— При всем моем уважении, архимаг Лиметрий, я еще сказала не все. К вам у меня тоже имеется счет. Как получилось, что вы прощелкали у себя под носом заговор? Опять-таки, Лир по сравнению с вами — мальчишка…

— Ну, Фрейя! — голос короля.

— Мальчишка, — припечатала она, и пресветлый лир со своими протестами увял, как до него владыка-дракон Кантуниль-Кин-Ха, а после архимаг Лиметрий.

Кто это такой, Янис-Эль не знала, но подозревала, что, скорее всего, глава Совета магов. Рей, судя по тому, что Фрейя упоминала «дебила и идиотку», в помещении тоже присутствовала, но благоразумно молчала. А кто, интересно, здесь еще? И вообще, где дело-то происходит?

Янис-Эль опять попыталась разлепить глаза и вновь безуспешно.

— И наконец, последний, самый важный вопрос. После того, как мы все вместе взятые профукали всё, что только можно было, и наворотили таких дел, что и подумать страшно, как, каким образом вы трое расслабились настолько, что позволили звериной ипостаси хранительницы оказаться рядом с ее мертвым эльфийским телом?! А? Как?!

— Мы дураки, Фрейя, ты это хочешь от нас услышать?

— Нет. На фиг мне слышать от вас то, что я и так знаю? Лучше думайте, как теперь со всем этим жить дальше.

Раздраженное притопывание, ответная тишина и виноватое сопение.

— Лир, — еще более виноватый голос Тэйи.

— Что, маленькая моя?

— Там… Там пресветлый дор Несланд приехал…

Шарканье ног, возбужденное дыхание, тихие переговоры и, наконец, громкое:

— Да хватит уже за меня цепляться! — голос у Эйсона немного перепуганный, очень взволнованный, но при этом решительный. — Я все равно войду.

— Кадехо, кадехо держите! — и тут же горячее дыхание рядом и тихий скулеж, в котором отчетливо слышался еще более ощутимый, чем в голосе Эйсона, испуг.

«Хвостики мои, — ласково подумала Янис-Эль, и щенки тут же затопотали рядом, а чей-то восторженный хвост, как это обычно и бывало, снес ближайший стул. — Я хоть и мышь, но это я. Правда».

Топот и громкое возбужденное дыхание отдалились, но тут же вновь послышались рядом — теперь с двух сторон.

— Моя жена… — опять Эйсон. — Да не цепляйтесь вы, дайте мне к ней подойти. Что с ней случилось? Как она… умерла?

«Нет! — завопила Янис-Эль и задергалась в темнице своего неподвижного тела. — Я жива. И я люблю тебя, Эйсон!»

— Это называется полное магическое истощение, пресветлый дор, — холодновато ответила Фрейя. — Маги именно так и умирают, когда с ними происходит подобное.

— Янис-Эль — маг?!

— Была магом. И, судя по тому, что я услышал, магом совершенно уникальным, — устало произнес старик, про которого Янис-Эль решила, что он — глава Совета магов. — Увы. Такая потеря.

— Ваша супруга, дор Несланд, стала жертвой заговорщиков, — голос короля. — Она спасла мне жизнь и трон, и моя благодарность…

— Мне без надобности, пресветлый лир. Простите, но я… Я забираю ее домой. Здесь… Здесь дурно пахнет.

— Я готов доставить вас…

— Нет! Нет… Спасибо, пресветлый лир. И… Еще раз простите и поймите правильно.

— Я понимаю. Мне жаль…

Чьи-то руки коснулись Янис-Эль… Эйсон! Она вновь рванулась изо всех сил… И вдруг услышала приближающейся топот.

— Что? Да кто там?.. — шевеление, шарканье ног, любопытные шепотки.

Янис-Эль почувствовала, что ее поднимают… И вдруг звонкий голос мэтра Шуппе:

— Стойте! Да подождите же! У нас с мэтром Курдбахом есть идея!

— Какая? — скептически спросила Фрейя. — Мы своей драконьей магией сделали все, что могли. Ее тело исцелено целиком и полностью, но этого оказалось… недостаточно.

«Это о каком теле речь-то?» — подумала Янис-Эль и в который раз попыталась пошевелиться. Ничего. Эйсон, прислушиваясь к разговору, вновь аккуратно положил Янис-Эль на поверхность, на которой она все это время, как видно, и лежала, а после бережно коснулся кончиками пальцев ее лица. Или мордочки? Стоп! Так лица или?.. Фрейя сказала, что «тело исцелено»… Но… Мышиное-то тельце было вполне здоровеньким. Это эльфийское тело бедолаги Янис-Эль Моберг как сквозь мясорубку пропустили. Тогда… Тогда что же получается?

— Насколько я понимаю суть произошедшего магического… эм… казуса, — заговорил мэтр Шуппе, — моя ученица, полностью израсходовавшая к моменту смерти своей физической оболочки магический потенциал, была выброшена в тело… гм… мыши. Маленькое и хорошо знакомое ей по прежним… эм… воплощениям. Так?

— Именно, — важно подтвердил архимаг Лиметрий.

— И в этом теле была вполне жива-здорова.

— Совершенно верно.

— Но потом случилось так, что Янис-Эль в ипостаси мыши оказалась рядом со своей эльфийской оболочкой. К этому моменту мертвой.

— Я не смог, — голос Вазилиса.

Янис-Эль подобралась. Этого типа что, даже не арестовали? Что он тут делает? Рядом с Эйсоном и щенками! Вечный лес! Как же быть? Как выбраться, защитить?..

— Но мне до последнего казалось, что не все потеряно.

— Если бы вы хотя бы смогли ее накормить…

— Я пытался. И даже все устроил, но фьорнис Рууз-Рог… Ладно, что теперь об этом? Я прежде всего думал о своей миссии, пресветлый лир. Если бы я повел себя иначе, я бы провалил дело, на которое потратил не один год. Я не мог так рисковать. Кто ж знал, что эта эльфийка столь важна?..

— Я не виню вас, Вазилис. Не мне вас винить. Все мы… не сделали то, что были должны.

— Да подождите вы посыпать голову пеплом! — опять Шуппе, в голосе нетерпение. — Дор Вазилис, что произошло после того, как вы увидели мышь в камере?

— Это практически совпало с приходом всех остальных. Она шмыгнула внутрь, но тут же раздался топот на лестнице, и я отвлекся на него. Я ведь не знал, кого на этот раз в подвалы принесло. А мышей тут полно. Я и внимание-то на нее обратил, просто среагировав на движение.

— Значит, вы не видели момент перехода?

— Нет. Увы.

Если б Янис-Эль могла, она бы схватилась за голову. Значит, этот тип, идеально похожий на шпиона, и на самом деле был им? Только шпионил не в пользу магистра Айрмана или фьорниса Рууз-Рога, чтоб ему черти в аду неленивые попались, а в пользу короны? И о каком переходе говорит Шуппе? Суворова через Альпы, блин? Или старушки через оживленное шоссе?

— Жаль, — Шуппе подошел ближе — его голос стал громче. — Тогда остается только строить догадки. И я убежден, что Янис-Эль, будучи сильной, но неопытной магичкой, просто попалась в ловушку собственного эльфийского тела. Ее выбросило из тельца мыши, а из-за нехватки магических сил со своим собственным телом она справиться не смогла.

— Гм… Прошу прощения, мэтр, — неуверенный голос короля. — Но и это тело ей не родное, насколько я успел понять. Она, как и я — пришелица из другого мира.

— Если пресветлая дора Фрейя права, и Янис-Эль действительно хранительница, то ничего удивительного. Про хранительниц и хранителей ведь именно так всегда и писали в древних книгах — пришел или пришла в этот мир. Не родилась, а именно пришла. Однако с этим телом она уже сжилась, в нем она…

— Вы рассуждаете так, словно Янис-Эль это тело… на себя как платье натянула, — дрожащий нервом голос Эйсона. — Словно она — злобная сущность, вытеснившая из оболочки ее истинную хозяйку… А это не так! Она была веселой, щедрой на ласку и заботу… И она была доброй! И мои дети полюбили ее!

— Если она пришла из другого мира, — негромко в общем молчании заговорила Рей, — это не значит, что там, в этом другом мире, она была дрянью. Души плохих людей не получают второй шанс на спасение. И уж тем более не становятся хранительницами. Наверняка и там она была такой же — доброй, щедрой и заботливой. И если идея мэтра Шуппе, которую мы никак не даем ему донести до нас, сработает, останется такой же.

— Останется?..

— Именно! Именно! Я… Мы с мэтром Курдбахом думаем, что дело именно в том, что Янис-Эль опустошена магически. Мэтр, мой учитель, сам прошел через что-то подобное, и он считает…

— Да. Я считаю, что эту девушку вполне можно вернуть в норму, — старик Курдбах заговорил негромко, но услышали его все. — Я бы еще усомнился в этом, если бы это была простая лесная пьён без грана магии внутри. Если бы не вмешались драконы со своим лечебным колдовством. И если бы юная фьорнэ не была хранительницей для всего живущего на нашей земле. Думали ли вы, все здесь присутствующие, что такое магический эликсир по своей сути?