— Я дуб! Моя ветвь указывает произвольно! — Перст переместился почему-то на жену мэра. — Из леса вон пошла сейчас же, злая ведьма!

— Господин дуб, — прошипела за сценой мадам Понфле. — Немедленно замолчите, а то прикроют не только вашу булочную, но и всю лавочку!

Наступила гробовая тишина. Лично я знала единственную вещь в нашем славном королевстве, способную сгладить любой, даже нечеловеческий конфуз. Подняла руки и патетично объявила:

— Волшебный лес спасен! Светлый Боже, храни нашего короля!

Зал был вынужден, как по приказу, выпрямиться, а первому ряду пришлось подняться с мягких стульев. Мужчины сняли шляпы, женщины скромно потупили взоры, и хор голосов бабахнул:

— Светлый Боже, храни короля!

Последовавшая тишина была тяжела и нерушима.

— Тетенька лесная фея, прогони уже злую колдунью, а то она плачет от смеха! — раздался детский голосок из-за людских спин…

«Дюжине драконов» как лучшим комедиантам уходящего года достался приз зрительских симпатий — пятилитровая медная чаша, ужасно похожая на рюмку-переростка, и совершенно бесполезная в хозяйстве.

Точно говорю, что бесполезная!

Не знаю, за каким демоном театралы решили, что сие уродство украсит торговый зал «Пряной штучки».

О том, куда исчезли Ирвин со Стаффи, мне рассказала соседка по торговой улице. Зажимая под мышкой приз, я влетела в стражий участок, где, супротив веселой уличной круговерти, царила мрачная атмосфера поминок.

Перед знакомым стражем с хмурыми минами сидели Амелия Осле и Фред, а мои приятели были заперты в клетке, жались друг к другу и выглядел изрядно помятыми. Но еще больше — несчастными. На другом конце лавки, привалившись плечом к стене и раззявив рот, храпел потерявший человеческий облик забулдыга. Пах он тоже нечеловечески ядрено и отравлял зловонием весь зал, но в участке никто не морщился, видимо, уже принюхались. По крайней мере, никто в надушенный платочек носом не утыкался.

Когда я обнаружила две сладкие парочки, то в голову пришла крамольная мысль, что мои верные друзья, подглядев выступление, решили отомстить кулинарной школе за первое место на конкурсе и побили витрины.

— Алекса! Какое счастье, что ты появилась! — подружка соскочила со скамьи и вцепилась в прутья. — Эти страшные люди обвиняют нас в страшных вещах!

Что характерно, Ирвин съежился и спрятал ноги под лавку. Видимо, обвиняли неуловимых мстителей не огульно. «Страшные люди» дружно оглянулись в мою сторону.

— Добрый день, господа, — громко поздоровалась я, чувствуя себя глупее некуда с огромной чашей в руках. — Что случилось?

— Ваши подопечные, госпожа Колфилд, разбили витрину! — хмуро объявил страж.

Светлый Божечка, не могли дождаться ночи, сволочи?!

— Мне очень жаль, Амелия, — вздохнула я и злобно покосилась на арестантов: — Мы оплатим стекольщика…

— У меня в лавке, — спокойно перебил извинения Фред.

— Зачем? — подавилась я словами.

— Хотел бы я знать.

Судя по хмурому виду, красавчик тоже считал, что пострадал совершенно незаслуженно. Мало того, отшили, так еще и окна поколотили! Из нас двоих именно ему пристало уничтожать витрины в перечной лавке, а не наоборот.

— Госпожа Фостер, — кивнул страж на Стаффи, подняв взгляд от протокола, — швырнула камень в витрину господина Оутиса, а потом вместе с лесным эльфом Ирвином Гровером попыталась скрыться с места преступления.

Что-то меня царапнуло в его словах, но разбираться было некогда, тем более новоявленная преступница заблажила из клетки:

— Господин страж, вы бессовестно искажаете факты! На моего друга накинулись хулиганы из-за коричневых лосин, а я всего лишь швырнула камень им в спины, когда они уже убегали!

— Вы попали в витрину!

— Но метилась-то в хулиганов!

— Стоп! — бухнула я призовую чашу на стол, и медная ножка так звучно звякнула о столешницу, что Амелия, сопровождавшая моего бывшего ухажера, даже вздрогнула. — Фред, я оплачу замену витрины, поэтому предлагаю заключить мировую.

— Невозможно! — возмутилась Амелия, как будто пострадала собственность кулинарной школы.

— Ради всех святых! — огрызнулась я. — Γоспожа Осле, если вы не прикусите язык, то я лично расколочу все окна в вашем заведении.

— Господин страж, вы слышите? Мне грозят!

— Грожу! — согласилась я. — Разобью и почувствую себя отомщенной за то, что вы сперли у меня вывески!

— Спер… сперла?! — задохнулась она, поднимаясь со стула. — Вы намекаете, что я воровка?

— Почему же намекаю? — подбоченилась я. — Говорю прямо в лицо!

— Алекса, — тихо вымолвил Φред, — вообще-то, я пришел освободить твоих соседей.

Мы с противницей так и замерли с раскрытыми ртами. Королевский представитель поднялся, взял со стола кожаные перчатки и кивнул:

— Хотя, как я вижу, вы, госпожа Колфилд, вполне способны вызволить друзей из заточения самостоятельно. Всего доброго.

Он кивнул опешившему стражу, подхватил под локоток Амелию и утащил на улицу.

— Оставь открытой дверь, а то мы угорим! — прикрикнула я ему в спину, но дверь сердито закрылась.

В участке стало ужасно тихо. Плюхнувшись на стул, я кивнула в сторону арестованных:

— Сколько за них?

— По шиллингу за человека.

Больно начётисто выходило вытаскивать дебоширов из клетки в первый день заточения. Завтра наверняка сделают скидку, а через неделю, вообще, отпустят забесплатно, лишь бы не кормить дармоедов.

— Знаете, господин страж, — поднимаясь и подхватывая со стола чашу, отступилась я, — пусть остаются на ночь.

— Тогда шиллинг за обоих, — тут же одумался страж, представив, что придется обеспечить обедами троих пленников.

— Проклятье, вы торгуетесь, как будто мы коровы! — обиделась Стаффи.

— Коровы не бьют чужие витрины! — взъерепенилась я. — так что возьми пример с лесного эльфа и помолчи, Стефани Фостер! Ты со мной до конца жизни не расплатишься.

Когда мы закончили с формальностями, то на улице уже смеркалось. Осенние ночи наступали быстро, и на улицах зажигали фонари, по случаю праздника светившиеся красным цветом. Обычно в День независимости по всему королевству в воздух запускали фейерверки, в Питерборо тоже ожидали захватывающего зрелища.

Выйдя на свежий воздух, я глубоко вздохнула. Кажется, запах бродяги въелся даже в одежду и волосы. Ирвин шел, низко опустив голову и сунув руки в карманы пальто. Мелькали худые обтянутые чулками ноги.

— Он переживает из-за дебюта, — вздохнула Стаффи, глядя вслед обогнавшему нас подмастерью.

— Сидеть в клетке только в первый раз неприятно, — высказалась я со знанием дела. — Потом осваиваешься.

— Я о сцене, — фыркнула подруга. — К слову, что за ночной горшок ты носишь, как королевское знамя?

— Не спрашивай, — буркнула я. — Уверена, что не смогу пережить этот позор дважды.

— Хочешь сказать, что тебя заставили прыгать по сцене вместо эльфа? Ты шутишь? — Она наткнулась на мой яростный взгляд и кивнула: — Видимо, не шутишь…

Соседи отправились в таверну запивать горе, а я, решив, что сегодняшних впечатлений мне хватит до следующего Дня независимости, пошагала в «Пряную штучку». Пока добралась до торговой улочки, городок накрыла холодная темнота. К моему удивлению, под входной дверью горел фонарь, обычно зажигавшийся, если в дом кто-то входил. Однако окна не горели, и лавка выглядела пустой. Почувствовав глухое беспокойство, я тихонечко отворила дома и вошла в торговый зал. Помещение было озарено фонарным светом, и на полу лежали световые квадраты. Колокольчик тренькнул очень тихо, я замерла, прислушиваясь к тишине. Вдруг на втором этаже прозвучали чужие тяжелые шаги! От страха сердце пустилось вскачь, и на затылке зашевелились волосы.

Осторожно, чтобы не цокать каблуками по полу, я стянула с ног сапоги и на цыпочках почти беззвучно начала подниматься по лестнице. Под ногой скрипнула половица, пришлось замереть и прислушаться. Шорохи стали явственнее. Подобравшись к мужской спальне, я вдохнула побольше воздуха, а потом резко толкнула дверь и, размахивая призовой чашей, ринулась к вору, стоявшему возле кровати.