— Итак. Гарри Дрезден. Большая шишка из Белого Совета.

— На самом деле, — сказал я, — я довольно маленькая шишка. Или, может быть, боевая шишка. Большие шишки…

— Не приезжают к Особенным?

— Вам обязательно надо было перебить, да? — улыбнулся я. — Я хотел сказать, они не испытывают проблем со своими машинами.

— О Боже, — сказала она. — Я думаю, вы мне нравитесь.

— Только дайте время, — сказал я.

Она медленно кивнула. Потом сказала, с мягким акцентом:

— Пожалуйста, заходите в мой дом.

Она отступила, и я вошёл в дом, пересекая порог — завесу мягкой, могучей энергии, окружающей любой дом. Её приглашение означало, что завеса примет меня, позволит пронести мою силу с собой. Я медленно выдохнул, напрягая свои метафизические мускулы, и ощутил свою силу, создающую тихое, невидимое напряжение в воздухе вокруг меня.

Мэган внезапно резко вдохнула и отступила от меня на шаг.

— А, — сказал я. — Вы сенситив.

Она качнула головой, а затем подняла руку, чтобы предостеречь брата.

— Бен, всё в порядке. Он… — она поглядела на меня с задумчивым, хрупким выражением.

— Он настоящий.

Мы расселись в маленькой гостиной. Она была завалена детскими игрушками. Это не было берлогой — просто обустроенным и любимым местом. Я сидел в удобном кресле. Мэган устроилась на краешке дивана. Ярдли шлялся вокруг, не будучи в силах сидеть.

— Итак, — спокойно сказал я. — Вы думаете, что что-то мучает ваших дочерей.

Она кивнула.

— Сколько им лет?

— Кэт двенадцать. Тамаре четыре.

— Ага, — сказал я. — Расскажите мне, что происходит.

Иногда мне кажется, что я обладаю чертовским чувством времени. Не успел я задать вопрос, как воздух прорезал высокий крик, к которому мгновение спустя присоединился ещё один.

— О боже, — сказала Мэган, вскакивая на ноги и вылетая из комнаты.

Я последовал за ней, хотя и медленнее, поскольку крики продолжались. Она проскочила по короткой прихожей в комнату с тремя большими мультяшными фигурами девочек, которых я не опознал. К слову, у них были невероятно огромные глаза. Мэган возникла мгновением позже, неся темноволосую малютку в розово-белой пижаме в полоску. Девочка вцепилась в мать всеми четырьмя конечностями, продолжая вопить с зажмуренными глазами.

Звук выходил душераздирающий. Она была в ужасе.

Мне пришлось остановиться, так как Мэган тут же, сделав два шага в моём направлении, скрылась в следующем дверном проёме. Там был плакат группы молодых людей, которых я не знал. Один выглядел мятежным и угрюмым, второй чокнутым и беззаботным, третий — трезвым и собранным, а последний — соответствующим моде. Ещё одна реинкарнация «Monkees», [51] видимо.

Я подошёл к двери и увидел как Мэган, с вцепившейся в неё малышкой, присела на кровать и стала осторожно трясти плечо девочки, у которой были волосы её матери — Кэт, судя по всему. Она также кричала, но уже через секунду прервалась, а спустя ещё одну открыла глаза.

Малышка, предположительно Тамара, тоже прекратила крик, в то же самое время. Теперь обе они разразились менее истерическими слезами, вцепившись в мать.

На лице Мэган отражалась мука, но её голос и её руки были нежны, когда она касалась их, говорила с ними и успокаивала. Если она была эмпатом, настолько чувствительным, как показывали её досье и её реакция на мой тест, то должна была испытывать жуткую душевную боль. И всё же она сумела оттолкнуть её достаточно, чтобы быть рядом со своими детьми.

— Проклятье, — послышался голос Ярдли из зала позади меня. Это было усталое ругательство.

— Интересно, — сказал я. — Извините.

Я развернулся и зашагал по прихожей к комнате младшего ребёнка, но едва не споткнулся о темноволосого мальчика лет восьми. На нём было нижнее бельё и майка с мультяшным рыцарем-джедаем, что сразу улучшило моё мнение о его матери. Глаза малыша даже не были открыты и он поднял руки вслепую.

Я взял его на руки и понёс с собой в маленькую спальню.

Она была небольшой — как и всё в доме Мэган. Одна из кроватей была розовой и обвешанной всё теми же большеглазыми девочками. Другая была окружена пластиковым корпусом лендспидера из Звёздных Войн. Я плюхнул юного джедая обратно в неё, и он тут же заснул, свернувшись клубком.

Я накрыл его одеялом и повернулся, чтобы осмотреть оставшуюся часть комнаты, не такую уж и большую. Множество игрушек, большинство более-менее убраны с дороги, комод, видимо, общий для обоих детей, столик и стулья, а также шкаф.

Симпатичный, тёмный шкаф.

Я хмыкнул и устроился на полу, чтобы посмотреть под маленькую розовую кровать. Потом покосился на шкаф. Если бы мне было четыре года и я лежал на кровати девочки, шкаф маячил бы прямо у меня за пальцами ног.

Я на секунду закрыл глаза и потянулся к своим чародейским чувствам, ощущая приливы и отливы энергии по всему дому. Внутри защитной стены порога пульсировали и перемещались другие энергии — эмоции обитателей дома, случайные энергии, просачивающиеся снаружи, всё как обычно.

Но только не в шкафу. В шкафу не было вообще ничего.

— Ага, — сказал я.

— Третье А, — сказал я и написал на доске Assemble. — Объединение.

— Мстители… [52] — сказал МакКензи.

— Объединяемся! — закричали юные Стражи в унисон.

Они хорошие ребята.

— Это, фактически, одна из потенциальных частей данной фазы расследования, — сказал я, кивком выразив одобрение и возвращая беседу в свои руки. — Иногда, когда вы вникли в происходящее, то идёте и приводите подкрепление. Но в действительности объединение означает, в нашем случае, соединение всего вместе. Вы получили информацию. Теперь вам надо решить, что со всем этим делать. Вы планируете, какие шаги необходимо предпринять. Вы работаете над возможными последствиями своих действий.

— Здесь вы применяете свои мозги. Если у врага есть уязвимое место, вы выясняете, как его использовать. Если у вас есть превосходство на местности, вы выясняете, как им распорядиться. Если вам нужно специальное оборудование или снаряжение, вы его добываете. — Я разослал пачку бумаг по комнате. — Тут есть рецепты для парочки наиболее частых случаев: антидот от яда Красной Коллегии, с которой вы уже знакомы, и мазь для глаз, которая позволит вам видеть сквозь большинство чар фейри, о которых вы можете не знать. Привыкайте их готовить.

Я сделал глубокий вдох.

— Это также этап, когда вы делаете кое-какие вычисления.

Комната на мгновение затихла.

— Да, — сказал я. — Тут вы решаете, чьей жизнью стоит рисковать, а чьей — нет. Кого надо спасать, а кого уже поздно. Мне приходилось делать такие вещи несколько раз. Некоторые мои старшие коллеги из Совета назвали бы меня глупым или высокомерным, и они могут быть правы — но я никогда не встречал никого, кто бы дышал и находился, с моей точки зрения, слишком далеко, чтобы ему помочь.

— У вас тут страшила, — сказал я Мэган час спустя.

Мэган нахмурилась.

— С… с…

— Страшила, — сказал я. — Также известный как боггл или боггарт. Это слабая разновидность фобофага — пожирателя страха, по большей части нематериальная. Довольно распространённая. Питается детским страхом.

Брови Ярдли попытались забраться в его причёску.

— Это невозможно, — сказала Мэган. — Я бы… я бы ощутила что-то подобное. Я чувствую это. Я уже чувствовала такие вещи. Несколько призраков. И однажды полтергейст.

— Не тот случай, — сказал я. — Вы слишком старая.

Она вздёрнула бровь.

— Простите?

— Гм. Я имею в виду, вы взрослая.

— Я не понимаю, — сказала она.

— Их чувствуют только дети, — объяснил я. — Часть их сущности скрывает их от восприятия старших.

— Порог, — сказала Мэг. — Он должен не пускать подобное.

— Иногда они входят с кем-то из семьи. Иногда, если у ребенка случается достаточно яркий сон, это может открыть окно в Небывальщину, которое боггарт использует, чтобы прошмыгнуть в дом. А иногда они могут использовать зеркала.