Проторчав часа три в укрытии, Ростислав и Маиска решили высунуть свой нос в посёлок. Над посёлком уже в десятках мест поднимались клубы дыма — горели дома обывателей, которые никто не спешил тушить, хотя огонь норовил перекинуться на соседские строения. Зато ветерок развеял отвратительный запах, да и уши уже не слышали треска от ломаемых домов: наверное, монстры убрались из посёлка, съев всех людей. Обойдя пруд кругом, испуганные молодые люди вошли в посёлок…. и не узнали его. Шарахаясь от каждого шороха, они решили двигаться к своим домам — сначала посетить дом родителей Анемаисы, а затем двинуться к Ростиковым родичам. Но, чем дальше они брели по посёлку, тем Маиска хотела отсрочить известия о судьбе своих домочадцев, да и дом Ростика был по пути. Улицы, участки и строения имели вид, как после бомбёжки с последующей танковой атакой: поперёк улиц валялись столбы и деревья, заборов практически не было, почти все дома так или иначе пострадали, а от некоторых остались только огромные кучи мусора. Монстры, как танки уничтожали всё на своём пути. И гарь от горевших домов чувствовалась повсеместно. Сколько друзья не брели, но пока они не встретили живого человека, хотя и трупов не было видно — только часто попадались пятна засохшей крови. Вот частично разрушенный дом Дениса Фомочкина — приятеля Ростика. Ростислав не удержался и направился осмотреть детали трагедии, оставив Маиску на улице наблюдать над обстановкой. Вскоре он понял, что правильно сделал, что не дал Маиске пойти вслед за ним. В комнатах дома не было живого места, зато крови было разлито много: и на полу была кровь, и на стенах, даже на потолке. Тел людей нет: ни живых, ни мёртвых. Ростиславу опять стало дурно, когда он увидел на полу оторванную детскую руку. Это была ручка младшей сестрёнки Дениски.
— Маиса не ходи туда, — севшим голосом сказал бледный, как смерть Ростик. — Не надо…
Реальность в посёлке, после атаки монстров оказалась гораздо страшнее любой истории о кладбищах с упырями, призраках в заброшенных домах или историй об обыкновенных, вполне себе душевных киношных зомбаках. Вид своего дома также вызвал очередной стресс у Ростика: аура разгромленного жилища навевала лютую тоску и физическое желание убраться подальше. В этом доме он прожил почти семнадцать лет, и вот теперь дом являл собой удручающее зрелище: все проёмы были вынесены «с корнем», мебель разбита, перегородки снесены. Чудовища не утруждали себя тихим входом в жилища людей: они врывались в дома, снося на своём пути всё и вся. Ступая по битому стеклу и мусору, Ростик бродил по дому и слёзы оставляли дорожки на его щеках. Везде кровь, пыль и разрушения. Людей нет, как нет и дворовой собачонки: только засохшая бурая кровь рядом с разбитой собачьей будкой. Кот Геракл на зов не отозвался, значит, его тоже схарчили. В доме было разбито всё, до чего смогли дотянуться монстры, но Ростик нашёл целую полторашку минералки, которую вынес на улицу Маиске, а то их уже мучила жажда. Маиска воду выпила, но так и не решилась зайти в дом.
По пути к дому Самойловых друзьям повстречался потерявший разум мужик. Худющий и небритый мужик, одетый только в трусы и майку, без обуви на ногах, сидел на поваленном столбе, раскачивался и бормотал что-то невразумительное: «В стране советской полуденной, среди степей и ковылей, Семен Михайлович Будённый скакал на сером кобыле́…» Видно было, что разум покинул этого человека далеко и надолго. Как мужик умудрился уцелеть в этом аду, было решительно непонятно: его не сжевали монстры и не убил газ. Впрочем, сами Маиска и Ростик считали, что смогли убежать от монстра за счёт своей смекалки и скорости. Куда там. Просто им дико повезло напороться не на боевика орды, а на разведчика. Разведчик мог бы их догнать и убить, также быстро, как и боевик, но у разведчиков в программе были заложены некоторые приоритеты. Например, разведчик, повстречавшейся Ростику с Маиской просто переключился с них на свиней, так как свиньи были в приоритете по одной простой причине: деликатесное мясо, а у людей мясо второго сорта, да ещё у людей внешняя кожа отрава настоящая. Конечно, свинью не сравнишь с вкуснейшей кошатинкой или собачатинкой, но тоже весьма вкусное мясо. Так что поросятам повезло — их люди не съели, но им же и не повезло — их схарчили монстры.
Друзья шарахнулись от живого мужика, или уже не очень живого, а обратившегося в монстра человека. Кто его знает, может, этого типа монстры покусали, и он сам скоро начнёт кидаться на людей с целью напиться христианской крови?
Во внешне уцелевшем доме Самойловых живых и мёртвых Ростик не обнаружил, но судя по пятнам крови, монстры убили всех. Маиску трясло рядом с домом, в который она боялась войти, опасаясь найти останки своих родичей. Маиска ошибалась: монстры редко когда оставляли кусочки человечины — они действовали строго по программе, указанной им Высшей особью. Дисциплина в орде находилась на должном уровне: каждая особь, исключая, конечно, тупорылых быков, скрупулёзно выполняла приказы Высшей. Вот поэтому малая часть посёлка и осталась целой и невредимой, а в большей части поселения людей съели. Посёлок тянулся с севера на юг и частично располагался на западе. Монстры, охватив определённый фронт, прошлись строго с северной части посёлка в южную, и убрались дальше по своим делам. Никто из чудовищ, даже не помыслил отклониться чуть западнее, хоть там и кучковались вкусные люди: утилизации подлежали только те людишки, которые попадутся на пути орды. Теперь две трети посёлка находились в руинах и обезлюдили, а одной трети посёлка, самой малозаселённой, повезло — их злая судьба не затронула на все сто процентов, как соседей. Вернее затронула: нет света, перестала течь из крана вода, непонятки с подачей газа и барахлит связь.
Утром, только продрав глаза, выжившее население морщило носы от крайне неприятного запаха. Постепенно к людям стало доходить, что произошло что-то непонятное в основной части посёлка, а не на их выселках. Вечно там что-то случается! И чего центровым соседям не сидится ровно на попе. Из-за них и мы страдаем. Люди! Когда свет дадут? И воду? И что это за вонь такая стоит, что с души воротит?
Рано утром, ещё темно на дворе, в дверь дома добропорядочных граждан по фамилии Матвиенко кто-то настойчиво забарабанил. Дядька Федя подскочил с кровати и поплёлся смотреть, кого это черти так рано принесли. Черти принесли школьную подружку его дочки Гальки некую девицу Регину Крицкую, которая жила в «центровой» части посёлка. Вид девица имела совершенно предосудительный, так что дядька Фёдор даже подумал, что над девчонкой ночью надругались, раз она в таком виде прискакала за помощью. Регинка щеголяла в спортивных штанишках, маечке с котиками и в домашних тапочках. Маечка и штанишки не скрывали все положенные молодым девкам выпуклости, изгибы и колыхания. Наверняка что-то случилось, раз эта девчонка, всегда одевающаяся с особым выпендрежом и не показывающаяся на улице без макияжа, сейчас бегает, в таком фривольном виде. Обычно эта девица держит себя высокомерно, настоящая задавака. И как только дочка Галька дружит с ней? Полусонный Фёдор никак не мог врубиться в смысл слов Регины, перемежающихся всхлипами. Девка или заговаривается или пургу гонит.
— Там…там! — со всхлипами верещала девчонка. — На нас напали!!! Дом разнесли…аааа….
— Кто напал? — пытаясь проснуться, постепенно въезжал в тему дядька Федя. К нему и Регине в коридор уже высыпали и другие проснувшиеся от грохота и криков домочадцы: жена и дочка Галинка. Все вслушивались, что такого сообщит Регина.
— Бегемоты! — сообщила девчонка.
— Бегемоты? — внимательнее всмотрелся на девчонку дядя Федя. Вся взъерошенная, поцарапанная, в пылище, причёска типа «Я упала с сеновала». Конечно, бегемоты. Кто ещё мог напасть на посёлок? Мы же в Африке. У нас тут этих бегемотов на каждом шагу по три штуки в ряд. Дочка Галинка не смогла сдержать смех и хрюкнула в кулак от такого известия. Федя строго посмотрел на смешливую дочку: у вломившейся к ним девчонки явно что-то случилось, горе какое-то, а дочка смешки выдаёт.
