— Проблема землян в том, что они привыкли считать образы, информацию чем?то вторичным по отношению к материи. Насколько я могу судить после знакомства с историей и наукой Земли, это мировосприятие уходит корнями в ваше прошлое — в то время, когда общепринятой являлась классическая ньютоновская механика. До того времени люди признавали образы, или, как сказали бы ученые, информацию, полноправной частью реальности наряду с материей и разного рода силами. И весьма значительной частью — это хорошо прослеживается в религиозной и мистической литературе вашего мира. Вспомни первую фразу Библии — «в начале было Слово». Не материя, не энергия, а именно Слово, информация. Однако ньютоновская механика перевернула мировоззрение землян с ног на голову. Основой мира стала считаться материя, частички которой движутся в пространстве по определённым законам, а энергия и информация были признаны вторичными по отношению к матери — её производными, всего лишь характеристиками её состояния. В последствии стало понятно, что ньютоновская механика не верна для общего случая — она применима лишь для определённого класса задач.

— Ты хорошо изучил историю земной науки, — сказала Катя. — И когда только успел?

— На самом деле я изучил, да и то не так полно, как мне бы хотелось, совсем небольшую часть знаний твоей планеты. Главным образом религию, философию, химию, биологию и физику. И немного нейро- и психофизиологию.

— Почему именно такой набор?

— Меня всегда интересовали разные способы описания глубинных основ мира. Религия и философия дают представление о духовных основах действительности, физика, химия и биология — об основах материальных. Но, вопреки общепринятому мнению, это не две разные области знания. Если изучить их достаточно глубоко, то станет понятно, что и религия с философией и физика говорят об одном и том же.

— Знаешь, хотя попытки синтеза духовного и материального предпринимались на Земле и ранее, а сейчас в нашей науке есть даже специальное направление, занимающееся изучением глубинных связей информации и энергии, и именно на основе такого подхода были созданы наши ГИМП–корабли, но все равно в это трудно поверить.

— И, тем не менее, это так. То, как мы воспринимаем физические основы мира, зависит от нашего мировоззрения. Недаром же учёные, стоявшие у истоков квантовой физики, в конце концов, сменили свои подходы к восприятию мира. Гейзенберг углубился в религию, Шредингер заинтересовался мистикой, а Нильс Бор был настолько поражён глубинным сходством концепций квантовой физики и китайской философии, что после получения дворянского титула выбрал для герба символ Тай–Цзы. Эти люди изучали реальность чисто научными методами, но это привело к их изменению философских и духовных воззрений. Нильс Бор писал: «Мы можем найти параллель урокам атомной теории — в эпистемологических проблемах, с которыми уже сталкивались такие мыслители, как Лао–Цзы и Будда, пытаясь осмыслить нашу роль в грандиозном спектакле бытия — роль зрителей и участников одновременно».

— Почему же тогда мы до сих пор так мало говорим об этом? Ведь если физика и философия в самом деле так тесно взаимосвязаны, то это должно преподаваться уже начиная со школы. Но это не так.

— К сожалению, таких учёных, как Нильс Бор, Гейзенберг и Шредингер — единицы. Они были первооткрывателями, они стремились понятьквантовую физику. А понимание чего?то нового — это всегда переворот в мировоззрении. Другие учёные не обладали такими гибкими умами. Они не стремились на самом деле понятьзаконы квантовой физики, для них вполне достаточным было выучить эти законы и научиться их применять. Они научились оперировать новыми понятиями и концепциями, но не стали задумываться над тем, чтобы привести свою картину мира в соответствие с ними. Вдобавок, квантовая физика настолько парадоксальна и далека от повседневной логики, что те, кто не занимаются ею непосредственно, вообще имеют очень смутное представление о её концепциях. Даже физики, работающие в других областях, зачастую совсем не понимают глубинной сути квантовой механики. Потому?то хотя со времён Ньютона физика сделала гигантский прорыв вперёд, мышление большинства землян, использующих в своей работе и быту приборы, работа которых основана на законах именно квантовой физики, осталось по–прежнему на уровне классической ньютоновской физики. Принять новое мировоззрение гораздо сложнее, чем принять просто новую физическую теорию. Ведь не даром теория Эверетта о ветвящихся Вселенных, основанная именно на квантовой механике, долгое время не опровергалась, но и не признавалась большинством научного сообщества.

— Что же в этой квантовой механике такого уж мистического?

— Просто ты, как и большинство, не хочешь увидеть того, что в случае, если постулаты квантовой механики действительно распространить на все происходящие в мире процессы, то из этого следует, что любой наблюдатель меняет наблюдаемый объект уже самим фактом наблюдения. Ещё на заре новой физики Эйнштейн говорил: «Из квантовой механики следует, что мышь может изменить Вселенную, лишь взглянув на неё». Правда, сказано это было в качестве опровержения квантовой механики — даже такому гению, как Эйнштейн, казалось слишком невероятным, что один взгляд мыши способен изменить весь мир. Однако, время шло, выводы квантовой физики подтверждались всё новыми и новыми экспериментами. Но мировоззрение людей оставалось прежним — они предпочитали выдумывать всё новые интерпретации квантовой механики, чтобы объяснить её парадоксы, вместо того, чтобы признать, что противоречия не в квантовой механике, а в их представлениях о мире.

Катя задумалась, стараясь осмыслить услышанное.

— То есть, каждый раз, когда я смотрю на что?то, я фактически совершаю магическое действие?

— Да, хотя при обычных условиях этого изменения нельзя зафиксировать, оно слишком ничтожно. Чтобы изменение было достаточно значимым, нужно создать специальные режимы взаимодействия сознания и окружающей реальности. И большинство мистических практик направлено именно на создание таких особых состояний восприятия и сознания. Но, хотя это всё очень интересно, поговорить мы могли бы и в обычной реальности, а здесь лучше заняться именно чем?то, легко возможным здесь и весьма сложным в материальном мире. Очень хорошая практика — полетать. Развивает многие навыки достижения магических состояний восприятия.

— Но какой толк развивать навыки полёта в астрале? В реальности они всё равно не будут действовать, а по этому миру можно перемещаться, просто представив место назначения.

Дмитрий усмехнулся:

— Земляне постоянно пытаются искать простую и ощутимую пользу. Но они редко задумываются о том, что какой?то навык может не иметь непосредственной пользы, но зато является необходимой ступенькой для овладения другими навыками. Если бы твои учителя были мудрее, то ты могла быть гораздо более могущественным магом.

— Таким как ты? — спросила Катя.

— Может быть даже сильнее, — улыбнулся в ответ Дмитрий. — Но, к сожалению, твоё обучение было направлено на получение практических результатов, а не на твоё развитие. И в итоге результаты получились не настолько большими, какими могли бы быть, если бы твои учителя уделяли бы больше внимания «бесполезным» навыкам.

— И что же мне может дать изучение полётов в тонком мире?

— Это хорошая практика для развития и более глубокого понимания намерения. Физический мир очень инертен, там намерение и его результат далеко разнесены в том, что вы называете временем. Когда что?то происходит, это может быть результатом какого?то намерения, о котором ты уже и забыла. Но здесь, если намерение сформировано правильно, результат следует незамедлительно. И потому тонкие миры — хороший тренажёр для отработки навыков формирования намерения. И отслеживания цепочки действий, вызывающих его реализацию. Здесь она видна, поскольку «кольца» цепи Воплощений короткие и поэтому можно различить и увидеть их все сразу. Когда во время внетелесного путешествия или в осознанном сне ты усилием воли меняешь окружающую действительность, меняешь законы её функционирования, то получаешь бесценный опыт работы с намерением. Этот опыт пригодится тебе и в реальном мире, и вне него.