— Кулинарная школа Амелии Осле, — пояснил Фред, и у меня перед мысленным взором моментально появился портрет красивой холеной женщины, разогнавшей из «Пряной штучки» покупательниц, точно деревенское пугало — сорок с поля. — Она училась в столице, а потом вернулась домой и открыла собственную школу. К ней на занятия приезжают даже из соседних городов.

На освещении рядом со школой мадам Осле город явно не экономил, в отличие от нашей торговой улочки. Наверное, как дядька Ходжес умер, так фонарь и перестали зажигать.

Перед нами, наконец, замаячил постоялый двор. Мысленно я поздравила себя с тем, что войду в обеденный зал на своих двоих, а не въеду на руках Фреда, будто молодая супруга.

— Трапезную держат твои земляки. Тоже приехали из столицы, да и остались тут, — поделился Фред.

— Угу, — промычала я, думая над тем, кому пожаловаться, чтобы по ночам зажигали фонарь, и вызрела ли перцовка, а то хозяин трактира сегодня три раза носильщика присылал.

— Их фирменное блюдо — утка в яблоках…

— Прелестно, — пробормотала я.

Подождите. Что он заказал?! Утка мне была ненавистна с детства, хоть с яблоками, хоть с грушами, хоть начиненная крупой. С тех пор как матушка пустила на рагу крякушу, которую я собственными руками выхаживала, так даже от запаха утятины воротило. Что за вечер? И туфли жмут, и еда отвратительная….

Тут Фред не выдержал и спросил:

— О чем ты так глубоко задумалась, Алекса? Новый рецепт пряной смеси придумываешь?

— О том, как незаметно стащить пару фонарей из-под окон кулинарной школы, — мстительно ответила я, но заметив в лице мужчины непонимание, спохватилась: — Утка в яблоках — чудесное блюдо. Они как раз смесь «Пряная штучка» для утки недавно закупили. Вот и испробуем.

Трапезная оказалась простой, опрятной и в Питерборо явно пользовалась популярностью. Свободных мест, кроме стола, заказанного Фредом, не было вовсе, видимо, кормили действительно прилично. В углу играло неспешный мотивчик музыкальное трио из местных. Когда Фред галантно помог мне снять пальто и передал носильщику, стояло ясно, что цвет нового платья из вечерней коллекции самого известного дизайнера королевства точно совпал с цветом занавесок, скатертей и салфеток в провинциальной таверне. Стараясь не думать о том, что похожа на предмет мебели, я с радостью плюхнулась на жесткий стул с широкой спинкой и невольно застонала от облегчения.

— Тебе здесь нравится? — поинтересовался Фред, присаживаясь напротив.

— Божественное место, — протянула я, чувствуя, как тает отвратительное ощущение вонзавшихся в пятки гвоздей. Сняла бы туфли, но воспитание не позволяло.

— Чуть позже будут танцы.

— Я не умею танцевать, — немедленно соврала я, открещиваясь от плясок в центре людного зала. Как представила, что надо скакать на каблуках, так вздрогнула.

— Серьезно? — удивился красавчик. — В танцах главное партнер. Если позволишь вести партнеру, то забудешь, что не умела танцевать.

Пока мы ждали заранее заказанную еду, я разглядывала Фреда. Он улыбался красивой обезоруживающей улыбкой, на щеках появлялись ямочки, в глазах отражался смех. Может, на самом деле он был скрытым садистом? Иначе, зачем ему устраивать пешую прогулку через весь город по холоду и предлагать измученной даме танцы посреди трапезной?

Нам принесли утку в яблоках и бутылку игристого вина в ведерке со льдом, как в лучших ресторанах столицы. Я даже несколько обомлела от изящества. Подавальщик выставил на стол большое круглое блюдо с угощением и объявил, обращаясь к Фреду:

— Как вы заказывали, господин Оутис, никаких специй.

— Благодарю, — кивнул он и пояснил заговорщицким тоном: — У меня аллергия на приправы.

— Ясно, — пробормотала я. Надеюсь, что на хозяйку перечной лавки у него не начнется отека гортани, насморка или слезливости глаз, как на смеси ее изготовления.

Подавальщик хлопнул пробкой от бутылки, разлил по бокалам пузырящийся напиток и, пожелав хорошего вчера, удалился.

— За нас! — объявил тост Фред.

— За хорошую выручку, — поправила я, искренне пожелав себе побольше денег, и тут заметила на входе знакомые физиономии. Кавалер сидел спиной и не имел возможности обозреть жителей «Пряной штучки», явившихся в трапезную постоялого двора в полном комплекте. Только бронзового коня не хватало.

— Да вы, верно, шутите, — тихо произнесла я и опустила бокал, даже не пригубив.

— Что случилось? — не понял Фред смены настроения. Непонимающе оглянулся через плечо и несколько вытянулся лицом.

— Как думаешь, если мы спрячемся под стол, они нас не заметят? — тихо спросила я, мысленно желая трио провалиться под землю. Хотя нет, пусть провалятся только Этан и Стаффи, Ирвин — незаменим в хозяйстве.

Но было поздно. Этан уже прорвался через подавальщика и с независимым видом направлялся к нашему столику. За ним семенила Стефани, с любопытством вертевшая головой, а следом плелся Ирвин.

— Добрый день, господа. Алекса, Фред, — громко поздоровался плотник. — Нам сказали, что в зале нет мест, и в ближайшие два часа вряд ли что-то освободиться. Отдельных кабинетов в этом заведении тоже нет.

— Что вы. На втором этаже… — попытался вставить три пенса в многословную тираду подавальщик.

Этан попытку напрочь проигнорировал и продолжил:

— Кабинетов нет, а у вас такой большой стол. Вы же не против, если мы подсядем к вам?

— Против! — в унисон высказались мы с Фредом, ошеломленные вероломностью моих квартирантов.

Но плотник уже ловко стягивал со Стаффи пальто.

— Не смей раздеваться! — возмутилась я, но подружка, не выказывая ни малейших колебаний (хотя бы ради приличия), быстренько вытащила руки из рукавов и плюхнулась на стул рядом с Оутисом младшим. Этан уселся на свободное место возле меня, а Ирвину подставили табурет.

— Пока нам несут меню, я, пожалуй, налью вашего вина, — объявил плотник и бесцеремонно наполнил бокалы своим спутникам. — Ирвин, дружище, ты тоже выпей. Раз мы не платим, то можно.

Подмастерье наткнулся на мой предупреждающий взгляд и пальцем отодвинул фужер.

— Не хочется.

— Алекса, а ты отлично вписалась в местный интерьер, — не преминул заметить Этан. — твое платье такого же цвета, как занавеска. Может, они в комплекте шли?

Надеюсь, он сумел прочитать по моему лицу: «Смерть тебе, плотник!»

— Господа, предлагаю выпить за нас, — делая вид, будто не является незваный гостем, поднял он бокал. — Приятно собраться всей нашей маленькой семьей. Даже если за столом находятся лишние…

Я посчитала ниже своего достоинства отвечать на нахальный тост, а выразительно отбросила с колен салфетку и процедила сквозь зубы:

— Стаффи, можно тебя на пару слов?

Если еще кто-то в таверне не понял, что хозяйка перечной лавки кипела, как забытый на плите чайник, то по яростному стуку каблуков догадаться было несложно. Я ворвалась в уборную, словно злобная фурия, уперла руки в бока и уставилась на подругу с гневным укором.

— Если хочешь подпудрить носик, то пудры у меня нет, — тут же заявила Стаффи, разведя руками. — Кстати, зеркала тут тоже не вижу, но могу сказать, что тушь у тебя не размазалась.

— Ты в своем уме?! — рявкнула я.

— Чего ты кричишь? — округлила глаза подруга. — Если бы я знала, то взяла пудру, но твой сожитель так торопился прочесать все таверны города, что даже переодеться толком не дал. Пошла в домашнем платье.

— Вот именно. Как вы додумались притащиться на мое свидание?! Немедленно выметайтесь отсюда!

— А поесть?

— Дома!

— Ты свое милосердие в Кингсбурге на билет до Питерборо поменяла? — скрестила руки на груди обманутая невеста. — Отправишь домой голодными?

— Да! Отправлю! Сейчас же. Немедленно! — для большей убедительности я даже указала пальцем на дверь. Правда, на дверь туалетной комнаты. Она как раз открылась, и в проеме появился незнакомый седовласый господин.

— Ох, простите, — охнул он, тут же убираясь обратно, но мгновенно вернулся. — Девицы, не хочу показаться грубым, но эта комната не для леди.