— Гора Скорби? — пробормотал Харбир, обращаясь к Ксагору. — И как, черт возьми, мы собираемся забраться на такую высоту пешком?

— Этот не знает, — скорбно отозвался развалина. — То были слова архонта, не Ксагора.

География Комморры была причудлива и хаотична, и низко расположенный ярус Метзух располагался в ней так, что это было, пожалуй, самое отдаленное от Горы Скорби место, если не считать глубоких ям внизу. Даже до Разобщения между двумя этими районами не существовало прямой связи. Редкие физические взаимодействия их обитателей сводились разве что к полетам сквозь опасное воздушное пространство верхних ярусов или использованию хорошо охраняемых порталов.

— Длинная лестница должна все еще стоять, как я думаю, — неуверенно сказал Харбир. — Если бы только нам как-то удалось подняться к Хай'крану…

— Этот не знает, — повторил Ксагор. Пассивность развалины начинала невероятно раздражать Харбира. Прислужник, похоже, готов был без вопросов следовать за любым лидером, пусть даже самым низкопоставленным, и выполнять все, что бы от него ни потребовали.

Возглавляемая Наксипаэлем и Безиет маленькая группа выживших продолжала продвигаться к центру. Они покинули ярмарку кровопролития и вышли на крытые улицы и широкие галереи Метзуха, периодически пересекая лишенные крыш, неестественно безлюдные площади и поднимаясь по лестницам, где побольше, где поменьше заваленным обломками. По мере отдаления от Великого Канала становилось все меньше следов вторжения. Тела, которые они находили, все чаще демонстрировали признаки гибели от рук смертных, нежели искаженных сущностей из-за пелены.

Все время вглубь, все время вверх. Харбир начал подозревать, что архонты на самом деле не знали, куда направляются, и просто строили из себя уверенность, идя куда глаза глядят. Чтобы прочистить мозги, Харбир нюхнул щепоть агарина и посмаковал его остроту и дрожь, прошедшую по позвоночнику. Единственной положительной стороной недавних событий было то, что карманы Харбира теперь распирало от награбленных стимуляторов и наркотиков. Если он выживет, то станет богат, или, по крайней мере, надолго обеспечит себя запасами. Плоский металлический пятиугольник, который дал ему Ксагор, по-прежнему лежал в одном из внутренних карманов наемника. Вещица оставалась инертной и безжизненной, но источала неясное чувство защищенности, которому Харбир в сложившихся обстоятельствах был только рад. Он прикоснулся к пятиугольнику, и это дало ему новую идею касательно того, как сподвигнуть Ксагора на действие.

— Ксагор, нам просто надо найти хорошее укрытие и спрятаться, пока все это не рассосется, — сказал Харбир, надеясь, что это прозвучало самым убедительным и вразумительным образом. — Мы оба обязаны защитить то, что мне передал хозяин. Бродить по городу с такой штукой просто опасно.

Услышав это, Ксагор на миг замешкался. Харбир знал, что развалина предан своему хозяину, как какое-то домашнее животное, хотя ему сложно было понять подобное обожание. Одного лишь предположения, что Ксагор рисковал каким-то образом подвести мастера Беллатониса, было достаточно, чтобы развалина остановился и задумался.

— Этот не так уж уверен, — наконец признался Ксагор, — что Гора Скорби будет более безопасным местом для кого-то из нас, не считая архонтов.

— Вот видишь! Теперь ты понял! — прошипел Харбир. — Если мы сунемся на Гору Скорби, то нас просто швырнут в какую-нибудь заваруху, которая случится потом, и в еще одну, и в еще, и так пока мы не погибнем!

Харбир быстро умолк, когда увидел, что Безиет бросила резкий взгляд в его сторону. Он взмолился, чтоб та не расслышала его слова — она выглядела опасно разочарованной, и ей хотелось на чем-то выместить досаду. Выжившие уже какое-то время шли в полном молчании, и слышно было лишь треск, грохот и отдаленные вопли города, раздираемого катастрофой.

Наконец, Ксагор отважился прошептать:

— Мы вдвоем недостаточно сильны, чтобы выжить сами по себе.

— У меня есть план, — самодовольно заявил Харбир. — Ты просто держись ко мне поближе и следуй за мной, когда я начну действовать.

На миг Ксагор неуверенно уставился на него, а потом фаталистично пожал плечами.

— Ксагор останется с даром хозяина. Если так надо, этот должен быть рядом, чтобы подобрать его.

— А? Что это ты имеешь в виду, «подобрать»?

— Если Харбир умрет, Ксагор должен подобрать дар. Хозяин указал, что дар способен остаться невредимым при экстремально высоких температурах, среди энтропических энергий и при воздействии значительной сдавливающей силы.

— О. Благодарю за то, что придал мне уверенности.

Они вышли на еще одну разоренную улицу, на сей раз открытую, так что вверху были видны ядовито окрашенные небеса. Там, в высоте, вспыхивали тонкие, как иглы, полосы огня и ложных молний. По ним можно было понять, что в воздухе, во многих километрах над головой, бушуют битвы, слишком далекие, чтобы различить противников и вообще что-либо, кроме залпов орудий. Кто бы там ни сражался, но бой выглядел весьма ожесточенным, подумалось Харбиру. Теперь его план — попросту украсть где-нибудь реактивный мотоцикл или скайборд — показался не таким уж заманчивым. План вообще был довольно расплывчат в том, что касалось вопроса «куда потом лететь», но враждебные небеса явно не были тем местом, где следовало бы находиться.

Улица впереди расширилась и влилась в открытый двор шириной с площадь для парадов, где в нескольких местах из мостовой вяло сочилась влага разбитых фонтанов. С трех сторон двор окружали руины разнообразных зданий, выходы на улицы были завалены. В дальнем конце двора вырисовывалась металлически-серая стена, которая поднималась вверх на полдюжины метров, и ее верх был усеян зубцами. Вдалеке за похожими на клыки мерлонами виднелась еще одна отвесная стена, на сей раз из покрытого глубокими бороздами серебра; она тянулась ввысь так далеко, что терялась из виду. Вдоль подножия серой стены тянулась подозрительно ровная щель, отделяющая ее от фундамента, и не было видно ни ворот, ни моста. Увидев это, Харбир вдруг сразу понял, где они находятся.

— Ступени Латийи, — пробормотал он про себя. — Так значит, наши архонты все-таки знали, куда им надо.

Ступени Латийи представляли собой последовательность связанных друг с другом движущихся платформ, по которым можно было взобраться на более высокие ярусы Комморры, что вокруг Когтя Ашкери. Ходили байки, будто когда-то давно жила архонт Латийя, которая так сильно боялась летать, что приказала построить эти ступени, чтобы облегчить себе доступ к верхним ярусам. История была неправдоподобна, но в прошлом в Комморре случались и более странные вещи, а не столь прозаические фобии оставляли потомкам куда более скверное наследие. В нынешние времена ступени считались всего лишь старомодной диковиной и редко использовались на практике, хотя, как правило, хорошо охранялись. Харбир слышал, что ступени работают благодаря некоему жидкому металлу, находящемуся под давлением, именно он и двигает платформы. Наемник даже не думал, что ступени все еще работают.

Выжившие начали осторожно продвигаться на открытое пространство, инстинктивно расходясь шире, чтобы представлять собой менее соблазнительную цель для снайперов, которые могли тут скрываться. Когда они уже прошли часть двора, Харбир заметил движение, мелькнувшее между крепостных зубцов, и прокричал предупреждение. Все девятеро исчезли за кусками обвалившихся каменных сооружений, едва хоть кто-то успел моргнуть. Они знали, что неважно, насколько умелым был воин, выстрел темного копья или залп дезинтегратора мог оборвать его жизнь в одно мгновение.

Харбир припал к земле за чашей фонтана в форме полумесяца, откушенной от основания. В нескольких метрах от него залег Ксагор, спрятавшийся за обломком камня, который едва прикрывал его целиком. Выставив свою нелепую винтовку, развалина начал водить стволом по укреплениям. Харбир с интересом наблюдал, гадая, подстрелят Ксагора или нет. У него самого был только пистолет, и поэтому он считал, что вернее всего будет пока не высовываться. Не в первый раз наемник пожалел, что не подобрал что-нибудь потяжелее на месте парада, но тогда ему показалось, что не надо брать с собой лишнего груза, чтобы потом волочиться с ним. В Ксагора не стреляли, и сам он не стрелял. Через несколько секунд Харбир тихо окликнул развалину: