Туман, густой туман, а где-то там, за ним— река, чье дыхание еле уловимо в предрассветном полумраке. И он идет туда, к реке, едва различая впереди почти невидимую за туманом высокую фигуру отца в ветровке цвета хаки и высоких болотных сапогах, с перекинутой через плечо рыболовной снастью. Точно в такую же ветровку и сапоги одет и он сам, только размером гораздо меньше. Ему двенадцать лет, и отец впервые взял его на рыбалку. И он идет, еще не проснувшийся толком, со слипающимися глазами, но идет, потому что должен доказать и себе, и отцу, что он уже взрослый, что он— настоящий мужчина…

Где он, этот мир его детства, где? Далеко, очень далеко отсюда…

Туман перед его глазами развеялся, сменился ослепительным ярким светом, затем— разноцветными кругами, и, наконец, все погрузилось во тьму.

Человек спал. Спал тяжелым, беспокойным сном, даже во сне зная, что до цели он пока не дошел, а значит, еще не время для покоя…

Бернард стоял в дверях и смущенно мялся. Дмитрий, только что отпустивший очередного больного, даже усмехнулся про себя — очень уж непохож был этот парень на того грозного главаря бандитов, с которым он встретился в лесу два года назад, когда возвращался домой от Мирослава. Теперь это его ученик. Сейчас он выглядит смиренным и покорным, хоть и чувствуется в нем большая внутренняя сила. Да и способностей не отнимешь! И голова на плечах, к счастью, тоже есть. Дурак не смог бы так изменить и себя, и свою жизнь за эти два года. Перековать бушевавшую в нем агрессию и разрушительную мощь в созидательное начало, направить на поиски знания и совершенствование себя — это совсем не каждому под силу… Кроме Бернарда, еще двое бывших разбойников теперь тоже были при нем — помогали по хозяйству, да и обучались в меру сил лекарскому и другим искусствам.

— Ну что у нас необычного в этот раз, Бернард? — с усмешкой спросил Дмитрий застывшего в дверях ученика.

— Да тут, кажись, один из духов воздуха к вам пожаловал. Я аж обалдел, когда в пустой комнате голос зазвучал.

— Дух воздуха?.. Ты уверен, Бернард? Это ведь почти невозможно. Может, это просто чудодей какой под заклятием невидимости?

— Так он же сам сказал, мыслями прямо у меня в голове, что дух и что…

— Ага, сам сказал, а ты сразу и поверил.

— Ну, не знаю — у нас же обереги везде, сами ж знаете, чудодей просто так не пройдет. Да и я все — таки чему-то за два года да научился, — добавил Бернард не без гордости. — Уж колдуна то различить сумею. А этот так возник, что ни один оберег даже и не пискнул. И я ничего не почувствовал, пока он не заговорил. Тьфу, то есть не промыслил. Не — а, точно дух!

— Ладно, пойдем, посмотрим, — согласился Дмитрий, все же не очень веря, что пожаловал к нему дух воздуха. Очень уж мало их сейчас осталось в природе, этих разумных воплощений стихийных сил, существовавших задолго до появления людей…

В последний раз он с духами сталкивался во время обучения у своего наставника. А вообще на всех известных Дмитрию по личным странствиям и книгам Мирослава землях рядом с людьми — Детьми Земли, мирно жили и другие народы — Дети Воды, Дети Камня, Дети Леса, Созданные из Света. Ну и совсем уж редко встречались малочисленные духи стихий. . Их было мало, и все они были намного древнее людей, жили гораздо дольше, зато вот потомство имели гораздо реже. И хотя людей сейчас гораздо больше, чем древних народов, Дмитрий не мог припомнить и не читал даже в самых старых рукописных манускриптах Мирослава о том, чтобы между ними и людьми когда — нибудь возникали бы какие-то крупные столкновения.

Настраиваясь на работу с проявлением одной из подвижных стихий, Дмитрий вспомнил, как спустя всего три месяца после возвращения от Мирослава его посетил первый больной не человек.

Тогда он только-только начал заново обустраиваться на своей родине. Радостно встретившая его после долгих странствий Пелагея сразу же попросила Дмитрия занять ее место-то есть стать лекарем и ведуном всей округи. Сама же она только и ждала его возвращения, чтобы отправиться в странствие по святым местам. И ждала лишь его, поскольку оставлять род без ведуна и знахаря нельзя! Ну а то, что Дмитрий вернется в родные места после обучения у Мирослава- она знала! Предвидела.

Родители, к которым он направился по возвращении до того, как пойти к Пелагее, встретили его тепло и радостно. И при этом они понимали, что он уже не ребенок, и не след ему продолжать жить вместе с ними — надо свою следовать своему пути и создавать свою судьбу. Всем миром соорудили ему избу на отшибе от деревни, неподалеку от домика Пелагеи. Это означало, что род признал в нем нового ведуна и знахаря, преемника Пелагеи, а дом ведуна должен особняком стоять, ведь и судьба у ведуна — особая, отдельная от всех.

Вот и поселился он в этой избе с тремя бывшими бандитами, а ныне — учениками и помощниками. Остальные члены шайки не пошли за ним до конца, но тоже покинули лес и, идя вместе с ним, постепенно по пути находили себе занятия по душе и оседали в новых местах, навсегда оставив свой бандитский промысел,

Так и стал Дмитрий сразу по возвращении ведуном своего рода. Хорошо хоть стараниями Пелагеи больных в округе было не так уж и много. Так что вместе с лечением он заодно принялся обучать троих бывших разбойников лекарскому и ратному искусствам. Те же в ответ всячески ему помогали по хозяйству, а сейчас, спустя год, в простых случаях и сами уже могли помочь больным. Что оставляло Дмитрию время, чтобы размышлять и постигать все более глубокие слои Бытия, с неизменным удивлением осознавая, что мир безграничен и в то же время связан общими для самых малых и самых больших явлений и сущностей законами. Имеющими бесчисленное число реализаций, зависящих от их сочетаний и условий проявления. Познавать которые можно бесконечно. И постоянно открывать при этом для себя что-то новое.

Быстро слава о новом сильном и умелом ведуне распространилась гораздо дальше земель, на которых жил его род. И вот примерно девять месяцев назад пришел к нему один из Живущих в Пещерах, как сами себя называли существа одного из народов Детей Камня…

Оказалось, он долго странствовал, и во время странствий заболел одной из тех болезней, что встречалась среди ему подобных. И поскольку он успел забраться слишком далеко от мест обитания своего народа, а до других земель, где жили подобные ему, куда он и шел, также были еще долгие месяцы пути, то рядом не было никого, кто смог бы ему помочь. Он истратил все взятые с собой в дорогу снадобья и, узнав про то, что вблизи живет некий искусный лекарь, учившийся у самого Мирослава Мудрого (а слава о его наставнике, как знал Дмитрий, распространялась не только среди людей), решил придти к нему за помощью. Рассудив, что хуже ему уже точно не будет. А там кто знает — вдруг человеческий знахарь чем-то да сможет ему помочь.

Тогда Дмитрий провозился с гостем больше двух недель. Вспомнив всю преподнесенную Мирославом и освоенную во время воплощений своего разума в других существах премудрость, смог понять причину болезни и найти способы лечения. Уходя, Живущий в Пещерах в качестве платы за лечение и в благодарность оставил молодому лекарю один из своих оберегов, сделанных еще в глубокой древности мастерами — кудесниками из его народа. И, видимо, в пути поведал не раз про умение живущего в заброшенном лесном домике человеческого ведуна. Потому что после этого стали приходить к Дмитрию и другие такие же странники, уже из других не человеческих народов. И всем им он смог помочь.

Вспомнив про свои предыдущие встречи с нечеловеческими сущносятми, Дмитрий еще раз подумал: " Неужто, и впрямь заявился настоящий дух стихии? Или все — таки опять чудодей какой решил мои силы испытать?». За год уже несколько странствующих кудесников наведались к нему, желая проверить, так ли уж и впрямь умел и силен молодой ведун, как о том шла молва. И все они убедились на себе, что Дмитрий хотя и был еще молод, а искусством ведовским владел дюже крепко…