С опаской оглядываясь через плечо, Дасти помог Мэллори перелезть через решетку балкона. Миллер вдруг понял, что огонь особенно интенсивен через три-четыре дома, на западной стороне площади. Путь к отступлению отрезан.

— Шевелись, командир! — волновался Дасти. — Надо сматывать удочки. Оставаться здесь опасно для здоровья.

— Кто это затеял там такую трескотню? — спросил Мэллори, мотнув головой в сторону выстрелов.

— Немецкий патруль.

— Тогда как же смотаемся, черт возьми? — продолжал капитан. — Где Андреа?

— На той стороне площади. В него-то и пуляют эти чудаки.

— На той стороне площади? — новозеландец взглянул на часы. — Господи Иисусе, что он там делает? — кинул через плечо Мэллори, спеша по коридору. — Зачем ты отпустил его?

— Я его не отпускал, шеф, — объяснил Миллер. — Когда я пришел, его уже не было. Браун вроде бы заметил крупный немецкий отряд, который начал прочесывать дома, прилегающие к площади. Начали они с противоположной стороны площади, осматривали по два-три дома сразу. Тут пришел Андреа. Он прикинул, что фрицы успели обшарить все здания на площади и через пару минут заявятся и сюда. Вот он и ушел по крышам, упорхнул, словно летучая мышь.

— Хочет на себя их отвлечь? — Стоя рядом с Лукой, капитан глядел в окно. — Идиот несчастный! На этот раз его убьют, как пить дать, убьют! Столько солдат кругом! Во второй раз они на ту же удочку не попадутся. Он купил их тогда в горах, так что немцы…

— Не знаю, не знаю, сэр, — прервал его взволнованный Браун. — Андреа вдрызг разнес прожектор на его стороне площади. Немцы наверняка подумают, что мы пытаемся выбраться из крепости, перелезши через стену… Смотрите, сэр, смотрите! Они двинулись! — Забыв о том, что у него ранена нога, Браун прыгал от волнения. — Клюнули!

Мэллори и сам заметил, что немцы, покинув дом, развернутой цепью бегут по площади, громыхая сапогами по булыжной мостовой.

Скользя, они падали, вставали и снова падали, теряя опору.

Мэллори заметил, как мелькают огни фонариков на крышах противоположных домов, увидел темные, сгорбленные силуэты солдат, старающихся не выдать себя. Они спешили туда, где находился Андреа, только что давший очередь по огромному, как глаз Циклопа, прожектору.

— Сейчас его окружат, — спокойно проговорил Мэллори, почувствовав, как впились в ладони ногти. Поколебавшись несколько секунд, Мэллори наклонился и поднял с пола «шмайсер».

— Андреа не вырваться. Пойду помогу ему. — Он круто повернулся, но застыл на месте: загораживая выход, в дверях стоял Миллер.

— Андреа сказал, чтоб мы ему не мешали, что он сумеет выйти из положения, — Миллер говорил спокойным, уважительным тоном. — Велел передать, чтоб ни в коем случае ему не помогали.

— Не пытайся задержать меня, Дасти, — не повышая голоса, возразил капитан. Казалось, он даже не видит Миллера. Он знал одно: нужно идти, встать рядом с Андреа, помочь, насколько в его силах. Слишком долго они вместе воевали. Слишком многим он обязан улыбчивому гиганту, чтобы позволить ему так просто погибнуть. Сколько раз Андреа выручал его, когда положение казалось безнадежным. Упершись рукой в грудь Миллеру, он попытался оттолкнуть его.

— Ты ему только помешаешь, шеф! — настойчиво повторил Миллер. — Ты сам же говорил…

Отстранив янки, Мэллори кинулся к двери и уже замахнулся на него, но тут кто-то схватил его за руку. Подняв глаза, капитан увидел озабоченное лицо Луки.

— Американец прав, — убежденно произнес Лука. — Тебе нельзя никуда уходить. Андреа говорил, что ты проводишь нас в порт.

— Доберетесь и сами, — грубо ответил Мэллори. — Дорогу знаете, планы изучили.

— Вы нас всех погубите, всех…

— Я бы всех на свете погубил, лишь бы спасти Андреа, признался новозеландец. — Андреа никогда бы меня не подвел.

— А ты его собираешься подвести, майор Мэллори? спокойно парировал слова капитана Лука. — Разве не так?

— Что ты там еще мелешь, черт побери?

— Ты его обязательно подведешь, если не послушаешься. Его могут ранить, даже убить. Но если убьют и тебя, то сорвется вся операция. И получится, что Андреа погиб ни за понюх табаку. Так-то ты хочешь отплатить другу за все?

— Ну ладно! Сдаюсь! — раздраженно сказал Мэллори.

— Вот это пришлось бы Андреа по душе, — промолвил Лука.

— А иначе…

— Хватит читать мне проповеди! Ладно, джентльмены, двинем в путь. — Капитан окончательно успокоился, сдержав порыв крушить все направо и налево. — Пойдем по крышам. Суньте руку в печку, вымажьте сажей лица и руки. Чтоб ни единого белого пятна не осталось! И — молчок!

До стены, ограждающей гавань, добрались минут через пять без всяких приключений. Шли неслышным шагом. Мэллори пресекал малейший шепот. Не встретили не только ни одного солдата, но вообще ни души. Обитатели Навароне, вполне разумно, не нарушали комендантский час — улицы были совершенно пустынны. Андреа, видно, дал жару немцам: отвлек на себя всех преследователей.

Мэллори уже решил, что немцы схватили товарища, но едва группа подошла к урезу воды, как вновь послышалась автоматная стрельба. Теперь выстрелы раздавались гораздо дальше от центра, в самой северо-восточной части города, по ту сторону крепости.

Поднявшись на невысокую стену порта, Мэллори посмотрел на своих спутников, потом на темную, отливающую нефтью воду.

Сквозь плотную завесу дождя справа и слева можно было с трудом различить очертания каиков, пришвартованных кормой к причалу.

Дальше не было видно ничего.

— Думаю, воды нам бояться нечего, — заметил Мэллори.

Повернувшись к Луке, который снова заикнулся было об Андреа, произнес:

— Ты уверен, что отыщешь его в такой темноте?

Речь шла о личном катере коменданта. Десять тонн водоизмещением, длиной тридцать шесть футов. Всегда пришвартован к бочке в сотне футов от берега. Механик, он же и сторож, по словам Луки, всегда на борту.

— Я уже на катере! — хвастался Лука. — И с завязанными глазами его отыщу…

— Хорошо, хорошо, — поспешил его заверить Мэллори. — Я тебе верю. Одолжите мне свою шляпу, Кейси. — Он спрятал пистолет на дно шляпы, напялил ее на голову, плавно соскользнул в воду и поплыл рядом с Лукой.

— Майор, — тихо произнес Лука, — механик, думаю, не спит.

— Я тоже так думаю, — хмуро ответил Мэллори. Снова раздался треск автоматов и хлесткий, как удар кнута, выстрел карабина системы «маузер». — Как и всякий житель Навароне, кроме глухих и покойников… Отстань, как только увидим лодку.

Подплывешь, когда позову.

Прошло десять, пятнадцать секунд. Лука коснулся руки Мэллори.

— Вижу, — прошептал капитан, метрах в пятнадцати заметив расплывчатые очертания судна. С этими словами, стараясь двигаться без малейшего всплеска, он приблизился к катеру. На корме, возле машинного люка, виден был силуэт. Немец застыл, вглядываясь туда, где находилась крепость, верхняя часть города. Мэллори неторопливо обогнул корму, чтобы оказаться у противоположного борта катера, за спиной у механика. Осторожно снял шапку, достал оттуда. пистолет. Схватился левой рукой за низкий планшир. Он знал, что с двух метров не промахнется, но стрелять было нельзя. Поручни на катере невысоки, и полметра не будет. Плеск упавшего в воду тела всполошит пулеметные расчеты, охраняющие выход из гавани.

— Не двигайся, а то убью! — тихо сказал Мэллори по-немецки. Часовой точно окаменел. Заметив в руках немца карабин, новозеландец приказал:

— Положи карабин. Не оборачивайся.

Часовой подчинился. Несколько секунд спустя Мэллори поднялся на палубу. Не сводя с немца пистолета, шагнул вперед.

Ударив его рукояткой, поймал обмякшее тело раньше, чем оно свалилось в воду, и осторожно опустил на палубу… Через три минуты на борту были и остальные.

Следом за прихрамывающим Брауном Мэллори направился в моторный отсек. Включив фонарь, Кейси осмотрелся, профессиональным взглядом окинул поблескивающий дизель с шестью цилиндрами, расположенными в один ряд.

— Вот это да… — благоговейно произнес Браун. — Вот это двигатель! Красавец! Работает с каким хочешь количеством цилиндров. Я знаю эту модель, сэр.