В КАФЕ НЕ ПРИГЛАШАЮТ.

Хотя бы потому, что в Штурсе никаких иномирянских штучек, вроде кафе и баров, давно нет. С появлением Секты многое изменилось. Уже третье поколение на Мостлане ПЬЮТ ДОМА. И «рассиживаются», не выходя на улицу. МОИ ДОМ – МОЯ КРЕПОСТЬ.

– Нет, конечно. Наш друг неудачно пошутил. Ещё раз просим извинить. У нас действительно проблема, и вы можете нам помочь. В банке сказали, что вы закончили, вот мы и решили вас нагнать, надеясь на вашу любезность.

Ситуация выглядела крайне глупо, но если уж на то пошло, для чужаков подобный способ ведения дел вполне мог быть в порядке вещей. Проснувшаяся интуиция же ему шептала, что ЭТИ просто так не отцепятся, и лучше всё-таки выслушать, чего они хотят, выполнить по возможности и отправиться спать.

ТОЛЬКО БЫ ОНИ К НЕМУ НЕ ПРИКАСАЛИСЬ.

«Лучше пусть СРАЗУ прикончат, – подумал Вабба. – Не хочу заживо гнить...»

К Мостлану хоть и не дотянулась ещё сеть мультипрохо-дов, но от ближайшего сетевого мира – полдня лёту. Местные жители люди основательные. Готовятся ЗАГОДЯ.

Право человека быть ОТДЕЛЬНЫМ и никого не подпускать без спросу в этом мире всегда чтили превыше всех моральных ценностей.

По этой причине почти все женщины Мостлана уже давно предпочитают искусственное зачатие, а многие из женатых мужчин НИКОГДА не прикасались к своим жёнам.

Общественных заведений досуга в этом мире нет, но секс-шопы – чуть ли не на каждом углу.

Мистер Типпиус, представьте, что у вас на счету прибавилось нолей... На что или на кого вы бы потратили миллион?

На приватный островок посреди океана, миль за тысячу от ближайшего материкового берега, – ни на миг не задумываясь, ответил Вабба. Долгими тоскливыми днями, в жарких снах и грёзах наяву сотни раз видел он СВОЮ МЕЧТУ. – И на женщину, в чистоте которой буду уверен и которая не побоится быть уверенной во мне. Я хочу прикасаться к ней, но ещё больше хочу, чтобы хоть одна живая женщина не боялась прикоснуться ко мне. По возможности такая же красивая, как вы, госпожа. Но главное, чтоб СВОБОДНАЯ, нетронутая заразой.

... Алексис Борисовски спросил его:

– С тобой всё в порядке? – С этим охранником они как бы приятельствовали. Иногда по сети в крашбол играли, виртуальными любовницами обменивались...

Надо же было в этот вечер заступить на дежурство именно ему!

Да, а что?

Выглядишь ты как-то...

Неважно?

Ну, не сказал бы... По-другому как-то, не как обычно.

Так ведь солнце.

Что? – не понял приятель.

Солнце. Целый день без дождя. И тепло.

– А-а... – промычал охранник. Он всё равно ничего не понял.

Вабба приветливо ему улыбнулся и уверенным шагом направился к лестнице.

Он старался пользоваться лифтом в исключительных случаях. Никогда не занимался спортом, как таковым, но всегда старался вносить в своё расписание различные физические нагрузки. Спуск (и утренний подъём) на шестнадцатый подповерхностный этаж, ходьба по лестнице – как раз была одной из таких привычных физзарядок. Внизу на лестничной площадке он остановился, сделал глубокий вдох по древней системе правильного дыхания, затем, совершенно спокойно, даже сердце билось как обычно, вошёл в зал.

– Всем привет.

Присутствующие, а их было пятеро, все в точно таких же костюмах, как и Типпиус, ответили ему приветственными жестами и кивками. Вабба прошёл на свою территорию – выгородку в левом ближнем углу. Начиналась ночная смена. Всё было как обычно, как всегда, как все эти годы, за исключением одного очень сложного чувства, которое постепенно переставало быть чужим, как хорошо выполненный зубной имплантат.

Вабба Типпиус вывел рабочую станцию из ждущего режима (нечто подобное с ним самим сделали утром четверо иномирян), и перед ним высветилась трёхмерная проекция рядов цифр. Он поднял руки, обтянутые сенсорными перчатками, и принялся манипулировать. Одни цифры Вабба менял, другие удалял, третьи вставлял. Цифры, цифры, цифры... А за этими цифрами, где-то далеко, возможно в другом конце галактики, мчались звездолёты, огромные и неуклюжие на вид промышленные роботы добывали руду, работали фабрики и заводы и происходило ещё множество различных событий и процессов. Потоки цифр были словно потоки крови в одном огромнейшем организме, именуемом современная цивилизация.

Вабба Типпиус управлялся со своими цифрами, как военачальник на параде со своими солдатами, и в половину уха слушал всеобщую трепотню. Можно было, конечно, задёрнуть аудио-ширму, отгородиться от окружающих и послушать музыку, но ему нравилось слушать эти пустые, ни к чему не обязывающие разговоры сотрудников.

Говорили о погоде, о надвигающемся похолодании, возможно, со снегом или градом, говорили о спорте, о моде, о невыученных уроках и о вредных учителях детей, о новых курточках и форсунках, о последних известиях и городских сплетнях. Обо всех тех мелочах, которые наполняют жизни если не смыслом, то, по крайней мере, содержанием. Вабба слушал краем уха, командовал цифрами и улыбался своим мыслям.

«Перерыв на еду» – высветилось перед ним напоминание программы-органайзера.

Вабба встал, достал из гнезда приёмника свою порцию пищи, В последний раз окинул взглядом зал и отправился к лифту. Когда было сухо, он всегда перекусывал на крыше башни, вознесённой к небу ста четырнадцатью надповерхно-стными этажами. Туда он обычно ездил в скоростном лифте, пронизывая здание сверху донизу. Приятно было сознавать, что человек, работающий в самом низу, может хоть минутку побыть на самом верху.

Ветра не было, и Вабба перелез через парапет, уселся на самый край и свесил ноги с края крыши. Затем он постелил на колени салфетку и разложил еду. Почти сразу его осветил прожектор пролетавшего мимо полицейского аткоптера, и он успокаивающе помахал стражам правопорядка рукой. С тех пор, как его несколько раз принимали за незадачливого самоубийцу, в патрульной службе все знали о «ненормальном бухгалтере», как его прозвали копы.

Поев, он сверился со временем. Оставалось ещё пятнадцать минут. Ровно столько, чтобы выкурить сигариллу, но в этот раз он решил не курить. Вместо этого он вошёл в лифт и нажал сенсор, обозначенный «– 003». Лифт загудел и плавно тронулся, набирая скорость уже в падении.

На минус третьем этаже, беспрепятственно миновав контроль (допуск у него в карточке был «забит» полный) Вабба повернул направо, прошёл немного по полутёмному коридору, и остановился возле двери с номером «00383». Не обращая внимания на вечно не спящее око камеры слежения, он достал из кармана универсальный ключ и открыл эту дверь...

Ячейки, в которых хранилось достояние действительно серьёзных клиентов, располагались на более глубоких этажах. Но ЧЕТВЕРО почему-то пожелали заполучить содержимое ящиков в основном с этого уровня. Только одна из заказанных ячеек находится на минус четвёртом этаже. Но тоже не самом престижном.

С другой стороны, кому придёт в голову искать что-то важное именно здесь, среди арендованных школьниками, безработными и инвалидами ячеек?..

Специальный ключ, который дали ему заказчики, открывал все замки. Как это делается, Вабба не имел понятия. Ему велели просто прикладывать раструб к скважинам и держать секунду. Затем вынимать ящички и всё выгребать.

Ящики действительно вынимались без проблем... Спустя десять минут Вабба, с трофейными информационными кристаллами, добытыми из указанных ячеек, поднимался по лестнице на нулевой этаж. До встречи оставалось полторы минуты.

В большом приёмном вестибюле наземного этажа, где в этот ночной час находилось от силы десятка три посетителей, Вабба Типпиус отдал пакетик, в который ссыпал носители информации, вежливому белому заказчику. На этот раз мужчина был одет как положено, в модный балахонистый плащ, закрывающий почти всё тело, и не выделялся из толпы.

Деньги переведены загодя, как договаривались, – сказал он.

Я знаю. Проверил. Если бы не перевели, не пошёл бы к ячейкам.

Удачи. Желаю вам добраться до острова.