Харбир мог с трудом разглядеть оболочку, которую создавал вокруг него защитный амулет — неуловимое сияние, которое мерцало на краю восприятия и не внушало особой уверенности. Он оглянулся на остальных и увидел, что все, кроме Морра, нервно озираются. Инкуб же, как всегда, выглядел невозмутимым, несмотря на ненормальность того, что их окружало.

— Дворец Эль’Уриака находится в самом сердце пепелища, — прогремел он. — Надо двигаться побыстрее, прежде чем наше прибытие заметят.

— У нас есть что-то, хотя бы напоминающее план? — спросил Синдиэль с наигранным весельем.

— Добраться до дворца, не попасть в когти демонам, а потом импровизировать, — сладким голосом предложила Аэз’ашья.

Найти дорогу было несложно. Жар незримого разлома чувствовался кожей даже на расстоянии, и вечные огни освещали их путь. Отряд осторожно двигался по разоренным проспектам и бульварам, стараясь найти равновесие между скоростью и скрытностью. По мере продвижения путь становился все сложнее, и все чаще приходилось отступать и обходить завалы обломков. Разрушенный город выглядел заброшенным, но им никак не удавалось стряхнуть с себя ощущение, что кто-то наблюдает со стороны.

Ксириад первой заметила одного из бездушных. Это была ужасно истощенная фигура, сидящая на тротуаре впереди, которая охватила руками колени и тихонько покачивалась. Существо подняло голову при их приближении и начало озираться светящимися голодными глазами, бездумно двигая отвисшей челюстью. Оно чувствовало чье-то присутствие, но, похоже, не могло воспринимать их по-настоящему. Бездушный разочарованно заскулил и начал метаться по сторонам, выискивая души, которые чуял неподалеку. Агенты обошли существо стороной и двинулись дальше. Синдиэль то и дело оглядывался на него.

— Это происходит, когда… Она… забирает душу, да? — шепотом спросил он Аэз’ашью.

— Если повезет, — ответила она. — У этого хотя бы клочок разума остался. Большая часть не настолько владеет собой.

Синдиэль содрогнулся. На краю сознания он чувствовал ровный, пронзительный плач, навсегда застывший на грани вопля. От ощущения собственной уязвимости дрожали колени, но он продолжал шагать вперед. Бывший странник никак не мог избавиться от мысли, что времена Падения, должно быть, походили на это, только неизмеримо хуже. Бравада, которая заманила его сюда, испарилась, и он изо всех сил старался держаться ближе к своим зловещим спутникам, ужасно боясь отстать.

Вскоре они увидели и других бездушных, которые бесцельно бродили по улицам и сбивались в маленькие группы там и сям. Строения вокруг становились все более разрушенными по мере того, как они двигались вперед, словно черви, проникающие глубоко в кишки трупа. Все больше домов оказывалось всего лишь пустыми оболочками, чьи слепые окна уставились на выжженные пустоши. Огни на горизонте стали ближе, от них исходило потустороннее сине-зеленое сияние, которое объяло полнеба.

Многие бездушные убого пытались воспроизводить детали своих утраченных жизней — гуляли с мертвыми друзьями, посещали разрушенные базары. Скверна варпа становилась все гуще, и в реальности начали проявляться фрагменты воспоминаний: чистые светлые улицы, многоцветные минареты, играющие дети. Видения исчезали, как дым на ветру, так же быстро, как появлялись, отдельные обрывки задерживались и повторялись снова и снова в сотне разных вариаций.

До сих пор Морр уверенно шагал впереди, но теперь остановился, видимо, не зная, как вести себя среди этих переплетающихся реальностей. Небо громыхнуло, куски перекрученного камня полетели мимо, собираясь в полосы и ленты. Тени поднимались в трещащей атмосфере, образуя силуэты дворцов и башен, как будто насмешки над разоренной улицей внизу, и темные камни то слетались вместе, то снова расходились, образуя тысячи различных форм.

— Впереди что-то происходит, — выдохнула Ксириад.

— Фрейлина, — предупредил Морр.

Бездушные как будто вытекали из теней, собирались вместе и окружали лучистую фигуру на перекрестке, преклоняя колени и раболепствуя перед ней. Существо, идущее между ними, было окутано золотым сиянием, и астральные огоньки скользили по его рукам и лбу. По виду и стати это была идеально сложенная эльдарка, но в сверкающих глазах не было ничего от смертных. Крошечные искры света падали с вытянутых пальцев на бездушных, отчего те содрогались в пароксизмах экстаза. На губах существа играла жестокая полуулыбка, когда оно щедрыми жестами разбрасывало свои дары, в точности как фермер, кормящий скот.

Агенты постарались слиться с теми укрытиями, которые успели найти, и замерли. Светящийся взгляд медленно поднялся в их направлении и снова ушел в сторону. Мгновения растянулись в часы, но наконец сияющая фигура ушла и исчезла из виду, все еще сопровождаемая шлейфом из бездушных просителей.

— Фрейлина? — со страхом прошептал Синдиэль.

— Оскверненный сосуд, — ответил Морр. — Если верить легендам, их было семеро. Они оберегают внешние пределы.

— Как мы будем с ними бороться?

— Не будем, если не придется.

— А если придется?

— Нужно полностью уничтожить их тела.

— И поэтому ты заставил меня взять это? — Синдиэль приподнял короткий бластер, который, судя по виду, состоял исключительно из крюков и лезвий. Ксириад тоже поменяла осколочную винтовку на мономолекулярный шредер, столь же опасное с виду оружие, которое стреляло облаками тончайшей проволоки.

— Лишние вопросы, особенно об очевидном, надоедают. Молчи.

Агенты безмолвно пошли дальше, мимо перекрестка, на котором видели Фрейлину, через заваленную обломками аллею. Реальность снова содрогнулась, и на миг они оказались под балконами, с которых свисали гирлянды цветов. Благородные дамы и господа окликали их скучающими голосами, предлагая развлечения и дружбу. Видение лопнуло, как пузырь, и исчезло так же быстро, как и появилось, и агенты снова очутились под полуразрушенными стенами и небом, похожим на кровоподтек. Они подошли к огромной расщелине, которая тянулась через улицу от здания к зданию, насчитывала почти три метра в ширину и неизвестно насколько уходила в глубь. Из бездны поднимались синие и фиолетовые испарения, неестественно искажаясь и образуя силуэты размытых лиц или рук, которые метались друг за другом, пока не стирались из воздуха незримыми силами разлома.

— Здесь не пройти! Надо повернуть и найти другую дорогу! — с некоторым облегчением воскликнул Синдиэль. Нечто в этих испарениях глубоко тревожило его и живо напоминало голодное пламя погребального костра.

Морр только бросил на него презрительный взгляд, отошел на несколько шагов и побежал. Он перепрыгнул через зияющую пропасть и с отдающимся эхом шумом приземлился на той стороне. Потревоженные струи пара заизвивались вокруг него. Аэз’ашья тут же последовала за инкубом, легко перемахнула расщелину и кувыркнулась в середине прыжка. Харбир и Ксириад были не так уверены, наемник даже чересчур далеко разбежался, прежде чем прыгнуть. Ксагор безропотно швырнул себя через провал, явно ожидая, что свалится навстречу гибели. Он не рассчитал, прыгнув слишком скоро, приземлился прямо на осыпающийся край и отчаянно замахал руками, пошатываясь над бездной. Его товарищи бесстрастно наблюдали, ожидая, упадет он или нет. В самый последний момент Харбир как будто сжалился и, наклонившись вперед, схватил Ксагора за плечо и оттащил его в безопасное место.

Синдиэль остался один на другой стороне разлома, задаваясь вопросом, долго ли его будут ждать остальные. Если он хоть что-то понимал в характере Аэз’ашьи, то много времени это не займет. И снова ужас перед одиночеством в этом населенном демонами месте погнал его вперед. Бешено перебирая ногами, он помчался вперед, решительно не желая повторить ошибку Ксагора и прыгнуть слишком быстро. В результате он чуть было не опоздал. Когда Синдиэль оттолкнулся от края пропасти, камни осыпались под его ногами, и он не получил достаточный импульс, чтобы пересечь разлом. Разноцветные испарения, поднимающиеся снизу, зашипели и испустили искры вокруг него, опутывая ноги и затмевая мысли. На миг он завис вне времени, понимая, что не допрыгнет, и его разум заполнился хихикающими, шепчущими, вкрадчивыми голосами, которые не принадлежали ему.