Недоуменно гляжу на сей презент.

— Мне записывать, правильно?

— Я бы посоветовал. Но — как хочешь.

— Хорошо, — пожимаю плечами я. Что-что, а конспектировать мы умеем.

— Присаживайся, — Стас кивком головы указывает на ковер под ногами. Доля секунды — и он совершает какое-то хитроумное движение и уже сидит на ковре, скрестив ноги по-турецки. Я же ковыряюсь довольно долго, чтобы присесть на тот же ковер. Поджимаю ноги под себя, усаживаясь на приличной дистанции от Стаса. Себе дороже садиться к нему близко.

А Стас пребывает в задумчивости, потому ерошит свои волосы. Ерошит долго и обстоятельно. Рубашка распахивается на груди, обнажая развитые мышцы и шрамы. Все как обычно, только уж слишком близко. Волос на груди у Стаса нет — прямо как у мужчин, фотографиями которых усыпаны рекламы в дамских журналах. Сидеть рядом с таким очень увлекательно. Если, конечно, занимаешься с ним чем-то другим, а не уроками рукопашного боя для чайников. А так приходится поволноваться, сколько же синяков останется на моем теле после занятия. Бугрящиеся мышцы Стаса внушают уважение.

— Тут одним урочком сыт не будешь, — изрекает Стас через минуту, — здесь бы, конечно, систематически. Слишком много информации, плюс отработать все надо…

Мне бы этот урок выдержать достойно, когда он меня лапать будет своими ручищами. Не потерять голову, когда со Стасом будем «валяться», как сам же сказал. А он — систематически! Скоро мои нервы взорвутся, ей-богу.

А валяться точно будем. Что я, Стаса не знаю?

— А можно без того, что я бы на полу лежала? Как-нибудь…теоретически?

Стас смотрит укоризненно.

— Вероника, все в жизни взаправду. Ты готова меня для начала хоть послушать-то, мисс учительница?

— Готова.

— Тогда не зажимайся и не гляди так испуганно.

Он железный, этот Стас. Сижу с ним рядом, и все плывет перед глазами, и давно пересохло в горле. Сидеть рядом на полу — это, знаете ли, не одно и то же, что сидеть за одним столом. Ближе, интимнее, откровеннее. Но Стас, видимо, не замечает, как я прячу глаза, только бы не смотреть на его незастегнутую рубашку.

Интересно, если я сейчас нападу на него и попытаюсь изнасиловать, он отобьется? Ой, Вероника, оставь свои дурацкие шутки.

— Значит, смотри, Вероничка… Что должна запомнить для любого случая при нападении. Во-первых, дыши. Не задерживай дыхание. Его может перехватить и прочее. Старайся дышать…

— «Дыхание — всегда», — старательно вывожу на листочке.

— Удары делаются на выдохе. То есть, когда наносишь удар, ты выдыхаешь. На выдохе же исполняются выходы из захватов. Но это все надо практиковать и прочее, ты пиши давай, потом покажу.

— Угу, — киваю я, уткнувшись в листочек.

— Во-вторых, для тебя, как для женщины, хорошее правило: не работай силой на силу, — гляжу на Стаса и недоуменно моргаю, а тот машет рукой, — сейчас объясню. Сама понимаешь, что у тебя сил меньше, чем у любого мужчины, и броски через бедро там, через плечо отпадают. Ты работаешь строго по болевым точкам. Покажу сам, и нужно выучить их. Болевых точек у человека много, но есть те, которые надо специально находить на теле, в смысле, именно знать, где они находятся точно, а есть те, которые найти легко. Вот их и покажу.

Записываю с умным видом: «работа по болевым точкам». Ставлю двоеточие и смотрю на Стаса, ожидая продолжения лекции. А тот меня разглядывает пристально, будто съесть хочет. Краска приливает к лицу. Терпи, Вероника. Тяжело в ученье, как говорится.

— Дальше… — тянет Стас, продолжая меня разглядывать. Как недобро смотрит, мамочки! Глаза отстраненные — задумался о чем-то. Но скоро вполне добродушная, даже смущенная улыбка появляется на его лице, и Стас опять ерошит свои волосы, даже ладонью проводит по лицу.

— Черт, столько всего, не знаю, как тебе систематизировать и рассказать.

— Как получится, — кашлянув, отвечаю я.

— Если бы я знал, что женщине буду объяснять все, я бы… Короче, слушай дальше. Дыхание, болевые… Да. Значит, по большому счету, как к тебе могут приставать. Разберем основные виды ситуаций. Могу просто подойти, начать говорить и никак не воздействовать, но это всегда перерастает во что-то, если ты не решишь дело миром и не избежишь нападения. Тогда могут за что-то схватить — я пока не говорю, за что. Могут нанести удар — опять не говорю, рукой ли, или ножиком, или еще чем, — я поеживаюсь, а Стасово повествование все страшнее, — бывает, используют электрошокер, пистолет…

— Ста-ас!

— И это еще не все, что я перечислил. Все за один урок пройдем, мадам, как считаете? Но ближе к теме. Затронем самое главное. Остановимся на захватах и ударах.

— Остановимся.

— Удары, — говорит Стас и делает паузу. Я склоняюсь над листочком.

— Неважно, рукой ли, ножом ли, палкой ли или чем еще. Сюда же можно включить и пистолет. У пули, как у кулака, и ножа, есть своя траектория. Траектория удара, — кулак Стаса медленно прочерчивает путь до моего живота. Полностью его рука до меня не дотягивается, конечно. С осторожностью смотрю на внушительный кулак Стаса.

— Что такое траектория удара, понятно?

— Да, — нервно сглатываю комок в горле.

— Траектории бывают разными, — Стас подвигается ко мне и садится напротив, в опасной от меня близости. Хочу благополучно отползти в сторонку, но вовремя спохватываюсь: как же это будет смотреться со стороны? Предельно глупо, ага. Потому не двигаюсь с места. В это время Стас показывает мне другой удар: ребром раскрытой и напряженной ладони он прочерчивает в воздухе что-то вроде полукруга, и медленно-медленно подводит ладонь к моему горлу. Гипотетический удар приходится ребром ладони прямо по горлу. Стас его не наносит — лишь отмечает точку, но я все равно дергаюсь.

— Допустим, сюда, в сонную артерию. Для отключки или еще хуже. Еще можно, кстати, массаж делать сонной артерии, несколько успокаивает при нужном раскладе. Что-то ты напряженная очень, сделать, что ли? — у Стаса опять свои штучки.

— Обойдемся без массажа, — сухо отрезаю я. Стас хмыкает.

— Я так и думал. Кстати, ножиком можно нанести те же удары, — откуда ни возьмись, у Стаса в руке появляется небольшой тонкий нож.

— Э-э. а… А нож откуда? — я шокирована таким фокусом.

— Дед Мороз подарил, — хищно улыбается Стас, — то же самое, смотри!

Прошлые удары повторяются, на этот раз с ножом.

— Они одинаковые по траектории, эти удары, видишь? И без разницы, что у меня сейчас в руке. Принцип один и тот же, просто у меня или есть нож, или его нет…

Или есть нож, или его нет — гениальная идиома, так подходит Стасу. Откуда достал, черт его знает, но достал же!

— Вижу, — послушно повторяю я. И все, что я вижу, настораживает. Вдруг мне встретится еще один, кто может так же лихо фокусничать с ножами?

А еще меня беспокоит нехватка воздуха и опасная близость Стаса: от нее-то и перехватывает дыхание. Я все еще продолжаю чувствовать то место на горле, которого коснулся Стас. Будто огнем жжет.

Да и общее самочувствие оставляет желать лучшего.

— Самое главное здесь — уйти с линии атаки. Линия. Атака. Видишь? — еще парочка движений, которые, отточенные до автоматизма и специально замедленные, смотрятся потрясающе красивыми. И очень возбуждающими.

— Линия атаки — и есть траектория удара. Тебе надо с нее уйти и отвести удар в сторону. Это будет твоя защита. Дальше обязательно атаковать — это твое нападение. Программа минимум — хотя бы уйти с линии атаки, ясно? Тогда избежишь удара. Он получится в никуда, в пустоту: тебя-то там уже нет. Но если одного удара избежишь, это не значит, что второго не будет, поэтому атаковать нужно сто процентов. Ударить чем придется по болевой точке. Выиграешь несколько секунд, если ударишь как надо — побольше. Потом быстро убегаешь и орешь при этом «Пожар!». Запомнила? Не «Убивают!» и прочее, а «Пожар!». На пожар люди точно высунутся из домов. На «Помогите!» и «Убивают!» — не факт. Привлекаешь внимание и ретируешься.