Иногда к нам поднимался и Хорхе, чтобы пообщаться со своими актерами: сделать какие-то замечания «по существу» и просто так поболтать за жизнь. У него был альбом для наклеивания вырезок — его любимое чтение. Он собрал очень даже внушительную подборку газетных статей за последние десять лет, в которых были описаны случаи нападения обиженных граждан на работников местных органов управления по всему миру. Орудия нападения были самые разные: кулаки, битые бутылки, ножи, автоматы и бомбы. С непередаваемым удовольствием он зачитывал нам сообщения из Швейцарии, где какие-то полоумные подорвали здание министерства.

Те из нас, кто жил при клубе, редко выбирались в город, потому что… ну, все, что нужно для жизни, в том числе и развлечения, было у нас «на дому». После представления мы частенько врубали музыку и танцевали чуть ли не до утра. Мы не замыкались в своем кругу. Обычно мы приглашали к себе друзей, знакомых и совершенно посторонних людей — для компании и для «массовости». Так что никто не скучал.

— Искренность — мой аксельбант, — поприветствовал Янош Ричарда. Янош вообще любил афористичные выражения с туманным смыслом, но в них не надо было вникать. Надо было лишь улыбаться и согласно кивать. Ричард зачитывал нам листовку, которую ему всучили на улице, — сразу же переводя с испанского на английский.

— Вопреки общепринятым представлениям, Бог создал Адама и Еву не в Эдемском саду. Последние исследования доказывают, что Бог создал Адама и Еву в Барселоне.

— Да?

— Ага. Это песня. Тут даже дан точный адрес. Бог создал Адама и Еву на Вила-и-Вила, дом 35. Очевидно, на третьем этаже.

Мне уже как-то не верилось, что когда-нибудь я отсюда уеду: из Барселоны, из «Вавилона». А потом появился Рутгер в компании каких-то британцев, которых он подцепил на пляже. Удивительно, как они оказались в Испании, потому что, послушав их минут пять, я окончательно убедилась, что эти люди по определению не способны совершить даже какое-то одно из нижеследующих действий, не говоря уже о том, чтобы все действия последовательно: сообразить, где отдыхать, узнать условия и цены, заказать номер в отеле и билет на самолет и добраться до аэропорта. Пообщавшись с ними всего пять минут, мне захотелось забыть английский и получить германское гражданство.

Это были две парочки, обе из Гулля: Джан и Рон, Бацца и Тони. Господи, что происходит на севере Англии?!

Джан и Рону было уже за пятьдесят, но они вели себя, как какие-то маловменяемые подростки. Я имею в виду, что нормальные люди так себя не ведут даже в двадцать. Это был просто бродячий цирк безобразий. Рон с ходу плюхнулся на колени перед моим шезлонгом и принялся энергично сосать большой палец у меня на ноге. Рискованный способ знакомиться с девушками — даже для мужиков, состоятельных в смысле физической привлекательности и в смысле финансового положения. Хотя, наверное, кому-то такое и нравится. Но если ты пожилой дядечка, без работы, без денег, с какой-то экземой на роже и несвежим дыханием, запах которого девушка чувствует, даже когда ты сосешь пальчики ей на ноге… в общем, тебе лучше не экспериментировать. Мне пришлось отпихнуть Рона свободной ногой. Он, впрочем, ни капельки не обиделся и обернулся к двум Патрисиям.

— Близняшки!

Обе Патрисии молча сгребли свои вещи и удалились.

Я люблю удовольствия. Хороший секс, как говорится, оно завсегда хорошо, но эти Джан с Роном… похоже, им было вообще все равно, где и с кем. Просто какие-то сексуальные маньяки. Не сказать, чтобы я сама была очень разборчива в своих знакомствах, но всему есть предел. Я никак не могла понять, зачем Рутгер притащил их сюда, потому что даже самый испорченный извращенец, любитель всего мерзопакостного и противного никогда не польстился бы на Рона с Джан. Говорят, что с возрастом человек многому учится. Мысль, конечно, весьма привлекательная, но неверная.

Тони была самой обыкновенной блядищей за сорок, пропирсованной во всех мыслимых и немыслимых местах, которая рассуждала примерно так: жизнь коротка, и всех мужиков, разумеется, не перетрахаешь, но к этому надо стремиться; было сразу понятно, что она неизбежно начнет демонстрировать всем свои кольца на интимных местах, по размеру примерно такие же, как устанавливают на причалах, чтобы привязывать лодки. Надо думать, она была с Баццей, потому что он был лет на двадцать ее моложе, и у него вставало значительно чаще и крепче, чем у мужиков ее возраста. Собственно, никаких прочих достоинств у него не наблюдалось. Они ужасно гордились собой, что протащили через границу контрабандою выпивку, и теперь исподтишка надирались в барах. Считали, что это ужасно прикольно: можно укушаться в хлам, и не надо платить. Я еще понимаю, когда у человека нет денег. Но такое…

Бацца носил усы, не те, которые «усы — это стильно», а которые «вот, у меня усы, так что я, бля, настоящий мужик». Как большинство низкорослых, плюгавеньких и зачуханных мужичков, сам он был без понятия, какой он забитый по жизни и как легко его можно пристукнуть. Янош мог бы раздавить его одним пальцем — и, кстати, жалко, что не раздавил. (Что меня поразило на самом деле.) Мне не раз приходилось сдерживать мужиков, которые рвались набить морду друг другу, и мне было странно, что Янош не пришиб Баццу на месте, когда Бацца пролил пиво на Яноша после того, как Янош предупредил его, чтобы он был осторожнее с пивом; и потом, когда Бацца выбил у Яноша трубку, которая упала в бассейн — после того, как Янош снова предупредил его, чтобы он не махал руками; и потом, когда Бацца сел на темные очки Яноша (и сломал их), пока Янош вылавливал трубку. Кстати, Янош предупреждал Баццу, чтобы тот был осторожнее с его очками.

— Все равно очки были паршивые, — утешил Яноша Бацца.

Я подумала, тихо злорадствуя: вот теперь Бацца точно узнает, что такое тяжелый венгерский кулак, — но Янош сложил полотенце и тихо ушел.

Потом Бацца решил, что будет очень прикольно покакать под лавровым деревцем. Тут даже Тони не выдержала и пресекла его поползновения на корню.

— Так нельзя делать, — сказала она.

— Да никто не заметит, — ответил Бацца.

Тут появился Хорхе.

— Управленцы?

— Нет, — ответила я.

Джан работала в регистратуре местного центра по трудоустройству. Тони была приходящей няней, а Рон и Бацца исполняли обязанности штатных спермопроизводителей при своих бабах.

— Ага, постинтеллектуальное общество. — Хорхе развернулся и ушел. Странно, что он их не выгнал. Хотя мог бы. На правах радушного хозяина.

Еще пара минут — и мой загар достиг бы того безупречного оттенка, когда можно идти покорять мир, но мне пришлось уйти с крыши. Я как раз складывала полотенце, когда Бацца нырнул в бассейн. Если бы я не видела это своими глазами, я бы не поверила, что так бывает. Он прыгнул в бассейн, но едва не промахнулся — его занесло назад, и он ударился головой о край. Перед всплеском воды я отчетливо слышала хруст, но остальные, похоже, вообще ничего не заметили. Они продолжали болтать как ни в чем не бывало. Я решила дождаться, пока Бацца не вынырнет. Но он все не выныривал и не выныривал. Когда ты трезвый, не проломил себе череп и не тонешь в бассейне — это, конечно, во всех отношениях приятно. Но тут есть одно существенное неудобство: тебе надо вытаскивать из бассейна тех, кто нетрезвый, проломил себе черепа и тонет. Вернее, почти утонул.

В воде Бацца смотрелся таким безмятежным. Вода буквально на глазах краснела от крови. Я в жизни такого не видела. Злясь на себя, я спустилась в бассейн. Если б я сделала вид, что ничего не заметила, — двух-трех минут было бы вполне достаточно. Да, это был крупный просчет мироздания, что мы с Баццой живем на одной планете. Я вытащила его из воды. Остальные таращились на меня в замешательстве. Надо думать, Бацца частенько выделывал подобные номера.

Ричард бросился к пострадавшему и стал делать ему искусственное дыхание рот в рот. К моему несказанному облегчению. Потому что, во-первых, я сама не умела делать искусственное дыхание, а во-вторых, как-то оно меня не прельщало. Вскоре Бацца подал признаки жизни. Он плевался водой, содрогался в позывах на рвоту и истекал кровью.