«Дзинь!» — победоносно тюкнулась медная посудина о голову грабителя.

— Мать моя женщина! — вскрикнул тот хриплым голосом Этана, присовокупив парочку нецензурных ругательств.

— Проклятье! Этан? — выдохнула я, чувствуя, как отпускает напряжение. — ты почему сидишь без света?

— Свечи не нашел, — прокряхтел он, потирая макушку.

— У нас теперь магические огни, — объяснила я и тряхнула лампу, стоявшую на подоконнике. Спальню залил яркий свет, и после потемок перед глазами поплыли радужные круги.

— Ты меня ударила ночной вазой? — оскорбился плотник, будто если бы его огрели утюгом или закопченной сковородой, то было не так обидно.

— Хорошо, что тебя драконы не слышат. — Я старалась смотреть куда угодно, только не в лицо вернувшегося блудного плотника и вдруг обнаружила, что на боку медной чаши осталась приличная вмятина.

— Кто? — удивился он.

— Да, есть тут стая мелких драконов. Зачем… в смысле, когда ты приехал?

— Час назад.

— Ясно, отдыхай, — пробормотала я и бочком попыталась выйти из комнаты, но Этан закрыл проход.

— Постой, Александра. Я приехал, потому что нам надо поговорить.

Меня будто магическим разрядом ударило, и я выпалила быстрее, чем успела сообразить, что стоит прикусить язык:

— Тебя не было пятнадцать дней!

— Ты считала?

— Больно надо… Я крестики ставила на календаре! Так вот, пятнадцать дней ты дозревал, чтобы объяснить, что произошло тем вечером? Надеюсь, ты отрепетировал речь, потому что времени у тебя было предостаточно! Между прочим, я почти собрала твой сундук…

Этан сжал мой подбородок и впился губами в мои губы. Как в прошлый раз, жестко, требовательно и без предупреждения. Окончательно разъярившись, я оттолкнула нахала и выкрикнула, взмахнув помятым медным горшком:

— Ты обалдел?!

В следующий момент Этан обнял ладонями мое лицо и снова прижался к моим губам. От возмущения я задохнулась, приоткрыла рот. Язык мужчины нахально скользнул по нёбу, а потом коснулся моего языка. Под ногами поплыл пол, чаша со звоном упала на пол. Забыв обо всем на свете, я вцепилась в рубашку соседа и ответила на поцелуй.

Сцепленные, вжатые друг в друга, мы шарахнулись на постель. У кровати обиженно заскрипели ножки, а пол — содрогнулся. В сторону полетел мой жакет, следом отправилась рубашка Этана. Мы вовсе не были зажатыми пуританами. Пьяные от ласк, раздетые лишь наполовину занимались упоительными непристойностями, не потушив яркого магического огня и не задернув занавесок. Хорошо, что окна выходили в сад, иначе бы прохожих хватил удар… или же наши… кхм… упражнения собрали зрительный зал.

— Божечки, — простонала я, не понимая, как, вообще, могу в такую пронзительную минуту о чем-то думать, — главное, чтобы кровать не рухнула на первый этаж, как тогда стол под конем!

И когда все закончилось, Этан отстранился, лег на спину и прикрыл глаза.

— Не таким я представлял наш первый раз.

— Я его, вообще, не представляла, — отозвалась я, стараясь вернуть дыхание, — поэтому прикуси язык и не порть божественность момента.

Ловко перекатившись, уселась на мужчину сверху. Выглядела я бесстыдно — натуральная блудница. Волосы растрепались, исподняя сорочка из тонкого батиста сползла с одного плеча, задранные юбки открывали белые чулки с розовыми бантиками. Взгляд Этана снова потемнел, в нем появилось вожделение. Руки сжались у меня на талии.

— О чем ты там хотел поговорить? — прошептала я, наклоняясь к его губам.

— Я уже получил ответы на все вопросы.

— Я же ничего не сказала.

— Зато наглядно продемонстрировала, — промурлыкал он и, резко перевернувшись, вжал меня спиной в перину.

И только хотели пойти на второй круг, как внизу раздались голоса. Испуганно вскинувшись, мы замерли на мгновение.

— Проклятье! Стаффи с Ирвином! — сбросив Этана, вскочила я с кровати и схватила с пола одежду.

На лестнице раздались тяжелые шаги, и сбежать из спальни стало невозможно. Пока я пыталась безрезультатно разобраться, как нырнуть в платье, Этан поспешно застегивал штаны и натягивал рубашку. Выпивохи добрались до коридора. Смирившись с тем, что останусь полуголая, я открыла дверцы шкафа, но внутри стоял дорожный сундук, и вдвоем мы не поместились бы ни за одни коврижки. Заметавшись, в панике я просто рухнула за кровать и затаилась, прижавшись к холодным доскам почти голой грудью. Сверху мне на голову прилетел жакет, забытый на полу.

Раздался грохот.

— Осторожно! — вскрикнула Стаффи. — Светлый Божечка, Ирвин, детка, ты себе шею свернешь.

Они, наконец, ввалились в спальню.

— Вернулся, вероломный захватчик? Соскучился? — поприветствовала подруга Этана, а я, распластавшись, сильно пожелала, что не умела становиться невидимкой.

— Вот! Держи лесного эльфа! У него сегодня был очень тяжелый день.

Видимо, Ирвин упал на руки наставника.

— Иди, я его уложу. — Этан сделал слабую попытку выставить из комнаты собутыльницу подмастерья.

— Что-то ты подозрительно сговорчивый, господин плотник, — шмыгнула носом Стаффи и заявила: — Я тебе помогу уложить чудо в постельку….

— Мое чудо, мне укладывать, — отказался Этан, но он не догадывался, что Стефани Фостер иногда отличалась бараньим упрямством. Если она хотела кому-то помочь, то обязательно помогала, иногда во вред абсолютно всем, в том числе и себе. Ирвин с размаху рухнул на кровать, словно мешок с картошкой.

— Ну, пойдем, — предложил Этан, пытаясь выставить подружку из спальни. — Расскажешь, как прошел праздник.

Подмастерье на кровати забормотал нечто невнятное, зашевелился, отчего натруженная кровать закачалась, а потом сверху, прилично ударив меня по носу, свесилась рука с длинными тонкими пальцами. Сама не ожидала, что сдержу гневный возглас.

Наконец, Этану удалось вытолкать Стаффи в комнаты. Я подождала ещё немножко, замерзла, как собака, и тихонечко, поглядывая на храпящего Ирвина, натянула жакет. Потом, чтобы наверняка остаться незамеченной, если вдруг он решит открыть глаза, поползла на коленках к выходу, волоча хвостом платье. Оно же оказалось придавленным дверью, когда я вылезла в темный коридорчик. Тихо ругаясь под нос, освободила тряпку и прошмыгнула в женскую спальню, хотя мечтала завернуть в банную комнату, но неожиданное купание вызывало бы кучу нежелательных вопросов. Бросив одежду на стул, я нырнула в холодную кровать и притворилась спящей.

В комнату вошла Стаффи. Зажигать света не стала, но принялась разводить огонь в камине. Я нарочито глубоко дышала и делала вид, будто крепко сплю, а сама сквозь приоткрытые ресницы следила за подругой. Огонек, наконец, окреп и принялся облизывать поленья.

— Тебя выдал медный горшок, — не оборачиваясь, вымолвила подруга в тишине. — Ты сама спряталась, а его спрятать забыла. А я еще удивилась, отчего варвар такой спокойный и довольный, как сытый кот…

Проклятье! Прочему в собственном доме меня заставляли себя чувствовать согрешившей с мужиком послушницей женского монастыря?

— Не суди, да не судим будешь! — выпалила я.

— Согласна.

Она села на постель и принялась раздеваться, а потом все-таки прокомментировала:

— По нему видно, что он просто не может быть посредственностью в этих делах.

— Он хорош.

— Подлецы, — вздохнула она и стянула через голову платье. — Ненавижу обоих.

Я решила, что подруга заснула, вылезла из кровати и, прижимая к груди домашние туфли, на цыпочках прошмыгнула к двери. Только схватилась за ручку, как Стаффи пробормотала:

— Главное, перед лесным эльфом не запалитесь. Боюсь, вы перевернете его чистый мир, — повернулась на другой бок и сделала вид, будто ее ничего не касается.

В кухне горел свет. Пахло свежим кофе. Я замерла в дверях и проследила, как Этан, взлохмаченный и отрешенный, наливал густой коричневый напиток из кофейника в маленькую чашечку. Не глядя на меня, он спросил:

— Хочешь?

— Может быть, чуть-чуть, — согласилась я.

Этан бросил пронзительный взгляд из-под ресниц, губы дернулись в порочной ухмылке.