Но ведь и 30 часов не так уж мало. А если еще учесть промежуточные посадки для заправки самолетов и отдыха пассажиров, возможные задержки изза нелётной погоды, окажется, что и добрых двое суток придется пробыть в пути от Москвы до Владивостока.

А как было бы удобно, если бы можно было сократить это время до 1,5–2 часов. Ведь как мы ни стараемся заниматься в пути, в железнодорожном ли вагоне, в пассажирской ли каюте самолета, каким-нибудь делом — чтением книги, изучением иностранного языка, — все равно время получается наполовину потерянным. А ведь каждую минуту жизни надо стараться использовать как только можно полнее. Но такая продолжительность перелета — сказка, мечта…

Нет, не сказка. Так сократить расстояния, отдать весь земной шар по-настоящему во владение человеку позволят космические ракеты.

Мы называем их здесь космическими не потому, что они должны будут далеко вылетать из атмосферы в космическое пространство, а потому, что в полете они будут подчиняться тем же законам, что и космические тела. Они не будут, как аэростаты, плавать в атмосфере, они не будут, подобно самолетам, опираться крыльями и винтом о воздух. Они будут свободно падать… Совершим с вами этот волшебный перелет из Москвы во Владивосток на космической ракете. Условимся, что у нас на календаре не 1955, а 196… год.

…Не знаю, в каком из пригородов Москвы расположится будущий космопорт пассажирского сообщения Москва — Владивосток. Не знаю, каким видом транспорта приедем мы сюда. Может быть, скромный ВЧ — автомобиль, получающий энергию в виде токов высокой частоты из кабеля, проложенного под асфальтом шоссе, — затормозит свой бег у этого белого с высоким серебристым шпилем здания. Может быть, уже найдут широкое применение для пригородного сообщения небольшие вертолеты и на одной из этих машин мы и опустимся на бетонное поле космовокзала… Во всяком случае — мы уже здесь.

На середине космопорта стоит вертикально похожая на какой-то полуфантастический обелиск наша ракета. Приблизившись, рассматриваем ее в деталях. Да, это безусловно двухступенчатая ракета. Большая, видимо, первая ступень ракеты имеет в длину свыше 30 метров. Узкими соплами своих пяти реактивных двигателей она стоит на бетонном основании, имеющем форму чаши. Это сделано для того, догадываемся мы, чтобы газы горения, выбрасываемые в первые секунды работы моторов ракеты, отражались не по поверхности Земли, а вверх, и не могли повредить значительной площади.

К телу большой ракеты плотно прижалась меньшая. Она тоньше и короче первой. Ее длина всего около 20 метров. Она тоже соплами своих трех реактивных двигателей плотно опирается на бетон рядом с первой. Видимо, двигатели малой ракеты могут работать и в том случае, когда большая несущая ракета не отцепилась, то есть все восемь двигателей ракеты могут работать одновременно.

— При их одновременной работе, — поясняет подошедший к нам капитан этого сверкающего серебром в лучах заходящего Солнца корабля — человек в белом кителе с широким спокойным лицом и внимательным взглядом глаз, — все эти двигатели разовьют гигантское тяговое усилие — свыше 350 тыс. килограммов.

— Так много! — удивляемся мы.

— Это не очень много, — спокойно отвечает он, вглядываясь в наши лица. — Космические корабли для межпланетных сообщений снабжены двигателями с суммарной тягой в несколько миллионов килограммов. Я уж не говорю о кораблях для сверхдальних межпланетных рейсов, снабженных атомными двигателями… А что — вы разве совсем незнакомы с достижениями ракетной техники за последние 10 лет?..

Знакомы ли мы с ней? Конечно, нет. К сожалению, в настоящее время наши знания о ней не простираются дальше 1955 года. Об этом мы честно сообщаем капитану. Нельзя сказать неправду человеку с таким открытым и добрым лицом…

— Да, тогда для вас многое будет ново. Вам придется испытать много интересных ощущений… Впрочем, отлет через 10 минут, попрошу вас занять места в пассажирской каюте ракеты.

Мы входим в легкую алюминиевую кабину переносного лифта, и она поднимает нас прямо к входному люку малой ракеты. Проезжая, мы видим, как в помещениях большой ракеты занимает свои места экипаж.

Входим в пассажирскую каюту. Мягкие удобные сиденья, круглые иллюминаторы, закрытые темными стеклами, — догадываемся — для предохранения от возможных ожогов не ослабленной атмосферой солнечной радиацией. Впереди экран телевизора. Что ж, за время полета можно будет просмотреть последний кинофильм или второй тайм международной футбольной игры.

Устраиваемся в наших креслах. Как в них удобно! Но ведь это удобно только сейчас, когда ракета стоит вертикально. А в полете она, наверное, примет горизонтальное положение. В этом случае мы никак не усидим в креслах, мы выпадем из них, как горох из перевернутого стакана…

Капитан успокаивает нас. Он советует нам подальше откинуться на спинки, полулечь. Оказывается, в полете кресла будут сами устанавливаться в том же относительно силы тяжести направлении, что и сейчас, какие бы положения ни приняла ракета. Для этого кресла оборудованы гироскопами специальной конструкции. Эти гироскопы не то у каждого кресла свои, не то на все кресла один большой гироскоп. Переспросить мы не успели, капитан поднялся в рубку управления. Да и пора. До отлета осталось всего 2 минуты. Напряженно смотрим на часы: полторы минуты, минута, 30 секунд… Ровно… Спинки и сидения кресел с силой начинают давить нам в спину. А, это действие ускорения.

Видимо, перегрузка здесь не очень большая, мы ее легко переносим. Вот я поднимаю руку, поворачиваю голову. Сквозь темное стекло иллюминатора видна поверхность Земли — примерно такая же, какой мы не раз видели ее на снимках с высотных ракет. Правда, большая часть горизонта заслоняется неудобно поставленным треугольным крылом ракеты. Небо чернеет. Значит, мы уже прошли основную часть земной атмосферы. Но почему не слышно шума реактивных двигателей, почему не чувствуется вибрации корабля? Ответ на этот вопрос сразу не приходит. Уже после посадки капитан объяснил, что сзади пассажирской каюты в ракете расположены баки для горючего и кислорода — вот они-то и поглощают в своей массе звуковые колебания и вибрации.

Прошло уже более 2 минут. По тому, как качнулся горизонт, догадываемся, что корабль резко изменил положение в пространстве. А, это отцепилась несущая ракета. Экипаж благополучно вернет ее на свой космопорт. Она сыграла уже свою роль, подняв нашу ракету на высоту свыше 25 километров.

Двигатели нашей ракеты продолжают работать. Но чувство перегрузки, чувство излишней тяжести постепенно уменьшается и сменяется чувством необыкновенной легкости. Значит, ускорение, сообщаемое ракете двигателями, стало даже меньше земного… А вот и совсем пропали огненные струи выхлопов, тянувшиеся из сопел ракеты, видимых в иллюминатор. Ощущение необыкновенной легкости возникает во всем теле. Кажется, что ракета стремительно падает в какую-то бездонную пропасть. Вот оно, состояние той самой невесомости, о влиянии которой на человеческий организм столько спорили врачи в наше время…

Да, корабль действительно падает, точнее, он летит по инерции на высоте свыше 500 километров от поверхности Земли в столь разреженных слоях атмосферы, что они уже не оказывают ему практически никакого сопротивления. Летит он со скоростью около 5 километров в секунду по дуге эллипса, один из фокусов которого находится в центре Земли. Корабль как бы совершил прыжок: оттолкнулся от Земли и теперь летит, приближаясь к верхней точке этого прыжка. А общая длина его пути по поверхности Земли превысит 9000 километров.

Из рубки управления спускается капитан. Он по-прежнему спокоен, но, видимо, и ему не легко передвигаться в этих странных условиях невесомости. Добравшись до кресла, он садится и пристегивает себя к нему. Не будет ли бестактностью спросить его о возможности аварии?