Туманная фигура как проявилась — маленькая егоза с огромными ярко-лазоревыми глазами довольно и чуть ехидно улыбалась, словно не замечая, что стоит перед зрителем в практически прозрачной ночнушке. Розовые сосочки на уже вполне заметных грудках чуть-чуть топорщились, между стройных длинных ножек завивались редкие пока золотистые волоски, совсем не скрывая то, что должно быть за ними спрятано.
— Нет, в таком виде будет отвлекать, — решил Костик, а где-то в глубине как-то грустно прострелило — хотелось обнять, расцеловать, прижать к груди Маришку. В ближайшее время, увы, не получится. Но он сделает все возможное, чтобы рано или поздно увидеть ее.
Шустрая девчурка тем временем крутнулась на носочках и предстала в относительно скромном коротком платьице, но обутая при этом в воздушные туфельки на длиннющих шпильках.
«Так пойдет?» — спросила Сеточка, подстроившая голос под Маришкин.
— Нет, — решил парень, — нужно что-то более серьезное. И не надо копировать мою младшую сестру — даже издали в зимней шубке она будет отвлекать. И тем более старшую.
Нейросеть, сделав вид, что задумалась, вновь обернулась вокруг себя. Теперь она предстала взрослой девушкой в скромном сером брючном костюме, черных туфлях с небольшим каблучком и черной же водолазке. Вот только от этой скромности почему-то веяло сотнями миллионов на банковских счетах, а костюм казался пошитым лучшим кутюрье мира. Лицо тоже в первый момент не особо впечатлило, но вот серые серьезные сейчас глаза за стеклами очков в тонкой изящной оправе почему-то притягивали взгляд, как магнитом.
— Годится, — постановил Костик. Потом они вместе довольно быстро привели «рабочий стол» в относительно привычный для парня вид, оставив передний план пустым. Все эти колбочки и бублики превратились в обычные папки различной толщины с интуитивно понятными эмблемами. То, к чему доступа еще не было, уехало в самую глубь, а учебные базы, казалось старающиеся привлечь к себе внимание, сгруппировались справа и чуть ближе.
«Тебе пока не стоит что-либо изучать, — предупредила Сеточка, — рано. Я проинформирую о твоих текущих возможностях только после окончания диагностики. А сейчас отдохни немного. Постарайся пока ко мне не обращаться. После окончания диагностики я сама выйду на связь».
Бить баклуши — не работать. Парень сам отключился от нейросети, немного удивляясь многословности Сеточки. Как-то не так он представлял себе общение с, по логике, компьютерным разумом. Открыл глаза, вытащил из пачки сигарету, прикурил и встретился с вопросительным взглядом Лена.
— Развернулась, но не выросла до нормы, — объяснил медтехнику. — Процесс обещает быть долгим — от семи месяцев до года, — нет, Костик чувствовал, что все произойдет значительно раньше, но Лен Каху он не доверял.
— Тогда давай в медкапсулу, продиагностируем и решим вопрос с установкой имплантов.
— Не торопись, сейчас идет расширенная самодиагностика, которая будет, насколько я понял, значительно точнее того, что может дать медкапсула. Еще порядка трех четвертей часа. Вот после этого и займемся имплантами.
«Поступил запрос на связь с, — Сеточка продиктовала длинный цифробуквенный идентификационный код, — некий Лен Ках»
— Не отвечай пока, — решил парень.
— Странно, не могу с тобой связаться через нейросеть — тут же сообщил медтехник. — Вообще наличие сети не определяется.
— Идентификационный блок еще не подключен. Подожди окончания самодиагностики. Затем решим вопрос с имплантами. После этого продиктуешь мне пошаговые инструкции по записи в этот блок. Вот тогда нейросеть начнет отзываться на запросы связи. А пока, как бы странным тебе это ни показалось, я опять хочу жрать.
— Ну здесь как раз нормально, — усмехнулся медтехник, вновь доставая офицерские пайки, — при нахождении в медкапсуле идет подпитка организма внутривенно с одновременным удалением всех отходов в фоновом режиме. То есть желудок, кишечник и мочевой пузырь у тебя пустые, — констатировал Лен, наполняя кувшин водой.
Аппетит Лен Ках своими разъяснениями не отбил, но ел Костик молча, про себя раздумывая обо всем произошедшем сегодня. Похоже, что скоропалительно принятое решение об установке нейросети джоре оказалось правильным. Более того — оно резко повышало шансы задуманного бегства от рабовладельцев.
«Ты был отравлен каким-то наркотиком, который заметно снизил как творческие возможности, — то есть то, что здесь называется интеллектуальным показателем, понял парень, — так и мнемонические способности, — псиактивность на интере, въехал Константин. — Я, увы, не могу пока эффективно синтезировать необходимые излечивающие препараты, — Сеточка выглядела удрученной. — Может быть, у тебя существует такая возможность?»
— Состав необходимых ингредиентов? Технология синтеза?
На первый взгляд ничего сложного, — решил Костик и тут же вывалил этот вопрос на медтехника.
— «Черное удовольствие», — у Лен Каха чуть глаза из орбит не полезли. — И какая сволочь это сделала? Хотя, сейчас не время гадать.
Он чуть подумал и очень быстро рванул из лаборатории, бросив на бегу: — Жди здесь, через десять минут притащу все необходимое.
Константин теперь уже сам вызвал нейросеть:
— Скоро препарат будет готов, — а потом рассказал о бугристом шарике, который вдруг взял и впитался в ладонь.
«Симба? Я уже сама собиралась спросить о нем. Это симбиот-напарник. Маленький разумный друг. С одной стороны он будет предан тебе беззаветно, так как вырастет из твоих клеток. С другой — обладает независимым умом с довольно высокими аналитическими способностями. Разве что растет медленно — до шести месяцев. Кстати — всегда будет на связи с тобой, как бы далеко не находился. И погибнуть не может — дамп его памяти всегда будет во мне».
— Насколько я понимаю, ресурсы он будет брать из меня?
«Правильно понимаешь, из твоей крови».
— Сеточка, а меня на всех вас хватит? На тебя, на этого симбу?
«С одной стороны я со временем ускорю твой метаболизм. То есть тебе потребуется лучше питаться. С другой, опять-таки не ранее чем через четыре месяца — все заново генерируемые стволовые клетки будут обладать теломерами заметно повышенной длины. Ты понимаешь, что это значит?» — в мыслях нейросети, транслируемых Костику, чувствовалась заметная язвительность.
Как это ни странно, но благодаря изученной еще на Земле в относительно приличном объеме теоретической медицине, парень понял сообщение. И, несколько неуверенно, спросил: — Ты обещаешь мне вечную жизнь?
«Нет, — теперь в мыслях Сеточки было только удовольствие, — никак не вечную, но достаточно долгую, если нас с тобой не убьют. Джоре, если тебе это прочему-то неизвестно, живут от пятисот стандартных, до, в отдельных случаях, тысяч лет. Ты, Константин, еще очень плохо образован. Придется усердно учиться».
Родная охренелка засбоила. Такое просто не лезло в голову. На счастье, в лабораторию ворвался взмыленный Лен Ках, крепко удерживающий в потной ладони ампулу с уже готовым лекарством. Чуть подрагивающими руками зарядил ее в пневмоинъектор и, не раздумывая, вогнал лечебное средство в сонную артерию Костика. Сел и удрученно задал риторический с его точки зрения вопрос:
— И что теперь будет? Нейросеть придется удалять, при этом наша афера вскроется.
— Почему? — удивился парень, уже более-менее уверенно транслируя разговор Сеточке.
— Даже лучшие нейросети способны адаптироваться в относительно узких пределах — не более десяти-пятнадцати процентов основных параметров мозга. У тебя же изменения явно выйдут за эти границы. Причем, быстро — недели за две, если не раньше.
«Врет, — ехидно прокомментировала Сеточка. — Точнее не представляет, что нейросеть джоре изначально максимально адаптивна, так как предназначена для инсталляции детям с еще несформированным полностью мозгом».
Пришлось Костику успокаивать медтехника, своими словами сообщая полученную информацию. Лен Ках достал откуда-то четверть литровую флягу, в несколько глотков ополовинил ее прямо «из горлышка», закурил и уставился перед собой ничего невидящим взглядом.
