И все началось сначала. В этот раз мучительно долго, невыносимо приятно. Он был неутомим, терзал меня часами, я уже охрипла от криков, совершенно не чувствовала своего тела. Я уже не знала, сколько раз кончила с ним. Для меня каждый толчок его раскаленного члена превратился в нескончаемое, дикое наслаждение, не подвластное моему сознанию. Мы уснули уже утром, а может, днем или ближе к вечеру. Сжимая друг друга в объятиях, лишенные сил, опустошенные, почти мертвые. Даже во сне я обнимала его и вздрагивала, словно мои нервы лишились кожного покрова, но отпустить не могла… наверное, уже никогда не смогу. Я создана для него. Кажется, я всю жизнь ждала только его, только этого мужчину. Не хотелось думать ни о чем другом, я растворилась в Руслане. Пусть ненадолго, мимолетно, пусть всего лишь на эту ночь.

Я проснулась, точнее, с трудом разлепила веки. Господи, который час? Это закат или рассвет? Тело ныло, как после долгих физических нагрузок. Особенно саднило там, внизу. Напоминая о том, что я несколько часов кряду занималась самым неистовым сексом за всю мою жизнь. Я ждала, когда ко мне придет стыд или чувство вины, но ни то, ни другое не появлялось. Я стала совсем другой женщиной, изменилась до неузнаваемости. Приподнявшись на локте, посмотрела на подушку, на которой все еще оставалась вмятина. Он спал со мной, а потом ушел. Вдруг я подскочила на постели. Ушел? Ну, конечно. «А ты как думала? Что он влюблен и строит планы насчет общего будущего? Или ты ждала, что утром проснешься в лепестках роз, и он принесет тебе завтрак в постель и поблагодарит за прекрасную ночь? Этого ты ждала?» – «Да!» – закричал внутренний голос, а потом сам себе ответил: «Ну и дура!»

Я набросила халат на голое тело и подошла к окну. Вопрос, какое сейчас время суток, все еще оставался актуальным. Я распахнула деревянные ставни и выглянула во двор. Сердце тут же радостно подпрыгнуло – Руслан яростно бил боксерскую грушу. Тренировался с утра. Он не уехал, просто проснулся раньше. Я невольно улыбнулась. Засмотрелась, какое великолепное у него тело. Мышцы бугрятся, перекатываются, кожа покрылась капельками пота. Удары резкие, точные. Он говорил, что учился в военной академии. Что ж, это было видно и невооруженным глазом. Внезапно Руслан поднял голову, заметил меня, махнул мне рукой и улыбнулся. Радостно, совсем как мальчишка. И мне стало хорошо до одури. Захотелось влезть на подоконник и орать на всю улицу. Вспомнились слова Нади, что после хорошего секса у женщины превосходное настроение. Это был для меня просто секс? Что будет сейчас? Завтра? А потом? Или, когда я закончу работу, все тоже закончится?

Я отошла от окна и села на постель, закрыла лицо руками. Я понимала, что все должно закончиться прямо сейчас. Я должна извиниться перед ним, уехать, отказаться от этой работы, в конце концов. Бежать от него без оглядки. Что я делаю? Что я творю? Я замужем, у меня семья. А я мечтаю об этом мальчике, живу в своих розовых снах и не хочу просыпаться. А ведь рано или поздно надо возвращаться домой, к Сергею. А вот и укол совести, резкий и болезненный. Я должна уехать, просто собрать все вещи и больше здесь не появляться. Прямо сейчас. Я решительно встала с постели, быстро умылась, переоделась. Распахнула шкаф. Взглянула на вещи – в глазах защипало.

«Лучше рано, чем поздно, лучше сейчас. Потом может быть больно».

А мне и сейчас больно. Я пошвыряла свои тряпки на кровать и принялась запихивать их в чемодан. Когда полностью управилась, решила попить кофе, попрощаться с Русланом. Я даже отрепетировала свою речь: «Прости меня. Я замужем. Все было чудесно, красиво, но у меня своя жизнь, а у тебя – своя».

Полная решимости, я спустилась на кухню, поставила чайник.

– Доброе утро, милая.

Обернулась, а он стоит на пороге с букетом пожелтевших листьев и улыбается. Внутри все похолодело, а от его взгляда заболело сердце. Руслан прищурился и вдруг совершенно неожиданно спросил:

– Жалеешь, да?

Я промолчала. Сняла кипящий чайник, поставила на стол две чашки. Молча налила кипяток, насыпала кофе, но Руслан перехватил мою руку, и рассыпался сахар.

– Ответь – жалеешь?

Я посмотрела ему в глаза.

– Не жалею. Только не правильно все это. Нехорошо. Мерзко. Прости.

Я отняла руку и все же насыпала сахар в чашки. Я чувствовала его взгляд: тяжелый, свинцовый, его, – он сверлил мой затылок. Долго и пронзительно, пока я разливала кофе, пока резала хлеб и колбасу.

– Мерзко, значит? А врать самой себе, как ты, не мерзко?

Нет, сейчас я себе не лгала, вот в этот самый момент. Сейчас я совершенно твердо намеревалась закончить все это немедленно.

– Я не лгу себе. Между нами ничего нет. Случайный секс и все. Это ничего не значит.

Руслан так резко схватил меня за руку, что я уронила нож и посмотрела на него. Глаза Руслана сверкали, горели. Лицо побледнело.

Я посмотрела на его сжатые губы и вздрогнула. Вот эти губы меня целовали. Всю. Каждую клеточку моего тела. Дарили мне наслаждение. Как я смогу жить без его поцелуев и ласки. «Сможешь! Вот как раньше жила, так и будешь жить дальше!» Только я понимала, что как раньше уже никогда не будет, и боялась. Да, я себя саму боялась. Потому что, если не прогоню его сейчас, то пропаду. Я буду зависима от него, просто сгорю.

– Ничего не значит?

– Да, ничего не значит, – повторила я, отчеканивая каждое слово. Потом посмотрела на его руку, на пальцы с толстой печаткой, которая впилась мне в кожу. – И отпусти меня, ты делаешь мне больно. Я сейчас уезжаю в город и очень тебя прошу – когда я вернусь, пусть тебя здесь не окажется.

Я знала, что говорю с ним очень резко, просто грубо и нагло. Но я хотела, чтобы он разозлился, и у меня получилось. Руслан криво усмехнулся, глаза снова сверкнули, только теперь уже яростью.

– Да кому ты на хрен нужна. Думаешь, я буду тебя уламывать? У меня таких, как ты, хренова туча. Вали к своему мужу, только когда он будет тебя трахать, постарайся не вспоминать, как ты тут орала и умоляла меня не останавливаться.

Руслан выпустил мою руку и вышел из кухни. Я услышала, как он выругался матом. Закрыла глаза. Через минуту послышался рев отъезжающего мотоцикла, и я наконец смогла вздохнуть полной грудью. Вот и хорошо, так будет правильно. Я сделала все, как надо. Мне просто необходимо забыть об этом, выбросить из головы и жить дальше. Ведь ничего не случилось. Никто ни о чем не узнает. Я забуду. Я ведь забуду? Только на душе почему-то было мерзко. Так паршиво, что выть хотелось. Что-то пощекотало мне щеку, и я, дотронувшись, почувствовала влагу. Я плачу.

Да, я, черт подери, плачу, потому что так больно и так хорошо мне никогда не было. И плачу я, потому что поняла, что ничего не видела в этой проклятой жизни. Ничего не чувствовала и больше уже не почувствую. Плакала, потому что оттолкнула того, кого больше всего на свете хотела. Я насильно выпила чай, съела бутерброд. Заметила на столе пачку его сигарет и жадно закурила. В голове помутилось от первой затяжки, но я ничего не замечала. Стало немного легче.

Уже через несколько минут я ехала в город. К Сергею.

Я приехала домой. Припарковала машину у дома и посмотрела на наши окна. Горит свет. Сережка дома. Господи, как же я перед ним виновата, как я могла вот так поступить? Черт меня раздери. Как последняя… Я почувствовала, как вспыхнули щеки. Стало страшно, что, как только я зайду в дом, Сергей все поймет и почувствует. Ведь он меня любит, а иначе и быть не может. Я бы обязательно почувствовала.

Я поднялась на лифте домой, отперла дверь ключом и застыла на пороге. Сергей был не один. Слышались мужские голоса, смех. Вот так. У нас гости. И никто по мне не скучал и не ждал. Стало смешно и обидно до слез. Я стянула туфли, погремела сумкой, но меня не услышали. Наконец-то Сергей крикнул.

– Эй, кто там? Вась, ты что ли? Водяру принес?

Я зашла в залу, на ходу снимая куртку.