повествующая о том, как дух – страж времени на горе Пиндиншань предупредил об опасности и как у пещеры Лотоса Дурень попал в беду
Итак, Сунь У-кун вернулся к Танскому монаху, и с этого момента и учитель и ученики были охвачены единым стремлением: идти на Запад. Прошло много времени с тех пор, как они спасли принцессу страны Баосянго и правитель со своей свитой проводил их с почетом из города. Немало трудностей пришлось перенести им: они терпели голод и жажду, останавливались только на ночь, а с рассветом снова пускались в путь. Наконец наступила весна.
Закачал, как шелковинки,
Ветер ветви тонких ив,
Этот край неизъяснимо
Живописен и красив.
Здесь тепло цветы раскрыло,
Чтоб повеял аромат,
И во двор, к цветенью яблонь,
Снова ласточки летят.
Это время заставляет
Снова птиц счастливых петь.
Хорошо на мир цветущий
С любованием глядеть!
Всюду светлые дороги
В красном мире пролегли,
Блещут пышные одежды,
Льется музыка вдали…
Дуют в дудочки травинок,
Ночь не кажется длинна,
Проходящая в беседе
За кувшинами вина.
И вот однажды, когда Трипитака и его ученики наслаждались окружающей природой, путь им снова преградила гора. – Ученики мои, – молвил Трипитака, – будьте осторожны. Боюсь, что на этой горе живут оборотни. Как бы они не причинили нам вреда.
– Учитель, – отвечал Сунь У-кун, – монах не должен рассуждать как мирянин. Помните, что говорил о сутре Праджна парамита[17] почтенный монах У-чао: «В сердце не должно быть забот. А когда в сердце нет забот, то нет и страха, и мечты уносятся далеко». Нужно только очистить свое сердце от скверны и омыть пыль с ушей своих. Тот, кто не испытал самых горчайших страданий, тот не может стать выше других. У вас нет каких-либо причин для беспокойства. Когда я с вами, пусть хоть само небо обрушится на землю, – вы будете в полной безопасности. Так стоит ли бояться каких-то оборотней!
Остановив коня и обернувшись к Сунь У-куну, Трипитака сказал:
В тот год, получивши указ, я пошел на Закат,
Чанъань я покинул, чтоб Будде с мольбой поклониться.
Там статуи золотом в пагодах Шэли горят,
Седой волосок меж бровями у Будд серебрится.
Я много прошел не имевших названия рек,
Как волны, вставали хребтов непрерывных громады,
Я горы прошел, где еще не ступал человек…
Когда ж перестанут в пути мне встречаться преграды?
Выслушав это, Сунь У-кун расхохотался.
– Ведь добиться свободы не так уж трудно, – сказал он. – Если вы успешно выполните возложенную на вас миссию, то перед вами откроются все пути, вы сделаете все, что вам предначертано судьбой. И разве тогда вы не будете полностью свободны?
Трипитаке очень понравились слова Сунь У-куна, и, забыв все свои сомнения, он подстегнул коня и поспешил вперед. Въехав в горы, наши путники увидели, что места здесь необычайно суровые, изобилующие кручами.
Острые пики,
Грозные скалы,
В темных ущельях
Всюду обвалы;
В горных потоках
Игры дракона,
Хвост виден тигра
В чаще зеленой.
Вверх к небесам
Обращаются взоры:
Небо пронзили
Острые горы.
А обернешься –
В нижней долине
Воздух, как небо,
Светлый и синий.
Горы восходят
Лестницей тесной,
Падают горы
Кручей отвесной.
Смотришь – и в сердце
Вдруг удивленье:
Пиков, утесов
Нагроможденье.
Знахарь-искатель
Разных растений,
Все ж устрашился бы
Этих ступеней.
И дровосек
Пред отвесным обрывом
Вдруг отступает,
Став боязливым.
В дальнем ущелье,
На перевале,
Дикую лошадь
Люди встречали.
Мчатся архары,
Яки лавиной
С пастбищ нагорных
Сходят в долины.
Волчья свирепо
Мечется стая,
Чарам подвластна,
А не простая.
Тропы покрыты
Дикой травою,
Конь пропадает
В ней с головою.
Как без дороги
Не заблудиться!
Будде не сможем
Мы поклониться.
И вот, когда продвигаться вперед стало почти невозможно, Трипитака в нерешительности придержал коня, они вдруг увидели на зеленом склоне дровосека, И вы только взгляните, как этот дровосек был одет:
Из синего войлока шляпа
Имела затейливый вид,
И черный халат его – тоже,
Казалось, особенно сшит.
И шляпа хранила от солнца,
От стужи – халат защищал;
Наточенный остро топорик
Старик, улыбаясь, держал.
С нарубленным хворостом шел он,
Вязанку неся за плечом,
И в стужу и в знойную пору
Старик не грустил ни о чем.
Был занят всегда размышленьем
И праздных он чувств не имел,
И звездных богов беспокоил
Такой необычный удел.
Доволен своею судьбою
Он был и в преклонных годах.
Какой же позор или слава
Его задержали в горах?
Рубя дрова в густом лесу на склоне,
Он увидал почтенного монаха,
Который путь с Востока направлял.
Тогда он тотчас прекратил работу,
Из лесу вышел быстрыми шагами
И поднялся на горный перевал.
– Почтенный монах, – крикнул он Трипитаке. – Остановитесь на минутку, я хочу вам кое-что сказать. В этих горах водятся свирепые чудовища, которые пожирают путников.
