— Да вы шутите, — прошептала я, стоя перед заброшенной торговой лавчонкой. Руки опускались. Не от удивления, а от тяжести бронзового коня. Пришлось подставить колено и, балансируя на одной ноге, прижать к груди дорогую сердцу статуэтку. Лучше надорваться, но не позволить престижной премии «Самое бойкое перо королевства», можно сказать, достижению всей моей жизни, уткнуться бронзовой оскаленной мордой в дорожную пыль городка Питерборо!

— Мы точно не ошиблись адресом? — оглянулась я через плечо к носильщикам, сгружавшим с тачки дорожные сундуки.

— Нет, госпожа, — отозвались сопроводители. — Она и есть. Старая чайная лавка Ходжеса.

Витрины у лавки были заколочены. Потемневшие ставни на втором этаже — плотно закрыты. На обшарпанной двери висел ржавый навесной замок, молоточек кто-то скрутил, уличный фонарь тоже — остался только жалкий крюк. Весь домик выглядел донельзя линялым, и решительно не соответствовал светлому образу, нарисованному мной в воображении.

Глядя на ветхое безобразие, я была готова официально заявить, что те, кто нас, газетчиков, называл врунами, никогда не получали вежливых писем от стряпчих, служивших у покойных дядюшек по материнской линии. В злосчастном послании говорилось о том, что я, Александра Генриетта Колфилд, получила в наследство от безвременно скончавшегося родственника чудную торговую лавку в живописном городке Питерборо, что стоял на берегу озера Кристал Уотор.

Едва увидела название озера, как перед мысленным взором появились удивительной красоты горные склоны, затейливые особнячки и толпы отдыхающих в любое время года богатеев. Но когда я вышла из омнибуса, в котором тряслась сорок часов с бронзовым конем на коленях, то почувствовала себя обманутой. Питерборо оказался обычной провинциальной дырой, сонной и неторопливой. От чистого воздуха кружилась голова, а от тишины звенело в ушах. И ни единого магната! Если только они не прятались по подворотням и по кустам.

К слову, набережной в городке, вообще, не было. По дороге к дядюшкиной лавке носильщики мне объяснили, что Питерборо стоял в двадцати милях от озера, то есть на непреодолимом расстоянии к туристическим маршрутам. Откуда здесь взяться набережным с пирсами и магнатам с яхтами? Хорошо, что свое почтовое отделение имелось и даже маленький вокзал, правда, открытый всего пару лет назад.

— А когда будет следующий омнибус до Кингсбурга? — как будто небрежно уточнила я.

— Через неделю, — сгружая последний сундук, объявили работники. Я подавилась воздухом.

— Сложить вещи обратно? — ухмыльнулся один из них.

— Нет уж, — передернула плечами. Вернее, попыталась. С тяжелой дур… фигурой двигаться, вообще, получалось с трудом. От веса «достижения всей моей жизни» ныли руки, и подгибались колени. Я бы действительно сбежала от местных красот и свежего воздуха обратно в столицу, но возвращаться нам с конем и дорожными сундуками было решительно некуда.

Оставив меня перед ветхой собственностью, готовой рассыпаться на дощечки от любого дуновения ветерка, носильщики загремели тачкой по брусчатке.

К посланию от стряпчего прилагался ключ, и я его почти отыскала, но выронила ридикюль из рук, а следом чуть не упустила коня. От удара в сумке что-то подозрительно звякнуло. Главное, чтобы не ароматическое масло. Не хочется пахнуть, как коммивояжер с ящиком дешевых благовоний.

— Сейчас я тебя достану, сволочь! — процедила я.

Расставила пошире ноги и попыталась поднять ридикюль, не выпуская из рук статуэтку. И только кончики пальцев зацепились за ручку, как в поле зрения появились чужие туфли, и сумку выдернули буквально у меня из-под носа!

— Да ты оборзел, сволочь! Положи обратно, иначе конем зашибу! — рявкнула я, изумляясь наглости местных грабителей. Где это видано, увести сумку среди бела дня?

— Извините, госпожа Колфилд, — вдруг смутился налетчик.

Я выпрямилась и глянула на преступника. Оказалось, что рядом мялся невысокий невзрачный типчик в дурно сидящем костюме и с прилизанными на косой пробор светленькими волосенками. Выглядел он не вором, а серийным маньяком.

— Откуда вы знаете мое имя? — сощурилась я.

— Я Стэн Кроули, поверенный вашего дядюшки. Это я вам писал, — объявил он.

— Ах, стряпчий…

— Приятно познакомиться. — Он протянул руку.

— Взаимно, — согласилась я и с ловкостью фокусника-мошенника втюхала поверенному бронзовую статуэтку. От тяжести у бедняги подогнулись колени, но он прижал коня к груди с таким рвением, точно охранял родное дитя.

— И как вы узнали о моем приезде? — забрав у него ридикюль, я принялась переворачивать внутренности в поисках ключа и печати для охранного заклятья, небольшой плашки из магического металла.

— У нас городок небольшой, новости расходятся быстро, — простонал поверенный и кое-как обтер немедленно выступивший от натуги пот рукавом пальто.

— Быстрее только простуда, — заметила я, целясь ключом в замочную скважину. Учитывая, что омнибус прибыл на станцию не больше часа назад, новости в Питерборо разлетались непросто быстро, а со скоростью скверны в осажденном замке.

— Постойте! — притормозил меня Кроули. — Сначала печать. Вот сюда…

Он указал на почти бесцветную метку, выдавленную на двери рядом с ручкой. От тяжести коня натруженные руки тряслись, и я не с первого раза попала плашкой в знак. На одно мгновение фасад дома вспыхнул бледным зеленоватым светом.

Я присвистнула. А дядька-то на охранную магию не поскупился!

— Замок немножко заедает, — прокомментировал Кроули, когда я сунула ключ в замочную скважину. — Вы сначала назад, а потом вперед.

— Смотрю, вы неплохо разбираетесь в моем замке, — сыронизировала я. — Много раз пытались открыть?

— Да разве ж полезет стряпчий в чужую собственность, — нашелся мошенник. — Я проверял целостность вашего, так сказать, наследства.

Чтобы распознать в поверенном дядюшки отменного враля, особое чутье не требовалось. И упоминать, что просто рыбак рыбака видит издалека, совершенно не к месту. Мы непохожи. Я никогда не вру. Ладно, изредка. Хорошо, бывает, что привираю, но того требует творческая профессия. В смысле, бывшая творческая профессия требовала. Сейчас мы с конем временно оказались не при делах.

— И вас не смутило, что в лавку даже вор забраться не может? — заметила я, но тут же оговорилась: — Не подумайте, будто я недовольна. Благодарю вас за рвение и преданность делу.

— Тут ручка хлипенькая… — тихонечко выдохнул Кроули.

— Простите, что? — не расслышала я, попыталась повернуть ручку, и она с грохотом выпала из гнезда, заставив меня отпрянуть.

— Слышали поговорку, что ручки на входной двери ломаются на счастье? — нервно хохотнул Стэн.

— Не слышала, — сдержанно отозвалась я. Вандалы! Не могли аккуратнее взламывать?

Отодвинула ручку носом туфли, сунула палец в дыру и потянула на себя дверь. Жалобно скрипнули ржавые петли. На нас повеяло запахом сырости и старья. Через неплотно прилаженные доски на заколоченных витринах в сумрачное помещение узкими полосами проникал дневной свет. Мебель, прилавки и шкафы, вместо чехлов скрывали пыльные простыни.

— Вы первая, госпожа Колфилд, — прокряхтел поверенный, судя по мучительной гримасе, мечтавший куда-нибудь пристроить злосчастного коня.

— Только после вас, Стэн, — гостеприимно указала я внутрь лавки.

— Вообще-то, Стэн — это имя, — подсказал он, нарочито понизив голос. Мол, мы же с вами не заметим конфуза?

— Знаю, — премило улыбнулась я и приказала: — Входите!

— Ну, хорошо… — смирился он с тем, что вполне мог провалиться с конем подпол. Бронзовый скакун от падения шею точно не свернет, а вот Кроули… как светлый Бог на душу положит. Я же намеревалась схитрить и держать между нами дистанцию в пару ярдов, чтобы не оказаться там же. В смысле, подполом, а не в объятиях светлого Бога.