Сантос-Дюмон снабдил свою машину двигателем «Антуанетт» в пятьдесят лошадиных сил и 23 октября 1906 года совершил полет перед пораженной толпой, смотревшей на летающего человека, как на чудо.
Узнав об успехах французов, Райты в 1906 году поторопились переплыть океан, заявили первенство в постройке самолета, продали свой аппарат Франции и стали демонстрировать свои полеты.
С тех пор началось страстное увлечение авиацией, как в 90-х годах XIX века — автомобилями.
Множество любителей занялось изобретением самолетов самых разнообразных конструкций.
Фабриканты взялись за постройку самолетов и двигателей. Возникали воздухоплавательные общества и аэроклубы, ставились рекорды высоты, дальности полета и т. д.
Рекорды начали следовать за рекордами: научились летать по кругу, стали совершенствовать авиадвигатели, появилось много изобретателей новых конструкций самолетов, но построить надежный самолет никто не мог. Одного опыта оказалось мало, надо было еще знать законы движения твердого тела в воздухе.
Механика в то время этих законов еще не знала, лишь некоторые ученые работали над созданием теории авиации. Одним из первых среди них был Николай Егорович. Многие годы своей жизни посвятил он разрешению задач, связанных с полетом человека в воздухе.
В практике самолетостроения Россия того времени отставала от Европы. У нас было много талантливых изобретателей и конструкторов, но они не могли осуществлять свои проекты. Царское правительство не шло им навстречу, а изобретатели в большинстве случаев не располагали денежными средствами. Однако, отставая в практическом самолетостроении, Россия далеко обгоняла Европу в разработке теории авиации. В этом была большая заслуга Жуковского, его неустанной научной и организационной деятельности. Уже в 1898 году Николай Егорович с большим трудом добился разрешения организовать на X съезде естествоиспытателей и врачей подсекцию воздухоплавания.
Съезд собрался в Киеве. На открытии съезда Николай Егорович произнес речь, в которой коротко рассказал о последних достижениях в теоретической разработке вопросов летания и остановился на разборе качества уже построенных, весьма несовершенных летательных машин. Но тем не менее Николай Егорович уже тогда предвидел большую будущность именно аппаратов тяжелее воздуха.
— Существует древнейший миф о человеке, летающем на стреле по воздуху, — говорил он. — Я думаю, что миф этот очень близко подходит к основной идее аэроплана: машина, более тяжелая, нежели воздух, даст нам, по моему мнению, средства для быстрого полета одного или двух человек в любом направлении и позволит нам перестать завидовать птице.
Приводя в пример птиц, которые «со своим ничтожным запасом энергии носятся в продолжение нескольких часов в воздухе с быстротой, достигающей 50 метров в секунду», Жуковский далее говорил:
— Правда, человек не имеет крыльев, и по отношению веса своего тела к весу мускулов он в семьдесят два раза слабее птицы; правда, он почти в восемьсот раз тяжелее воздуха, тогда как птица тяжелее воздуха только в двести раз. Но я думаю, что он полетит, опираясь не на силу своих мускулов, а на силу своего разума…
Закончил он свою речь пророческими словами:
— Мы приближаемся с разных сторон к решению великой задачи, и, может быть, новый век увидит человека, свободно летающего по воздуху.
Страстная речь Жуковского произвела очень большое впечатление. Не могли остаться незамеченными и публикуемые им работы.
Особенно много приверженцев нашлось у Николая Егоровича среди студентов. Один из них — Сергей Чаплыгин, окончивший университет в 1890 году, стал деятельным помощником Жуковского.
Впоследствии Чаплыгин стал знаменитым ученым — создателем выдающихся трудов в области теории авиации.
В 1900 году Николай Егорович снова отправился в Париж на Всемирную выставку и приуроченный к ней конгресс воздухоплавания.
В этот раз новинкой были железобетонные здания и автомобили. Автомобили появились недавно, с тех пор как был усовершенствован бензиновый двигатель внутреннего сгорания. Богатые спортсмены сделались автомобилистами, устраивали гонки, платили сумасшедшие деньги за новые машины.
В юмористических журналах рисовали карикатуры на автомобильные моды: дамы-капиталистки, не желая отставать от мужей, вместо шелка и бархата щеголяли в кожаных куртках и шлемах.
Летательных машин тоже было выставлено много, но ни одна из них не летала.
В Венсенском лесу Парижским аэроклубом был организован конкурс воздушных шаров на дальность полета. В нем приняли участие двадцать один шар, между которыми были и громадные шары — до 3000 кубических метров вместимостью. Зрелище было необычайно эффектное. Казалось, что все небо заполнилось летящими шарами.
Герольд в трубу кричал, как во времена турниров:
«Отъезд виконта де Нонвиль — флаги красный и синий с белым!»
После торжественного банкета всем участникам конгресса было предложено подняться на воздушных шарах, украшенных флагами и цветами.
Насмешил всех один толстяк-москвич. Он заранее запасся для полета шубой, погребцом и несколькими грелками — на случай, если шар оторвется и улетит. Запасы эти, конечно, пришлось оставить на земле.
Все присутствующие уговаривали Николая Егоровича тоже подняться на воздушном шаре. Он вошел с двумя спутниками в корзину. Раздалась команда: «Отпустить!» — и земля начала уплывать. Вначале было очень приятное ощущение легкости и необычайного простора, но, когда корзина начала сильно колебаться, у Николая Егоровича так закружилась голова, что он уже больше ничего не видел и был весьма рад, когда шар опустился.
На другой день знаменитый французский авиаконструктор и летчик Альберто Сантос-Дюмон поднялся на управляемом аэростате собственной конструкции и совершил полет вокруг Эйфелевой башни.
Николай Егорович сообщил домой об этом полете. Он написал, что «с практической стороны дело летания обставлено на конгрессе чрезвычайно интересно». Но тут же добавил, что «с теоретической стороны конгресс представляет не особенно важную силу». Николай Егорович ясно сознавал ведущую роль России в создании теории авиации.
Чтобы продолжать исследовательскую работу, ему необходимо было поставить целый ряд опытов. Однако встретилось препятствие: не было оборудованной лаборатории. Университет отпускал на механический кабинет слишком малые средства, а нужно было во что бы то ни стало устроить «галерею» с сильным потоком воздуха — иными словами, аэродинамическую трубу, то есть установку, в которой на неподвижно закрепленную модель набегает искусственно создаваемый воздушный поток.
За неимением такой «галереи» пробовали разные способы: например, какой-нибудь студент садился в поезд и выставлял из открытого окна модель, прикрепленную к палке. На ходу поезда студент вел наблюдения, какое воздействие оказывает ветер на модель.
Конечно, такого рода опыты далеко не отличались точностью и не могли удовлетворить Николая Егоровича.
Разрешению этой задачи могли помочь лишь опыты в аэродинамической трубе.
Нужна была аэродинамическая труба.
Николай Егорович много хлопотал, ездил по начальству, доказывая необходимость сооружения аэродинамической трубы. В конце концов, ему удалось получить небольшие средства. Их хватило только на маленькую трубу из фанеры и картона.
Делали ее сами студенты под руководством Жуковского.
Наконец первая аэродинамическая труба с закрытой рабочей частью и с электрическим приводом была построена Николаем Егоровичем и его учениками (1902). Труба была квадратная, небольшого размера, сечением 75x75 сантиметров; к ней присоединяли вентилятор «Сирокко» и мотор. Поток воздуха в трубе достигал скорости довольно сильного ветра — до 10 метров в секунду. Теперь можно было приступить к опытам и проверить те выводы, к которым пришел Николай Егорович. Много потребовалось изобретательности, чтобы наладить опыты. Сначала в трубе установили маленькие флажки и наблюдали, в каком направлении они будут колебаться, — таким образом изучали течение воздушных струй. Примешивали к воздуху, входящему в трубу, дым или мелко нарезанные легкие бумажки и фотографировали их движение в потоке воздуха. Через некоторое время был установлен прибор, с помощью которого можно было определять силу давления воздушного потока на тела различной формы. Таким образом узнавали, какое тело лучше обтекается воздухом, какая подъемная сила возникает у крыла той или иной формы.
