— Что тебе нужно в моем городе, Мечислав!?

— Ты схватил моего друга, ты пытал его, а потом спрашиваешь, что мне от тебя нужно?

— Твоего друга? Этого слюнтяя — мазилу? Но с каких пор ты говоришь за него?

— Он мой друг и он не может сам постоять за себя. Этого довольно.

— Неужели? И ты являешься, чтобы говорить мне об этом? Ты либо храбр, либо глуп! Смотри!

Дюшка громко хлопнул в ладоши. Черная ткань упала со стен. Они так же были выкрашены в черный цвет, но в них были двери. Не меньше девяти дверей, и в них сейчас входили вампиры. Много вампиров. Их набралось не меньше сорока.

— Ты собираешься меня просто убить, Андрэ!? — Мечислав был спокоен, как перед выстрелом. А у меня руки стали ледяными.

— А что может мне помешать?

— Например, я, — мои нервы треснули по швам, и злость полезла наружу. — Мы с тобой так толком и не пообщались, козел белобрысый! И я хочу получить ответ, прежде чем Мечислав оторвет тебе голову! Где моя подруга!? Что ты с ней сделал!?

Дюшка насмешливо поднял брови.

— Ты смеешь требовать от меня ответа, человечинка?!

— Ты, чмо клыкастое, — вызверилась в ответ я. — Если тут больше нет никого порядочного, то я требую от тебя ответа! И имею на него все права! Что ты сделал с моей подругой, мразь!?

Дюшка не снизошел до ответа и второй раз. Вместо этого он этак небрежно-скучающе перевел взгляд на нашего желто-черного.

— Твоя любовница обнаглела, Мечислав.

— Она мне не любовница.

Улыбку на лице Дюшки можно было назвать только паскудной. У меня руки чесались чем-нибудь в него запустить! Да что ж это такое! Я, такая сдержанная, такая спокойная, собираюсь закатить истерику!? Да, собираюсь! И не просто вопить, а кого-нибудь прибить с особым цинизмом! Вот!

— Значит она наша законная добыча.

— Размечтался, — огрызнулась я. — Прежде чем ты меня хоть пальцем тронешь, я тебе крест в задницу запихаю и квакать заставлю!

— Взять ее, — приказал Дюшка. А мальчик не разменивается на перебранки! Я тоже не буду!

Один из вампиров направился ко мне. Я выхватила водяной пистолет и пальнула ему прямо в лоб. И попала, конечно. С такого расстояния даже слепой не промахнется. Раздался дикий визг. Я поморщилась, но взгляда не отвела. Я это сделала и я должна смотреть. Вампир разлагался на глазах. Сползала кожа с черепа большими неопрятными лохмотьями, мясо чернело и рассыпалось в пепел, обнажались — и тут же трескались белые кости черепа. Странно. А с Дюшкой так не было… Он почему-то жив остался и даже почти цел. Легкие намеки на шрамы на правой щеке — не в счет. Может, у вампиров разная устойчивость к святой воде и крестам? Вполне реально. Люди тоже ведь рождаются с разным иммунитетом. Я подумала — и выпустила еще одну струйку воды, теперь уже в корпус. Потом подошла и перекрестила то, что хрипело на полу. Вампир уже не кричал. Он просто корчился, рассыпаясь мерзкими черными хлопьями. Невосстановимо. Я улыбнулась. Адреналин гулял по венам и артериям, походя растворяя остатки благоразумия. Жутко хотелось заорать, но вместо этого я улыбалась. Дед мог бы мной гордиться!

— Ты еще хочешь до меня дотронуться, Дюшка? Я смету тебя в совочек и выкину в унитаз.

— Как ты меня назвала?

— Что, глушняк долбит? Повторить? Это ты во Франции был Андрэ, а здесь больше чем на Дюшку не тянешь! Сколько ни тявкай!

— Стерррва, — прошипел вампир.

— Стерва, — согласился вдруг Мечислав. — Но она под моей защитой, как и Даниэль.

— Мне не нужна ничья защита, — окончательно сорвалась я с резьбы. — Мне нужна моя подруга!

На губах Дюшки расплылась отвратительная улыбка.

— Тебе нужна твоя подруга? Так выиграй ее!

— Я в азартные игры не играю, — отозвалась я. — Давай лучше сыграем в «Подожги вампира»? Обещаю хороший мраморный памятник. В виде обломанных козлиных рогов.

— А кто сказал, что я предлагаю азартные игры, — отозвался Андрэ. — Ты отказалась от его защиты. И ты выставила мне счет. Значит, ты должна подтвердить свое право. То есть — выиграть поединок. Или признать, что я волен в твоей жизни и смерти. Здесь, с нами, ты обязана отвечать за каждое свое слово. Мы не люди. И у нас другие мерки.

Кажется, я попалась. Но выбора у меня нет? Или есть?

— А что если я выиграю?

— Я исполню твое желание, — отозвался вампир. С такой самоуверенностью, что мне стало ясно — о победе и мечтать не стоит.

— Давай драться на бутылках со святой водой? — предложила я без особой надежды.

— Э, нет. Ты оскорбила меня и вызвала. Выбор оружия, как и выбор поединщика — за мной. Будете драться в круге, до смерти одного из вас. Ты изложишь ей правила, Мечислав?

— Изложу, — отозвался вампир.

Его лицо, когда он повернулся ко мне, было спокойной маской безразличия. Вежливая улыбка, надменный холод зеленых глаз. И где-то в глубине — обжигающая ярость.

— Ты понимаешь, на что напросилась!?

— Если бы понимала, меня бы здесь не было, — огрызнулась я. — Так какие правила!?

— Сейчас он выберет вампира, — начал излагать Мечислав. — Вам огородят достаточно большой круг осиновыми прутьями. Если кто-то выйдет за пределы круга — это мгновенная смерть. Даже одной ногой. Все освященные предметы придется оставить здесь. Все, что находится в круге — считается оружием. Но я готов поспорить, что там ничего не окажется. Андрэ не настолько глуп.

— Очень жаль.

Я немного подумала, потом уселась прямо на землю и начала стаскивать сапоги. Потом расстегнула пояс и стащила брюки. Двигаться в них будет куда как неудобнее. Ни ногу поднять, ни колено согнуть. Кожа… Красиво, выпендрежно, ужасно неудобно. Даже за время поездки они у меня так к заднице прилипли, что я боялась с ними просто срастись. Вампир наблюдал за мной, удивленно подняв брови. Я избавилась от штанов и с удовольствием ощутила дуновение ветерка на голых ногах. Теперь я стояла перед всем народом в трусиках — одно — название, капроновых колготках и шелковом полупрозрачном топе. И даже не сомневалась, что вид у меня на редкость дурацкий. Ну не умею я все это носить! Не топ-модель, а студентка биофака. На той же Катьке этот наряд смотрелся бы на редкость сексуально. Я же себе не льстила. Увидев меня в роли модели, удавится любой дизайнер. Хотя фигура у меня еще ничего. Какое-то утешение. Черт, какая чушь лезет в голову! Но вообще-то это моя голова! Чем хочу, тем и забиваю! Все равно оторвут на фиг!

— Ты хоть какое-нибудь боевое искусство знаешь? — безнадежно спросил Мечислав.

— Откуда?

— Откуда-нибудь.

— Увы. О моей неуклюжести легенды ходят. Я могу угробить кого угодно — только заговорив до смерти. Будете меня подбадривать аплодисментами?

— Это исключено.

— Почему? — не поняла я.

— Запрещено как-либо помогать бойцам. А положительные слова или даже эмоции — это тоже помощь.

— Обидно.

— Если бы ты молчала в тряпочку, тебе не было бы обидно, — отозвался Мечислав. — Это ведь твоя работа! Я хотел или договориться с Андрэ по-хорошему, или попросту разозлить его так, чтобы он вызвал меня на поединок. Потом оторвать ему голову — и нет проблем! А теперь ты обязана принять этот вызов.

Я не испугалась. Я просто не знала чего бояться. Дура-с.

— Кстати, а если я не хочу?

— Тогда тебя просто убьют. То есть не просто так, а медленно и мучительно. Или передадут Андрэ в полное его владение. Что лучше — решай сама. Я вынужден буду это сделать. Законы делают меня и сильнее и слабее. И я обязан подчиняться законам Совета.

— И шансов отвертеться, у меня нет? Вообще? Только поединок?

— Почему же. Ты можешь признать себя моей рабыней или донором крови…

— Размечтался.

— Это у тебя не получится. Разумеется. Для этого ты слишком горда. Но умирать из-за гордости — это глупо.

— Умирать вообще глупо.

Я чувствовала себя как во сне, когда все кажется веселым и легким. Даже злость глубоко в глазах вампира меня не пугала. Я ощущала ее на самом краешке восприятия, как пузырьки в шампанском — и мне это нравилось!