— Это вступление. Думаешь, на нем все закончится?

— Думаю, — Вероника переступила с ноги на ногу, — Стас, будь человеком, дай помыться…

— Ошибаешься. Пошли, — кивнул Стас, взяв Веронику за руку. Открыл дверь ванной, достал полотенца из шкафчика.

— А…ты…

— Вместе помоемся, — широко улыбнулся Стас, — ты ж ничего не имеешь против?

— Я как-то…перед мужчинами не мылась.

— Так нужно начинать, не считаешь? Хочешь, я тебя помою?

— Э-э… нет, пожалуй.

— Можешь меня помыть, — подмигнул Стас Веронике. Она кинула на его мускулистое тело сомневающийся взгляд, но потом гордо подняла нос.

— Мойтесь сами.

— Переставай дуться, — Стас чмокнул Веронику в щечку, зашел в душевую кабину, включил холодную, затем горячую воду, — Стасик же обещал продолжение банкета. То-олько для тебя одной. Лады, лапочка?

— Ну-ну, — насмешливо протянула Вероника.

— Не доверяешь, — цокнул языком Стас, — а я разве тебя когда-нибудь обманывал? Да провалиться мне на этом месте… — Стас подал Веронике руку, и она на удивление послушно зашла в душ.

— Потеплее бы, — тоскливо сказала она, съежившись под теплым струями.

— Так? — Стас прибавил горячей.

— Да, так лучше, — Вероника распрямила спину. Стас попялился на ее грудь: под стекающими по ней каплями воды она смотрелась очень эротично. Размер от второго к третьему, и больше третий, на глаз определил Стас. Конечно, все это он определил и раньше, наощупь, но здесь уж точно удостоверился.

Стас выдохнул и перевел взгляд на полочку с мочалками и гелем для душа. Новых губок был несколько: Стас озаботился выкинуть все вещички Алисы. Купил парочку — про запас. И тут же пригодились.

— Ну, гель для душа только мужской, — пожал плечами Стас, протягивая баночку с надписью «мен», — но скажешь, куплю такой, какой захочешь. А сейчас придется этим…

— Ничего, — ответила Вероника почти спокойно, но Стас понял, что что-то в его словах ее смутило. Стас не стал заострять внимание: налил гель на новенькую мочалку, провел по телу Вероники.

— Спокойнее, дорогая. Я не кусаюсь…

— Отдай, сама, — Веронике, видно, было не по себе, — безграничный ты наш! Ну что за… — и Вероника оцепенела. Еще бы: пока она следила за тем, как Стас специально медленно водит губкой по ее телу, вторая рука Стаса легла на темные волосы на лобке, и один палец уже начал гладить клитор.

— Это типа продолжение банкета, да? — насмешливость вернулась к Веронике, — Стас, да брось ты, я переживу…

Стас действительно бросил. Мочалку. Посмотрел задумчиво. Можно было бы и здесь, конечно, но неизвестно, как наша умница воспримет то, что собирается сделать Стас. Вдруг правильным девочкам этого делать нельзя-нельзя? Была бы другая, он бы не волновался, но Вероника вечно преподносит сюрпризы, поэтому с ней нужно быть всегда настороже.

— Думаю, мы прервем сеанс. Вернемся к душу позже, как считаешь? Пошли.

— Стас, ты собрался сделать какую-то подлянку, да?

— По глазам видишь? Нет, дорогая. Все честно и откровенно. Вытирайся, идем.

— А куда идем?

— В спальню.

— Ты ж вроде бы туда не хотел?

Стас не стал отвечать, скривив губы в хитрой улыбке. Хотел-не хотел, а обстоятельства заставляют.

— Все же для вас, дорогая…

— Ну ладно… — Вероника вытерлась и подозрительно уставилась на Стаса. Он взял ее за руку и повел за собой.

— Ложись, — первым делом сказал Стас, приведя Веронику в комнату. И лег первым.

— Да без проблем, — фыркнула Вероника, исполнив его просьбу.

— Лежи и отдыхай.

— Да как скажете…

Стас начал издалека: положил ладонь на обнаженное плечо, неторопливо, с наслаждением касаясь гладкой кожи, провел по ее телу вниз, к груди. Пусть ничто не предвещает сюрприза. Стас обвел большими пальцами рук соски Вероники, потеребил, слегка ущипнув, и вдруг почувствовал скорое приближение эрекции. Нетушки, дружок. Не торопись, попозже. Мы ж обещали.

Стас целовал грудь Вероники, медленно спускаясь к животу. Она полностью расслабилась, закрыла глаза. Стас ощущал едва различимые волны дрожи, прокатывающиеся по ее телу. Ничего. Скоро все изменится.

Целуя ее живот, незаметно продвигаясь все ниже и ниже, он обхватил ладонями ее бедра. Стас немного отстранился и, приподнявшись, раздвинул ее ноги. А потом раскрыл пальцами набухшие складочки и дотронулся до ее клитора языком.

— Не на… — Стас не стал обращать внимание на слабые попытки Вероники вырываться и протестовать. Скользнул пальцами внутрь и, помогая себе языком, начал ласкать Веронику. Это дело он знал очень хорошо — прошаренные бабы у Туза объяснили когда-то давным-давно Стасу, что к чему.

Через некоторое время он поднял голову. Вытерев губы о плечо, весело прищурился.

— Так мне продолжать, зайка? — Стас не упустил возможности поиздеваться. Пусть правильная Вероничка скажет, нравится ли ей это или нет.

Он знал, в какой момент становился. Тело Вероники уже скручивало от приближающегося оргазма, она судорожно хватала ртом воздух, голова металась по подушке, а руки беспомощно цеплялись за простыню.

Это вам за Роберта и чулочки. Будешь знать, как по мормонам бегать.

— Твою мать… — прошептала воспитанная Вероника, и по ее телу пробежала короткая импульсивная дрожь. Стас понял, что лучше не рисковать. Склонился и с помощью пальцев и языка довел дело до конца.

А потом лег рядом с совсем потерявшейся Вероникой и обнял ее, легко поглаживая по спине. Он сам сильно возбудился, пока слушал ее стоны, но лезть не решился. Она отдохнет, а там — посмотрим.

— С-спасибо, — прошептала Вероника, глубоко вздохнув.

— Я тебе о чем говорил? Мое удовольствие — твое удовольствие. Все честно-справедливо.

— Люблю честных, — тихим-тихим шепотом произнесла Вероника. Но Стас услышал.

— Откуда это у тебя? — провожу пальцами по давно зарубцевавшимся шрамам на груди Стаса, чувствуя одновременно трепет и очередной неконтролируемый прилив желания.

Я ведь столько мечтала прикоснуться к этим отметинам долгими вечерами, когда Стас назло расстегивал свою рубашку чуть больше всех отведенных приличий и правил.

— Стасику когда-то повезло, — Стас берет мою руку, пропускает свои пальцы через мои — детишки-пятиклашки называют такое положение рук замочком.

— Это — тоже повезло? — смотрю на покрытые мелкими шрамиками кисть руки Стаса. Слышу его смешок.

— Да. Просто фигня. Даж вспомнить нечего, ток неприятно было, когда это все вынимали.

— А что — это? — в ответ — тишина. Стас целует меня и обнимает сильнее. Я закрываю глаза и утыкаюсь носом в широкую грудь Стаса.

Ну вот. Опять ничего не расскажет. Но хотя бы не советует перестать задавать вопросы, и не говорит, по старинному Стасовскому обычаю, гадости. Уже большой прогресс.

— Че ты там сказать-то хотела?

Неохотно приоткрываю глаза. Мне сейчас так хорошо, что я уже забыла про все на свете.

— Потом… когда-нибудь.

Сегодня я не скажу ни слова о наболевшем. Не скажу, скорее всего, и позже.

Пусть наши встречи — ни о чем. Я же никуда не тороплюсь — почти. Замуж никто не зовет, великой любви не обещает, Роберт не предлагал серьезных отношений — за исключением подозрительной поездки в гостиницу на выходные, но и это отношениями назвать невозможно.

Главное — я очень счастлива. Здесь и сейчас.

И главное — не думать о будущем. Эти раздумья вечно портят все на свете. В дальний угол запрячем злобного червяка сомнения — любимца Вероники. Неизвестно еще, какие ты, Отче, расписал каждому из нас роли и что придумал дальше в своей мудреной, одному тебе понятной, книжечке.

«Только плакать и петь, только плакать и петь, только жить…»[1] Жить и наслаждаться каждой минутой, проведенной со Стасом.

В любом случае — будет что вспомнить.

Глава 23

Ты думал — я Ангел с солнечным нимбом,

Парящий чуть выше земли,

Что голосом чистым в ночи предвещает рассвет.

А я же тем временем шла на работу,

Считая в кармане рубли,

И думала: стоит перчатки купить или нет?

Тебе же казалось, что я так воздушно чиста

И близка к небесам,

Но хитрая жизнь нас однажды столкнула с тобой,

И ты рассказал мне о том, что я Ангел,

И все, что ты выдумал сам.

Я слушала миф о себе — Красоте неземной!

Ольга Тишина «Ангел»
вернуться

1

Цитата из стихотворения Иосифа Бродского.