Взбудораженному Берлингу, однако, казалось, что его мысли идут по кругу и самое главное все еще от него ускользает. Он пробовал угадать, что бы могло быть в Книге, если б, конечно, она существовала. Что уж такое важное, отчего ее назвали Книгой Жизни? Может, совокупность каких-то законов в духе нашумевших формул этого Ньютона из Кембриджа? Или всего один закон, в котором заключены все другие, закон-матка? А может быть, алхимические формулы? Берлинг высоко ставил алхимию и даже возвел бы в ранг науки, если б не ее чрезмерный мистицизм. Он вдруг вспомнил господина де Шевийона и его дом, роскошь и богатство. Золото! Ему сразу показалось подозрительным происхождение этого богатства. Но коль скоро Шевийон знал секрет получения золота из простых элементов, зачем он затеял эту экспедицию за Книгой? Причиной должно было стать что-то конкретное, материальное, сулящее выгоду. Само абстрактное Познание не могло оказаться столь притягательным. Сказка, миф никогда бы не обманули такого человека, как Маркиз. И тут кружащие, точно мухи, мысли Берлинга на миг остановились и разом попали в точку. Берлинг с облегчением закрыл глаза и прошептал:

— Эликсир жизни, эликсир вечной молодости. Вот почему Шевийон… этот старец… финансирует… И Маркиз…

Да, это так. Скорее всего так. И Берлинг решил напрямую спросить Маркиза. Однако, когда они, проведя на постоялом дворе полдня, в сумерках садились в карету, результат собственных долгих размышлений вдруг показался Берлингу по-ребячески глупым. Посмотрев на Маркиза, он устыдился своей подозрительности и склонности к чересчур простым, прямо-таки напрашивающимся решениям.

— Скажи мне, сударь, будь любезен, — спросил он погодя Маркиза, — только откровенно — если, разумеется, это не тайна, — господин де Шевийон, он… Он умеет делать золото?

Маркиз замер, не донеся до рта кисть винограда.

— О Господи, как тебе такое могло прийти в голову?

— Этот его дом, слуги, огромные парки…

Маркиз улыбнулся себе под нос, с интересом разглядывая спелые виноградины.

— Да ведь, насколько мне известно, дружище, ты не веришь в возможность получения золота доморощенным способом.

— С тех пор как я общаюсь с тобой, у меня переменились кое-какие взгляды и суждения. Иногда мне кажется, вздумай ты убедить меня в существовании драконов, тебе бы это удалось, — ответил Берлинг с обидой в голосе и, помолчав, добавил: — Но ты-то сам веришь в трансмутацию металлов?

— Верю, но для меня это не вопрос веры. Это, дружище, факт. Золото как реальный и вожделенный металл можно получить путем трансмутации, и незачем подымать вокруг этого шум. А наградой впервые получившему золото адепту алхимии будет вовсе не грядущее обогащение. Он убедится, что сумел проникнуть в тайну и зашел так далеко благодаря своей настойчивости, отваге, вере, самопожертвованию. Золото — символ, и даже если Шевийон умеет его изготовлять, то… скажем, он этим своим умением не пользуется.

— А между тем сотни алхимиков здесь, в Англии, и по всей Европе сгорают от подлинной аип хасга Гата[4]. Людям нужно золото как золото, а не как символ.

— Алхимики бывают разные. Большинству из них далеко до истинного знания. Они, по сути, жаждут славы и богатства и потому столь лихорадочно ищут золото. Преуспей они в своих поисках, мир бы погряз в войнах, грабежах, коварстве и лжи. Правительства стали бы состязаться в попытках завладеть тайной. Алхимиков бросали бы в тюрьмы и с помощью шантажа или пыток заставляли производить золото для содержания армии, для вербовки новых солдат и приобретения мундиров, мушкетов, пушек. Тот, кто захватил бы и подчинил себе адепта этой науки, сделался бы владыкой мира. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы уразуметь, сколько зла это бы принесло. Вот отчего те, кому удается получить золото, хранят свое достижение в строжайшей тайне. Это люди с чистыми душами — разве иначе они сумели б вмешаться в божественный промысел? Для них золото — просто металл, такой же, как серебро или ртуть, а венцом всех элементов оно считается, поскольку принадлежит Солнцу.

— Странно слышать, как ты говоришь о получении золота, словно о чем-то не подлежащем сомнению, — сказал Берлинг с ощутимым раздражением в голосе.

— А можно ли сомневаться в том, что видел собственными глазами? — загадочно ответил Маркиз и подсунул Берлингу кисть винограда. — Я видел трансмутацию. Человек, который ее осуществил, жив и продолжает экспериментировать. Поэтому я не называю его имени.

— Расскажите, как это выглядит! Как это делается? — вдруг проявила интерес к разговору Вероника.

— Берется определенное количество ртути или, на худой конец, свинца и расплавляется в тигле. Туда же добавляется красная тинктура, то есть 1ар13 рЫ1о5ор1юшт[5]. Все тщательно перемешивается — и тигель полон расплавленного золота.

— Не верю, видит Бог, не верю! — воскликнул Берлинг. — Такое просто невозможно.

— Не хочешь мне верить — не верь, но не я первый об этом говорю — и не последний. Я знаю по меньшей мере нескольких человек, которым известен способ получения золота, а также знаю, что многие алхимики не признаются, что владеют методом трансмутации. Некоторые оставляют рецептуру потомкам.

Берлинг возмущенно замахал руками:

— Знаю я эти рецептуры: непонятная, исковерканная латынь, условные знаки и высокоумные сентенции! Скорее изысканная поэзия, нежели четкие инструкции.

— А разве философы, выстраивающие системы из своих предчувствий, — не поэты? Я мог бы тебе ответить словами одного из алхимиков-поэтов: «Ты думаешь, мы ясно и понятно изложим тебе величайшую из тайн? Не ищи прямого смысла в наших словах. Уверяю тебя, восприняв дословно то, что написано мудрецами, ты попадешь в лабиринт, в котором погибнешь, а твои труды и затраты пропадут всуе», — процитировал на память Маркиз.

— Значит, это намеренная маскировка?

— Да, это сокрытие в словах великой тайны, которую каждый должен постичь самостоятельно или, самое большее, с помощью Бога. Я же объяснил, что может случиться, попади тайна в руки людей неподготовленных. Познание тогда бы обернулось бедой для человечества. И вот вам пример. — Маркиз отодвинул виноград и уселся удобнее. — При предыдущем короле и кардинале Ришелье жил в Париже человек по фамилии Дюбуа. В оставшихся от его прадеда, известного всему свету Фламмеля, бумагах он нашел рецепт порошка, из которого можно получить золото. Фламмель, оставляя такой рецепт, проявил неосторожность, ставшую причиной гибели его правнука. Дюбуа, не будучи никоим образом — ни духовно, ни интеллектуально — к этому готов, принялся изготовлять золото. И вовсе не скрывал, чем занимается. Распространившиеся слухи тотчас достигли ушей алчущего власти кардинала, который просто-напросто приказал Дюбуа арестовать. Его заставили в присутствии короля произвести весь процесс трансмутации, и Дюбуа превратил свинцовую пулю в чистое золото, но, поскольку отказался, даже под пытками, открыть секрет, кардинал, сочтя такого человека опасным, приказал его повесить. С политической точки зрения он, впрочем, был прав. Если бы немецкому или английскому монарху удалось подкупить Дюбуа, могущество Франции оказалось бы под угрозой. Или другой случай: совсем недавно, несколько лет назад, было много шума в связи с неким Делилем, учеником таинственного мэтра. Юноша сей разъезжал по Франции и демонстрировал искусство получения золота и серебра. Есть свидетельство серьезного и разумного епископа, в чьем присутствии Делиль, расплавив железные гвозди, получил серебро. Вскоре его похитили и доставили к министру финансов, от которого я и узнал эту историю. Делиль, несмотря на угрозы, просьбы и обещания, также не пожелал раскрыть свой секрет. Он был заключен в Бастилию и там, испугавшись возможных пыток, покончил с собой. Да и твое просвещенное и здравомыслящее отечество, дружище, произвело на свет подобную личность. Ты слыхал про Джеймса Батлера, шотландского дворянина?