— Кроме того, вся бухгалтерская отчетность будет сразу поступать к моей супруге, которая и на расстоянии сможет заниматься хозяйством Несланд Эльца, раз уж у нее это все так здорово получается.

— Я никогда… — Янис-Эль даже на ноги вскочила. — Я понятия не имею… И вообще тебе бы и меня подозревать в том, что я — участница затеянной кем-то из моих сородичей авантюры…

— Я и подозреваю, — Эйсон усмехнулся. — А потому буду за тобой очень пристально следить. А что до хозяйственных дел… Мы с дором Халльродом пока тебя подстрахуем.

Янис-Эль скривилась. Следить он будет и страховать! Хороша страховка — святоша, который уже доказал свою полную неспособность к занятиям такого рода, и горе-супруг, проводящий все свободное время в своей мастерской.

Эйсон отошел к окну и остановился там спиной ко всем. Плечи у него были напряжены. Янис-Эль смотрела на них и ждала того, что вот-вот будет произнесено.

— Благодаря тебе, Янис-Эль, — начал Эйсон и повернулся, — я наконец-то осознал, насколько дор Халльрод был прав, когда постоянно твердил мне, что пора вылезать из своей раковины и возвращаться к жизни. В конце концов, не зря же отец потратил столько времени и сил для того, чтобы научить меня быть главой Дома. Я справлюсь.

И Янис-Эль осталось только кивнуть, соглашаясь.

— А теперь иди. Тебя ждет твой дядя — фьорнис Типус-Тип.

— Титус-Тит, — тихонько поправили из коридора.

Эйсон в который раз сделал вид, что поправку не заметил, хотя Янис-Эль увидела в глубине его глаз быстро мелькнувшую усмешку. Фьорнфельт хрюкнул в кулак, Халльрод сделал постное лицо, а Янис-Эль… Янис-Эль вдруг испугалась.

Все, что творилось здесь, в кабинете святого отца, совершенно не предназначалось для ушей «дорогого дядюшки». И по политическим причинам — а вдруг Янис-Эль права, и всю кашу вокруг Несланд Эльца заварили ее же родственнички-отравители? И по чисто эгоистическим причинам. И так Янис-Эль чудом до сих пор не запалили. Чудом никто пока не начал бегать с криками: «А фьорнэ-то не настоящая!» И только потому, что «дорогой дядюшка» Титус предпочитал провинциальной глуши фьора Моберг жизнь в центре Вечного леса, ближе к тем столбовым домам-деревьям, где проживали приближенные к правителю эльфов семьи. А потому весьма поверхностно знал Янис-Эль до того, как в ней нашла пристанище Александра Иртеньева.

О том, как может пройти встреча с теми, кто близко знал прежнюю Янис-Эль с пеленок, думать было страшновато. Придется много врать. Это было очевидно. А теперь она сама, позволив подслушать себя из коридора не только Эйсону, но и Титусу, дала ему в руки козырь. Ведь даже самое поверхностное знакомство с прежней юной фьорнэ Моберг могло дать о ней четкое представление, как о существе совсем иного склада характера, иного опыта и иных интересов. Теперь же Титус получил возможность услышать, как его «племянница» — девочка-пустышка, по общему мнению озабоченная лишь балами, нарядами, охотой и нескончаемыми постельными романами, — вдруг заговорила так, как говорить-то по большому счету просто не могла. Это было плохо. Очень плохо. И проблему эту придется решать в самое ближайшее время. Собственно, скорее всего, завтра. В тряской карете, которая повезет ее и фьорниса Титуса назад, в сторону Академии.

Титус увел Янис-Эль в ее комнату. По его словам, следовало начинать собирать вещи в дорогу.

— Щенки пропали, — хмуро возразила Янис-Эль. — А без Чертика и Ангелы я никуда не поеду, дорогой дядя.

— Глупости, — отрезал тот. — Все равно их пришлось бы оставить здесь. Кто бы позволил тебе тащить во Фраганар двух кадехо? Они опасны. Скоро у щенков начнется период магической перестройки организма. Будет лучше, если они пройдут ее здесь. В Несланд Эльце они — часть семейной легенды. К ним относятся хоть и с опаской, но и с некоторым уважением. В Академии или в городе их просто убьют. Вообще не понимаю, о чем ты думала, когда тащила их за собой, но теперь об этом поздно говорить. Так что моли Вечный лес, чтобы они так и пропали. Столько проблем сразу решится!

— Без них не поеду, — упрямо отрезала Янис-Эль. — И что это за период перестройки?

— Как и любое магическое существо, они должны обрести свою истинную форму. У кадехо это взрывная перестройка всего тела. Болезненная и сложная. Подробностей уже никто не помнит. Последние белые кадехо вымерли слишком давно.

Янис-Эль кивнула, давая себе зарок в Академии первым делом сходить в библиотеку и прочитать все, что удастся найти по этому поводу. Пока же… Пока же надо было как-то не скатиться в черную печаль. Уезжать из замка назад на учебу и без того остро не хотелось. В первую очередь из-за Эйсона, отношения с которым — странные и шаткие — только-только начали формироваться. Расставание на полгода снова низведет их от зыбкого «свой» в твердое «чужой».

Кроме того, опасным отъезд казался и из-за общей ситуации вокруг Несланд Эльца. Оставлять его сейчас, в такой сложный момент? Сама мысль об этом выглядела неумной. И вообще представлялась чем-то вроде бегства или вообще предательства. Но и не ехать было нельзя. Во-первых, надо было донести свежую информацию о потенциальной военной угрозе до заинтересованных лиц. И лучше это было сделать лично. Да и надежнее стократ. Забавная рыженькая Тэйя — жена пресветлого лира Бьюрефельта, конечно, обещала сказать королю, что на границе неспокойно, но Янис-Эль почему-то не верила в то, что эта молодая женщина сможет быть достаточно убедительной. Во-вторых, диплом об окончании военной Академии для самой Янис-Эль в этом странном мире стал бы чем-то вроде якоря. Одно дело — наследница Высокого фьора Моберг, в которой с минуты на минуту признают самозванку, или жена пресветлого дора Несланда — нелюбимая и нежеланная. И совсем другое — дипломированный военный специалист.

Может быть, Янис-Эль ошибалась. Может быть, на такое вот восприятие слишком сильно влияли все еще не забытые реалии оставшейся где-то в непонятных далях Земли, но доучиться казалось важным. Потому-то она и решила в конечном итоге ехать. Снег и в самом деле должен был стать препятствием на пути захватчиков, а к тому моменту, когда он растает, Янис-Эль, быть может, уже удастся организовать подмогу гарнизону Несланд Эльца… Да и потом, логично было предположить, что после гибели Кориса, который ведь вполне мог успеть выболтать все о планах захвата Несланд Эльца перед своей безвременной кончиной, эльфы — кем бы они ни были — предпочтут операцию отложить… И только Янис-Эль убедила себя, что можно смело ехать в Академию и учиться, как пропали щенки…

Их продолжали искать. Янис-Эль лично спускалась в подвалы замка и обшарила все камеры, экранированные от магии — ей подумалось, что та стена, которую она чувствует и из-за которой не может связаться с малышами, вполне может быть таким вот, как в этих камерах, магическим контуром или щитом. Но камеры были давно заброшены, и никаких щенков в них не было и в помине.

Лута, узнав, что Чертик и Ангела пропали, расплакалась. Альф долго крепился, но после тоже заревел. Теперь надо было утешать еще и их. Эйсону пришлось забрать детей к себе в постель, и только там, рядом с отцом, они наконец-то успокоились и заснули. А вот Янис-Эль в своих планах провести последнюю ночь перед отъездом со своим горе-супругом обломалась. Нет, о полноценном сексе она и не мечтала! Ее тощее эльфийское тельце не оправилось еще и от предыдущего раунда. Но ведь можно было бы потешить друг друга при помощи губ или рук… Ну ладно! Допустим, не друг друга — вряд ли Эйсон согласился бы целовать нелюбимую эльфийскую жену «туда». А вот Янис-Эль сделала бы мужу минет с удовольствием… Или они могли бы просто поспать вместе, обнявшись и делясь теплом своих тел, раз уж сердце Эйсона было по отношению к супруге так холодно…

Но нет. Ничего из этих планов не вышло. Эйсон спал у себя — с Альфом под правой рукой, и с Лутой — под левой. А Янис-Эль… Янис-Эль продолжила понуро таскаться по замку, потому как в своей комнате — холодной и пустой из-за очевидного недостатка мебели после драки — чувствовала себя настолько несчастной и одинокой, насколько это вообще было возможно.