– Привет, Мозли! Привет, Рыжий!

– Привет! – отвечал один из охотников.

– Где такого зверя поймал, Мозли? Далеко, наверное, ходить пришлось.

– Слушайте, да это же человек!

– А ты думал, медведь?.. Вон смотри – голова…

– Точно, человек! Только какой-то странный. И волос почти нет… Как же он зимой-то не мерзнет?

– Мальчишка совсем… Зачем вы его так скрутили, ребята?

Охотники отвечали односложно, больше отругивались. Подбежала какая-то полуголая малышка, без страха заглянула Ивану в лицо. Ей дали по шее, и она с ревом исчезла. Раздались недовольные голоса.

– Зачем ребенка колотишь, Койот? По морде давно не получал? Можем помочь!..

– Совсем озверели на своей охоте!..

– Да, пора бы и прижать охотников – совесть потеряли!.. Детей бить… Ты вон пойди, медведя поймай да и колоти его на здоровье. Если сдачи не даст!

– А ну, тихо! – заорал один из охотников. – Посторонись!

Охотники ускорили шаг, и толпа осталась позади, голоса стихли. Ивана еще несколько минут куда-то несли, а потом остановились и опустили на траву. Выдернули жердь. Подошел охотник с ножом, перерезал путы на ногах. Рядом блеснул свет, открылась какая-то дверь. Ивана втащили внутрь.

Он перевернулся на спину и огляделся. Это было помещение – не то сарай, не то большой шалаш. На стенах располагались горящие факелы, и в их мерцающем свете Иван рассмотрел стоящих вокруг охотников. Их было пятеро. Четверо были молоды, и только один, с рыжей шевелюрой, производил впечатление немолодого уже человека. Наверное, это и был тот Мозли, которого окликали в лесном поселке.

– Развяжите ему руки! – произнес властный голос.

Рыжий наклонился над Иваном. Блеснул нож, и Иван почувствовал, что у него снова появились руки, онемевшие и полумертвые. Он встал, пошатываясь. Перед ним стоял длинный, сплетенный из прутьев стол. За столом сидела группа людей. Они были одеты в такие же звериные шкуры, как и охотники. Бороды их были узкими и седыми. Во главе стола сидел старец, одетый в драный военный мундир. На голове его красовалась белая каска с буквами "MP". Сквозь дырки в мундире виднелось смуглое тощее тело. Видимо, этот человек был здесь главным.

– Отец Мюррей! – сказал рыжий Мозли. – Мы поймали этого парня у Великих Лугов.

Отец Мюррей внимательно посмотрел на Ивана.

– Посадите его, – сказал он. – Вы же видите: он еле на ногах стоит.

Ивана посадили. Он начал массировать полумертвые руки.

– Кто ты, пришелец? – спросил Отец Мюррей.

– Человек, – сказал Иван, с трудом разлепив спекшиеся губы.

– Зачем ты явился в наш лес?

Иван пожал плечами.

– Я не знал, что этот лес ваш.

Подошел один из охотников, положил на стол сумку и лайтинг.

– Это было с ним, – сказал Мозли.

Отец Мюррей кивнул и снова повернулся к Ивану.

– Ты не ответил на мой вопрос, пришелец… Впрочем, ладно! Откуда ты? Где живешь?

– Я пришел с больших холмов, – сказал Иван. – Это на северо-восток отсюда, вдоль реки.

Отец Мюррей переглянулся с сидящими за столом.

– Вдоль реки?.. Ты молод, пришелец, и потому пытаешься нам солгать… Разве тебе не известно, что рука Господа поражает всякого, кто выходит из спасительного леса?

Иван снова пожал плечами.

– Вы мне можете не верить, но я не лжец. Я действительно пришел оттуда. Рука Господа меня не тронула.

– Ты хочешь сказать, что ты сын Божий? – с издевкой сказал один из сидящих за столом, выглядевший моложе остальных.

– Подождите, Грант! – прервал его Отец Мюррей. – Это твои вещи, пришелец? – Он показал на сумку и лайтинг.

Врать было бессмысленно.

– Да, мои.

– Что это такое?

У Ивана появилась надежда.

– Давайте, покажу. – Он привстал, но его тут же грубо посадили на место.

– Не надо, – сказал Отец Мюррей. – Мы сами разберемся… Может быть, это оружие, – пояснил он остальным. – До Божьего Пожара в мире было много всякого оружия… Мне рассказывал мой дед.

– Я тоже слыхал об этом, – нетерпеливо сказал тот, кого звали Грантом. – Вы мне лучше скажите, что мы будем делать с этим молодчиком?

Отец Мюррей поднял руку.

– Не сейчас, – сказал он. – Надо как следует подумать!.. Когда у нас в последний раз был чужой? Кажется, еще при моем прадеде…

Грант фыркнул.

– И что же с ним случилось? – выкрикнул он. – Вы что, забыли, кем были наши предки до Божьего Пожара?.. Что целью их жизни было служение Господу?.. Потому и живы остались!.. Чего ждать, я вас спрашиваю. Пока он сбежит?

– Куда он сбежит? – произнес еще один, до сих пор молчавший бородач. – Он же не лесной житель – это сразу видно!.. Я вас понимаю, Грант: вам, как всегда, требуется жертва для Огненного Столба. – Он встал. – Нет, Грант, нам не надо напоминать, кем были наши предки. А вот вы, кажется, забыли, что нам нужна свежая кровь.

– Что вы имеете в виду, Филин? – спросил Отец Мюррей. – Что вы хотите сказать? – Я хочу сказать, что с ним надо свести двух-трех наших девчонок. Чтобы родились здоровые дети…

Сидящие за столом зашумели.

– Да-да! – повысил голос Филин. – Вы что, не ведаете, сколько в последнее время стало рождаться уродов?

И у них те же самые проблемы, подумал Иван.

Все замолчали. Отец Мюррей сдвинул каску на глаза и почесал затылок.

– И я не дам его трогать, – сказал Филин, – до тех пор, пока не убедимся, что девчонки беременны. – Он вдруг хлопнул кулаком по своей левой ладони. – Даже более того: пока не родятся дети!.. И не щерьтесь, Грант! Меня в первую очередь волнует здоровье потомства, а не ваши религиозные отправления! Я знаю, как вы радуетесь, когда рождается урод. Как же? Пища для Огненного Столба… Только скоро дойдет до того, что всех к Столбу потащим!

– Отпустите вы меня, – тихо сказал Иван. – Я ведь не сделал вам ничего плохого.

Старики рассмеялись. Отец Мюррей вышел из-за стола и обошел Ивана кругом, словно разглядывая неведомого зверя.

– Нет, милый, – сказал он. – Зачем же тогда тебя сюда тащили?.. – Он повернулся к сидящим за столом. – Симпатичный мальчик… Филин прав! Я думаю, сегодня мы его оставим в покое: больно он слаб. А уж завтра… Завтра первой будет моя Линда… Мозли!

– Я, Отец Мюррей!

– Отведи его в карцер, Рыжий! Да поставь охрану из тех, кто не спит на посту!.. Да прежде накормить не забудьте!

Через десять минут Иван сидел у костра и наворачивал из деревянной миски горячую похлебку с грибами и мясом. Где-то пронзительно кричала ночная птица. Время от времени в кронах деревьев начинал шуметь ветер, но быстро стихал. Мозли сидел рядом и смотрел, как Иван ест. Лицо его, освещенное пламенем костра, ничего не выражало. Когда Иван отложил в сторону миску, Мозли встал.

– Пошли, – сказал он.

Теперь Ивану было все равно. Единственное, чего ему хотелось – спать. В темноте шли недолго. Донесся тихий скрип. Ивана взяли за локоть, провели еще несколько шагов и усадили на что-то мягкое. Кажется, это была охапка сухой травы. Иван хотел тут же улечься, но Мозли его локтя не отпустил.

– Слушай, парень, – прошептал он. – Как тебя зовут?

– Иван, – пролепетал Иван.

– Слушай, Иван, – зашептал Мозли. – Я понимаю, что ты устал… Я понимаю, что ты без сил… Но пойми и меня… Везде он хозяин. Линда его, видите ли… – Он словно подавился, судорожно стиснул руку Ивана. – Слушай, парень! Я немолод. Мне тоже хочется, чтобы у меня были здоровые внуки… У меня дочка есть… Мэдж! Красивая девочка. Ей уже семнадцать. Я приведу ее сейчас, хорошо?.. Я тебя прошу!

– Нет-нет, – сказал Иван. – Я так не могу.

– Чепуха! – прошептал Мозли. – Сможешь… Я сейчас.

Снова раздался скрип, и Иван остался один. Было темно – хоть глаз выколи. Казалось, можно встать и пойти и идти долго-долго, если бы не ощущение, что пространство вокруг замкнуто стенами. Желание спать напрочь исчезло, словно и не было мучительно долгого, нереального этого дня. Остались только страх и ожидание. Иван представления не имел, что же ему делать. Он, конечно, знал, что к чему, ведь в Приюте ему приходилось тискать в углах девчонок. И Альку, и Роберту, и других… Но там были свои. Да и дальше баловства дело не шло: многие были просто недоступны для Ивана, потому что являлись его родственницами по какой-то там линии. Доктор следил за этим строго. Парней, нарушивших запрет, ждала смерть… А впрочем, подумал Иван, будь что будет! Надо полагать, Рыжий настроит свою Мэдж, как надо.