приятном. Даниэль!

— Что!?

— Иди сюда. Тоже давай сюда руку… идиот!

Мечислав сжал левой рукой мою кисть, а правой рукой вцепился в Даниэля. И в следующий миг что-то пронеслось между нами.

Что-то?

Ветер. Ледяной, как сила Мечислава, прохладный, как пальцы Даниэля, горячий, как огонек внутри меня…

А в следующий миг все обернулось болью. Словно натянулась и лопнула какая-то струна, хлестнув по мне и по вампирам разорванными концами.

Яростно взревел внутри меня зверь-из-зеркала.

— Что вы делаете!?

Но Надю никто не слушал. Все старались перевести дыхание. Первым опомнился Мечислав. Видимо, ему попало меньше всех. Или просто он сильнее и меня и Даниэля.

— Ну, теперь вы поняли, охламоны?

— Да ЧТО я должна понять!? — буквально застонала я. — ЧТО!?

— Хотя бы то, что наш дорогой Даниэль, воспользовавшись тем, что вы ничего не знаете ни о вампирах, ни о своей СИЛЕ, поставил вам Первую Печать

— Что!?

— Да, теперь ты привязана к двум вампирам сразу. Как тебе это нравится, кудряшка?

Мне это решительно не нравилось.

— Это правда? — громко спросила Надя.

Я перевела взгляд на Даниэля. Вампир опустил глаза, потом поднял их и посмотрел на меня.

— Юля, я сам не знаю, как это получилось.

— Все очень просто. — Мечислав перевел на меня свои удивительные зеленые глаза. — Сегодня, кудряшка, я смог почувствовать все происходящее между вами — и понял. Такой степени близости не добиться, без метафизической связи.

— А любовь ее заменить не может?

— А молитва может заменить пенициллин? — ехидно прищурился вампир.

— Аж два раза. Но как? У нас ведь ничего такого не было!

— И я считал, что не могу обзавестись фамилиаром, — поддержал Даниэль. — Не забывай, я намного слабее тебя…

— Верно. Скажи, кудряшка, когда вы с Даниэлем трахались…

— Не смей так говорить, — прошипел Даниэль.

Мечислав чуть сморщил нос и стал похож на озорного мальчишку. Так и потянуло запустить в него яблоком. Дубовым. Жигулевским. В два кулака размером.