ЛАНА

Я самая большая идиотка на свете!

Большая не в смысле моего размера, хотя я и бывшая модель плюс-сайз, а в смысле глубины моей бестолковости…

Надо же было умудриться спросить у Матвея ТАКОЕ, когда между нами наконец тронулся лед.

- Отлично, Лана, умудрилась испортить отношения с человеком, которого так не хотела терять, - шепчу я себе под нос, бросая сумочку на свой стол.

Не нужно было лишний раз открывать рот.

Зачем я вообще заговорила об этом?

Язык мой - враг мой.

Тяжело вздохнув, я иду в спальню.

Резкое «нет!» в ответ на мой вопрос о том, является ли Матвей приемным ребенком своих родителей, эхом отдается у меня в ушах.

После мы уже больше не разговаривали.

Матвей довез меня до места, где я оставила машину, и мы разъехались в разные стороны.

Мы провели весь вечер, узнавая друг друга.

Я рассказала Матвею то, в чем не призналась бы никому, кроме Олеси. А потом все испортила, нарушив его границы.

Сексуальное напряжение между нами с Матвеем было и раньше, но сегодняшним вечером мне показалось, что что-то в наших отношениях радикально изменилось… Видимо, я ошибалась.

Матвей весь вечер был таким открытым, поэтому я решила, что могу перевести разговор на него.

Очевидно... нет.

Очевидно, он не был готов к такой откровенности.

Честно говоря, пока я не увидела свидетельство о его усыновлении, я и подумать не могла, что Матвей - приемный сын своего отца.

Даже Олеся никогда не упоминала об этом.

Может быть потому, что Матвей был еще совсем маленьким, когда отец усыновил его.

Я иду в свой кабинет и открываю ноутбук. Поскольку я не работала почти весь день, мне нужно сделать кое-что по мелочи, прежде чем я лягу спать.

Отличный повод забыть о Матвее.

Мы, по сути, друг другу никто. Мы даже не друзья. Может нас и тянет друг к другу, но это всего лишь химия.

Почему же мне хочется заплакать?

По щеке катится горькая слеза, и я смахиваю ее, злясь на себя за то, что так сильно переживаю из-за реакции Матвея. Стоило только задать неудобный вопрос, как он отшил меня и закрылся. И, если честно, это было больно, пусть и не должно было расстраивать меня настолько сильно.

Главная проблема заключается в том, что Матвей мне на самом деле нравится. Настоящий Матвей. Я только начинала думать, что понимаю его. А что потом? Парень, который поддерживал меня и заставлял взглянуть на себя по-другому, исчез.

А безразличный миллиардер и хладнокровный бизнесмен вернулся на свое законное место.

Честно говоря, я понятия не имею, из-за чего это произошло. Неужели для него такое большое значение имеет кровная связь с отцом, которого Матвей и без нее любил всю свою жизнь? Неужели я случайно подняла настолько острую тему?

Я сама сирота, я знаю, что общая ДНК на самом деле не так уж и много значит. Когда мои родители умерли, ни один из моих кровных родственников не захотел взять меня на воспитание.

Позже я встретила Олесю, и она стала для меня сестрой, которой у меня никогда не было, хотя родственниками мы не были.

Общая кровь не обязательно гарантирует любовь со стороны членов семьи. В том числе и из-за этого я решила, что взять ребенка из детского дома - правильный путь для меня. Если я смогу помочь хоть одному приемному ребенку почувствовать, что он любим, моя жизнь станет во много раз лучше.

Я пытаюсь сосредоточиться на своих имейлах. Большинство из них не требуют особого внимания, и я отвечаю на многие на автомате.

Пока не добираюсь до письма, заставившего меня остановиться. Отправителем значится Андрей Лебедев. Миллиардер, глава крупной компании, бизнесмен.

Я не особо следила за его жизнь, но имена братьев Лебедевых были на слуху. О них пишут во всех женских журналах, потому что они богатые, молодые и невероятно привлекательные.

- И что ему от меня надо? - шепчу я вслух, с любопытством просматривая короткое письмо. Похоже, Андрей, старший из братьев Лебедевых, хочет провести деловую встречу, чтобы обсудить мой бизнес.

Мне не нужен еще один инвестор, и я понятия не имею, как такой человек, как он, вообще узнал о моей компании, но в итоге решаю, что встречусь с ним. У этого человека может быть куча полезных связей!

Вдруг звонит мой телефон.

О, господи.

Это Матвей!

- Привет.

- Я сегодня… несколько припозднился. Отвлекся на невероятно красивую блондинку, представляешь?

Мое сердце бьется теперь так сильно, что каждый удар грозит выломать парочку ребер.

- Зачем ты звонишь? Я думала, что информацией о себе ты делиться не собираешься. И продолжать наше общение… тоже.

- Я отреагировал слишком резко. Прости. Ты застала меня врасплох.

- Ты не собирался добавлять эту информацию в свое досье?

- Нет. Собирался. Если бы ты рассматривала меня, как донора спермы, ты должна была знать об этом.

- Я почти ничего не читала из твоего личного дела. Мне было неловко даже держать бумаги в руках, потому что решение на момент твоего предложения уже было принято. Но документ был сверху, вместе с твоим свидетельством о рождении.

- Мой отец усыновил меня, когда мне было восемь месяцев, - тихо говорит Матвей. - Но родители не рассказывали мне правду, пока я не закончил универ. Они не хотели, чтобы я чувствовал себя чужим. Хотя я и понимаю их логику, мне хотелось бы узнать раньше.

- Ты расстроился, когда узнал?

Он молчит, прежде чем ответить.

- Да.

- Почему?

- Потому что еще я узнал, что мой биологический отец был мудаком. Моя мама была очень молодая. Ей едва исполнилось восемнадцать. Она и мой папаша случайно встретились на какой-то дискотеке, когда она еще жила в другом городе. Они переспали, встретились еще несколько раз, а потом он исчез, украв у мамы все деньги. Когда мама забеременела, никто не захотел ей помогать. У нее не было никакой поддержки. К счастью, она нашла приличную работу и переехала, чтобы начать жизнь с чистого листа. На работе она познакомилась с моим отцом. Он был немного старше, но они все равно полюбили друг друга. Мой отец начал оформлять документы на усыновление вскоре после моего рождения.

- Я уверена, что твой отец любил тебя, Матвей. Так же сильно, как если бы ты был его родным сыном. И я сомневаюсь, что это изменило бы твои отношения с братьями и сестрами.

Наступает долгая пауза.

- Они не знают правды. Ты единственная, кто знает. Я был бы признателен, если бы ты никому ничего не говорила.

Как все серьезно.

- Почему ты им не сказал?

- Мы с родителями планировали сделать это вместе на каникулах в тот год, когда они умерли. Они так и не дожили до Нового Года. Они погибли в автокатастрофе как раз в преддверии праздников. Я ни за что не стал бы взваливать на братьев и сестер еще и это, после того как погибли наши родители.

- А после этого?

- Сначала у всех был траур и было не до этом. Потом мы все отдалились друг от друга. Подходящего времени так и не нашлось.

Теперь, когда я знаю правду, я понимаю, почему Матвея так задел мой вопрос. Он всю жизнь старается доказать, что заслуживает быть полноценной частью семьи. Неужели он не понимает, что ему не нужно ничего доказывать?

Должно быть, узнав, что не приходится родным сыном своему отцу, Матвей был совершенно опустошен.

Если добавить к этому тот факт, что настоящий отец Матвея был мудаком, то нетрудно догадаться, почему он так старается быть идеальным.

- Как думаешь, твой отец любил тебя меньше, из-за того, что ты ему не родной? - осторожно спрашиваю я.

- Нет. Я знаю, что нет. Он всегда считал меня своим первенцем. Он был рядом с мамой, когда я родился.

- Тогда почему ты все еще пытаешься что-то доказать, Матвей? Ты пожертвовал чуть ли не всей жизнью, чтобы превратить компанию в гиганта.