Старик Вильям Молдер понимает мистера Никотина, понимает. А что ему остается!

Профессор Молдер, вы большой ученый. В биологии, генной инженерии и прочих смежных науках знаете вы толк. А Мистер Никотин — простой госслужащий и чей-то под-чиненныНРно, в свою очередь, под его началом спецподразделение «Полярный волк».

Когда твари испуганы, они очень агрессивны.

— Очень приятно было с тобой встретиться снова, Билли. Ты выглядишь молодцом. Повторюсь, хорошо сохранился.

Это он слукавил на прощание, мистер Никотин. Или он лукавил с самого начала? Так или иначе, но профессор Молдер сохранился плохо. Старик Вильям Молдер и впрямь старик — по сравнению с мистером Никотином. А ведь почти ровесники. Вместе начинали полвека назад — каждый на своем месте, но в единой системе… ценностей.

И призадумаешься невольно, что вредней — беспробудно пить или без продыха курить!

Вашингтон, округ Колумбия 13 апреля, ночь

Вредней — глотать «колеса». Они погружают в забытье, приносящее временное облегчение. Но, будучи в забытьи, по ту сторону сна, теряешь контроль над тем, что по эту сторону сна, то есть в действительности.

Лежать в своей квартире на диванчике, не скинув и обуви, и видеть сны, быть может.

Вот в чем трудность — какие сны приснятся в крепком сне, когда ты сбросил этот бренный шум, под воздействием снотворного. Кошмары не замучают?

Нет, трудность не в том, замучают кошмары или не замучают. Сон разума, конечно, рождает чудовищ. Но они, монстры, виртуальны. Они из подсознания выползают, пока разум в отключке, и туда же, в подсознание юркают, стоит пробудиться.

Настоящая трудность, агент Молдер, в том, что пока разум в отключке, в квартирке могут материализоваться не воображаемые, а реальные монстры — явочным порядком…

Спи, моя радость, усни — а к дивану на бесшумных цыпочках приближается и приближается некто, склоняется и склоняется над тобой, протягивает и протягивает руку, в которой зажат…

Но агент ФБР — всегда агент ФБР. И в последний миг чуткий сторожевой рецептор спящего организма гаркает: «Молдер-р-р!» Я! «Палочка от нуля!!! Берегись!»

Ладонь Молдера на автоматизме ныряет под подушку и выныривает оттуда уже с пистолетом. Еще не успев разлепить глаза, Молдер уже целит табельным оружием в…

— Тс-с-с… Молдер, Молдер. Это я, Скалли.

Уф! И в самом деле, Скалли. И в руке у нее ничего не зажато. Просто хотела потрогать за плечо, разбудить.

Однако! Так недолго лишиться напарника!

— Скалли… Уф!.. Я ведь мог выстрелить.

— Мог? В меня?

— Откуда мне знать, что это ты! Я спал:

— Так крепко, что не реагировал на мои звонки. Ни по телефону, ни вот сейчас, в дверь.

— Таблеток наглотался.

— Реакция у тебя сохранилась. Еще та реакция. Что, действительно, пальнул бы?

— Ну, извини.

— Забыли!.. Я искала тебя на работе, не нашла. Забеспокоилась. Звонила сюда — никто не снимает трубку. Вот… пришла.

— Я же заперся. Как ты пришла? То есть… вошла?

— Молдер! У меня же второй ключ. Мы же партнеры.

— Давай все же выберем слово «напарники».

— Мы же напарники. Ты сам мне доверил ключ, еще когда…

— Да помню, помню… Стоп! Зачем же ты звонила, если у тебя есть второй ключ?

— Из вежливости, сэр! Из природной тактичности. Мы же напарники, а не партнеры.

Женщины иногда не уступают по ядовитости пустынной гремучке. Особенно когда им наступают на хвост. Скалли — женщина. Хоть и агент.

— Ну, извини еще раз!.. Просто голова чугунная. Наверное, у меня лихорадка. Может быть, предчувствие, что гореть мне синим пламенем на этих чертовых слушаниях, на дисциплинарной комиссии.

— Кстати. Меня сегодня вызывали.

— И что ты им сказала?

— Что у нас все отлично!

— В таком случае ты им сказала правду, одну только правду и ничего, кроме правды. И да поможет тебе в этом бог!

Мужчины иногда не уступают по ядовитости женщинам. Нет, все-таки уступают. Сарказм Молдера какой-то… усталый, вымученный.

— Молдер, ты сам нарвался на неприятности. Они только и ищут повод… а ты вдруг так подставился.

— Ладно-ладно, я скажу им, что весьма сожалею и больше не буду, и что давайте забудем…

— Никто не забыт и ничто не забыто, Молдер. Ты видел, какой у Скиннера фингал?

— А будет знать!

— Молдер, оставь это мальчишество. Скажи лучше… Эти икс-файлы… Ты знаешь, у кого еще они есть?

— А что?

— А то, что мне сегодня пришлось солгать. Я поставила под угрозу свою репутацию и карьеру. Если они выяснят, что эти икс-файлы у нас…

— А как они выяснят?

— А если они уже выяснили?

— Ты же сказала, что тебе пришлось солгать.

— Я — не единственный источник информации.

— Мы — вместе?

— Я же сказала тебе — у НАС. Мы парт-не… Напарники. Вопрос в другом — стоит ли игра свеч?

— Мне! Нужно! Знать! Что! Внутри! Найди мне кого-нибудь, кто мог бы расшифровать…

— У меня утром встреча кое с кем… Возможно, кое-что удастся выяснить. Мне нужно лишь нечто вроде заверения от тебя, что нас не повесят из-за всей этой затеи, что я поступаю правильно.

— Ты поступаешь правильно. Нас повесят.

— Гарантируешь?

— А что?

— Я бы предпочла электрический стул. Более эстетично. И не повредит прическу.

— То, что у тебя на голове, ты называешь прической?

— На себя посмотри! Страшила-муд… рый! Для такого случая вызову напоследок в камеру парикмахера, сделаю шестимесячную завивку.

— Может, тогда лучше газовую камеру? Или инъекцию? Леди?

— О, вы так любезны, сэр.

— Я стараюсь, леди… Но, кроме шуток, Дэй-на, при всем богатстве выбора другой альтернативы нет.

— Что ж, на нет и суда нет, напарник.

— Суда действительно не будет, Скалли.

— Вот и я говорю!.. Да! И еще одно. Просто хочу знать. С чего вдруг ты набросился на Скиннера?

— Сам голову ломаю. Честно? Понятия не имею.

— Тогда я пошла, что ли?

— Куда?

— Молдер! Кое-куда! Я же сказала — у меня встреча. Возможно, кое-что удастся выяснить. Не хочешь составить компанию?

— Хочу. Но не составлю. У тебя своя компания, у меня своя. Пока ты ходишь, я здесь еще посижу. Возможно, и у меня встреча. Здесь. Возможно, и мне кое-что удастся выяснить… Скалли! Прекрати смотреть на меня, как на шизофреника!

А как еще прикажешь, агент Молдер, на тебя смотреть, если без всякой видимой связи с произнесенным ты начинаешь сосредоточенно вскрывать упаковку скотча, отматывать и отстригать сначала одну белую полоску, потом вторую, потом сосредоточенно лепишь эти полоски косым крестом в правый нижний квадрат окна, потом сосредоточенно пялишься сквозь стекло на безлюдную улочку… Что, эта, Молдеровская сторона улицы при обстреле наиболее опасна? Тем более нечего сидеть напоказ мишенью, помеченной крестиком! . — Молдер?

— Скалли? Ты еще здесь?

— Знаешь, чтобы не смотреть на тебя, как на шизофреника, придется общаться с тобой, зажмурившись!

— Ну-ка? Угу! Знаешь, тебе так больше идет! Только не попади под машину.

— Кому суждено быть повешенным… Ты меня дождешься? Никуда не исчезнешь?

— Разве что инопланетяне похитят. Сижу сиднем, жду тебя.

— Слово, напарник?

— Слово, слово!

Вольно же агенту Молдеру и агенту Скалли бодриться, выбирая друг для друга наиболее приемлемый способ перехода в мир иной. Юмор висельников!

А между тем, если полазить по Интернету, пополняя багаж знаний об аномальных явлениях, то изредка такое выудишь, такое!

Вот какое:

Принимаясь за новый роман, затрагивающий проблему наблюдений и исследований НЛО, небезызвестный автор бестселлеров Сидни Шелдон затребовал статистику по специалистам, так или иначе причастным к изучению феномена «летающих тарелок» и сделал интересное наблюдение. Оказывается, именно среди этих людей смертность высока как нигде в другой области профессиональной деятельности. Причем гибнут лучшие — серьезные исследователи, профессура — кто чисто конкретно мог приоткрыть завесу тайны над феноменом НЛО.