Он повернулся к Т'хосджеру:

— Сколько времени понадобится вашему лучшему кораблю, чтобы добраться до «Медной Обезьяны» и обратно?

Ландграф обсудил цифры с Вильямсом, который перевел их в метрическую систему. Услышав результаты, Этан кивнул с удовлетворением.

— Не так плохо, как я думал. Тем временем, сэр, если вам хочется привести ваши силы в боевую готовность, сделайте это. Мы не знаем, как Бамапутра прореагирует на наше возвращение, и вы должны быть готовы к тому, чтобы защитить себя.

— Значит, мы обо всем договорились.

Они встали, чтобы уйти.

Септембер шагнул к учителю. Он был выше большинства людей; Вильямс рядом с ним казался просто гномом.

— Вам придется побыть в одиночестве, мой друг, с транами, правда.

Невысокий человек улыбнулся ему снизу вверх.

— Я чувствую себя хорошо среди транов. Я прожил с ними почти два года. А что касается человеческого общества, то большую часть моей жизни я прожил, тяготясь общением. Со мной все будет в порядке.

— Тогда не теряйте времени и не заглядывайтесь на пейзажи.

— Я не собираюсь терять ни секунды.

Эти трое были вместе так долго, что им казалось неестественным стоять в порту, прощаясь взмахами рук с Вильямсом.

Вот чем занимались Этан и Септембер на следующее утро, когда гладкий, с узким корпусом, ледовый корабль с командой, составленной из лучших матросов в Пойолавомааре, вышел из гавани, направляясь на север. Трое мужчин, проведшие рядом почти два года, не были прирожденными романтиками, архаическими Тремя Мушкетерами. Они были случайно заброшены в этот мир и оставались вместе под давлением обстоятельств, а не по собственному выбору. Но учитель был славным спутником; сладкоречивый, когда это требовалось, благоразумный и молчаливый, когда это требовалось. Им будет не хватать его добрых советов.

Сква Септемберу не терпелось отправиться назад к Ингьяпину. С его горячностью соперничал Гуннар, который, хотя никогда не признался бы в этом вслух, неистово хотел вернуться к Эльфе, Этан уверял рыцаря, что, если даже их противникам каким-то образом удалось захватить корабль, они вряд ли устроили бы резню.

С молчаливого согласия никто не заводил разговора о том, что они будут делать, если по каким-то причинам Вильямсу не удастся добраться до аванпоста. На Тран-ки-ки хватало проблем для путешественников на дальние расстояния и без предателей-людей. Ставанцеры, бродячие шайки, друмы, бури, внезапные, ужасающей мощи, — все это могло уничтожить корабль и его экипаж. Т'хосджер пытался сделать все, чтобы их обнадежить. Вильямс путешествовал на лучшем ледовом корабле, который только могла предложить эта часть планеты, с командой, состоящей из самых замечательных матросов, которых только мог собрать город-государство. Он доберется до «Медной Обезьяны» целым и невредимым и в самые короткие сроки.

— Разумеется, я на это надеюсь, — отозвался Септембер, — иначе в ингьяпинской гавани окажется масса трупов, и они будут вовсе не изо льда.

Этан посмотрел на него с удивлением.

— Я думал, тебе нравится сражаться, Сква.

— Когда у сражения есть цель. Небольшая война между нашими людьми и жителями Ингьяпина никому не принесет пользы. А вот траны прольют настоящую кровь, и для чего? Знаешь, мы вроде бы передовая раса для этого мира. Это повысит нашу репутацию, если мы разберемся с этой неприятностью без кровопролития, если только оно не будет абсолютно необходимо.

Провожаемый оценивающими взглядами проходящих мимо людей, когда он тащился к административному комплексу, Вильямс знал, что, должно быть, похож на трана. Недели в открытом океане могли Сыграть с человеком такую шутку: защитный костюм потрепался и выцвел, лицо за исцарапанным льдом визиром было изможденным и небритым.

Его спутники из Пойолавомаара вызывали не менее любопытные взгляды со стороны местных транов, облаченных в странные одеяния. Что касается моряков Пойо, то они доблестно, хотя и безуспешно старались как можно незаметнее таращить глаза на своеобразные, чужестранные сооружения. Они были очарованы отдаленным портом и гладкими, без швов, зданиями.

Первое, что он заметил по своем прибытии, было присутствие «шаттла» на взлетно-посадочной полосе. Он готовился к тому, чтобы опуститься на стоянку в подземный ангар. Вильямсу страшно хотелось рассказать свою историю пилоту, который мог бы передать подробности на межзвездный корабль, лежащий на своей орбите высоко в небе, но решил следовать заведенному порядку и сначала поговорить с Комиссаром. А уж потом они свяжутся с кем надо, и властям станет все известно.

Если у кого-то и было право знать, что происходит, то это у членов научного истеблишмента аванпоста. Но то, что было правильным, и то, что хотелось, в данный момент не совпадало. Он должен был встретиться с Комиссаром, чтобы она могла передать эту информацию посредством космической связи. Друзья могли бы подождать известий о своих товарищах, пока силы закона не будут приведены в движение.

В отличие от уверенности Этана, Вильямс не думал, что им придется прибегнуть к крупным силам, чтобы выгнать Бамапутру и его команду с планеты. Простой факт, что их присутствие и намерения стали известны остальному Содружеству, должен заставить предполагаемых создателей потопа собрать вещички. Он представлял себе, как Бамапутра и Антал пытаются уничтожить компрометирующие записи и неистово ищут корабль, чтобы эвакуировать технику. Он смаковал эти картины в своем воображении. Но даже при этом он хотел бы избежать удовольствия еще раз увидеть их лица. Хорошо было бы вернуться после того, как угроза для цивилизации исчезнет, хорошо было расслабиться, зная, что что бы ни случилось, Тран-ки-ки и ее жители, будут отныне в безопасности.

Дежурный административного здания не знал, что и подумать о странном пришельце, когда учитель ввалился, откинув капюшон защитного костюма. Хотя температура внутри поддерживалась на оптимальном для людей уровне, ему она показалась невыносимо жаркой. Может быть, он приобрел не только внешнее сходство с транами? Он подошел к небольшому столу, пульсирующему светящейся электроникой, положил оба кулака на пульт и наклонился к дежурному.

— Я настаиваю на немедленной встрече с Комиссаром. Это вопрос жизни и смерти.

Дежурный так внимательно посмотрел на него, как будто он был невиданным представителем местной фауны, забредшим сюда из ледяных пустынь, — что было отчасти правдой, подумал Вильямс.

— Я узнаю, примет ли миссис Стэнхоуп.

— Будьте добры.

Вильямс отступил от стола, несколько захваченный врасплох своей необычной настойчивостью. «Результат пребывания в обществе Сква Септембера в течение долгого времени», — сказал он себе. Когда все закончится и будет улажено, ему придется припоминать манеры воспитанного человека.

Охранник говорил в трубку и слушал ответ.

— Марквел передает, чтобы вы поднялись.

— Марквел? Кто это?

— Секретарь Комиссара. Сейчас она наверху, в гостиной. Он позвонит ей.

— Спасибо.

Он повернулся и направился к лифту, чувствуя на своей спине взгляд дежурного.

«Можно догадаться, какой у меня вид», — сказал он себе, когда поднималась кабина. К тому времени, как она достигла верхушки пирамидального здания, он почувствовал, что хочет, чтобы Сква и Этан были рядом с ним и поддержали его: Сква, со своей представительной внешностью, и Этан, со своим бойким языком. Он чувствовал себя неловко с такими людьми, как Стэнхоуп, чиновничеством, представителями власти. Гораздо удобнее ему было с Чилой, Бланчардом и другими учеными. Они обращались с ним как с равным, не обращая внимания на то, что уровень его учености был значительно ниже, чем их. Славные ребята. Они полагались на него, а здесь он терял время, снова оказываясь на заднем плане, как часто бывало а прошлом. «Просто рассказывай», — сказал он себе. История скажет сама за себя. Он был учителем, разве не так? Пришло время для просветительства. Настала пора просветить Комиссара. Ей не понравится то, что он скажет.