Протестировав на людях личины, можно было переходить к следующему пункту плана, а именно к изучению местности. Наученный опытом, Макс Отто старался избегать излишнего риска. Поэтому отправился на прогулку и заглянул в каждый подъезд, прошёлся по каждому проулку, запомнил каждую дыру в окрестных заборах. В общем, изучал местность так, словно собирался прожить здесь остаток жизни.

Незавидная перспектива, убедился, прочесав местность. «Ребята» полностью согласились с ним, когда просмотрели отчёт об увиденном.

В отель он вернулся уже под вечер. Славная получилась прогулка. Ноги горели, да и всё тело мечтало о том, чтобы забраться сначала в баню, а потом в постель... В узком коридоре пожилой худосочный тип возился с проводкой, и постояльцу пришлось его обходить, чуть ли не вжавшись в стену. Ограниченное пространство – пожалуй, наиболее серьёзное испытание для тех, кто использует фальш-личины. Привыкший к определённым габаритам, приноровившийся к реальным размерам организм так и норовит юркнуть в какую-нибудь щёлку, забывая, что здесь практически невозможно протиснуться тому, кого сейчас из себя «представляешь», солидному толстяку... Электрик, увлечённо занятый своей работой, недовольно проворчал:

– Не при как танк. Твоей толстой заднице здесь не пропихнуться. Попроси человека посторониться.

Отлично. Команда в сборе, и все при деле.

Так, вы великолепны, – не удержался от комплимента Макс Отто. – Никогда бы не подумал, что этот рыжий веснушчатый мужик...

Иди спать, – оборвал его Ошима-сан. – У стен ушей знаешь сколько?

Команда была в сборе, и Эмберг почувствовал прилив азарта, ставшего хорошо знакомым за последние недели. И откуда в нём этот боевой задор, не от германских предков ли, в своё время считавшихся лучшими солдатами? До тех пор, пока их не смахнули с пьедестала русские... Плохо то, что придётся смотреть, как будут погибать люди. Пацифисту к смерти не привыкнуть. Какие бы в подсознании ни таились кровожадные инстинкты... Им там и место.

... Утром отель больше походил на Вавилон в годы смешения языков, чем на... не суть важно, на что там он походил меньше. На всех этажах бурлило столпотворение, словно на крупной космостанции или в большом узловом мультипорту. Народ сновал, сталкивался, без толку или по своим делам носился по коридорам и галереям, беспрестанно хлопал створками дверей. Люди – точь-в-точь снежинки в пурге. Одни были радостными, другие задумчивыми, третьи... При виде этих людей у Макса Отто вновь заныло сердце. Они все были обречены, и это знание в сочетании с неспособностью предотвратить – переполняло тоской и обречённостью. Незнание будущего – дар божий. СпасиБО!

«Официальные» мероприятия затеявшего съезд Общества любителей русской песни, приуроченные к празднованию Нового года, начинались через два часа, и ему надо было поторопиться.

Таксист несколько раз переспросил адрес. Ещё бы. Вход находился в заброшенной части города (у этого мира уже было настолько продолжительное прошлое, что появились обветшалые районы, а в мультисети о нём мало кто слышал даже!). Там строительные бригады готовили площадки для строительства новых домов. На строителя Макс Эмберг совсем не походил.

– Моё хобби – индустриальный арт, – пояснил он своё экстравагантное намерение водителю, и наконец-то атмосферный коптер снялся со стоянки.

«Будь я действительно художником, ни за что бы сюда не попёрся!», – резюмировал Макс Отто.

Пыль, грязь, массивные строительные машины... И непременно какая-нибудь дрянь, в которую обязательно вступишь ботинком... Да дело даже и не в ботинках. За прошедший, сегодня финализирующий, год он уже понял о себе кое-что, подвёл кое-какие итоги. В частности, осознал, что не любит помойки, свалки и прочие олицетворения умирания. Смерти как живой, так и неживой природы... Ну НЕ ЕГО это, хотя другие ненормальные то и дело шастают по таким местам, щёлкают рекордерами, за что и получают премии, дивиденды и мировую известность, а в последние время в таких загнивающих местах стало модно устраивать клубы... Влияние сектантов сильно сказывается. Люди подсознательно чуют возможный ИТОГ. И тянутся рассматривать всё, что напоминает «финишные» пейзажи и интерьеры.

Вы ведь не местный? – поинтересовался таксист, бородатый крепыш с наголо обритой головой и колечком в носу. Сколько миров, столько и нравов.

Нет.

Приехали на заседание, или что там у вас в «Мишбате»...

Нет. Меня вообще все многолюдные собрания повергают в депрессию.

Но ведь вы же остановились...

Да, но я не имею с ними ничего общего. Я послал заказ на бронирование номера с попутным кораблём недели две назад. Это отель, насколько я понимаю. Или частная лавочка?

Скорее второе, честно говоря... Так вы и носитесь по мирам да снимаете, что взбредёт в голову?

Не совсем. Так ведут себя только богатые бездельники. Я работаю с заказами.

Хотите сказать, что кто-то заказывает ТАКОЕ?!

В сети миров это сейчас чертовски модное направление искусства. По крайней мере в столицах и кольце один – точно.

Ни хрена я не понимаю в таком искусстве.

Я тоже. Честно говоря.

Но за хорошие деньги чего ж не продаться?..

Вы исключительно верно описали ситуацию. Тем временем долетели в указанный район.

Видите вон то полуразрушенное строение? – показал рукой пилот. – Тот самый адрес.

Угу, – ответил Макс Отто и только после этого посмотрел вниз.

«Эпическая сила! Ну и картинка...»

Будь он настоящим художником, первая премия за снимок с такой натуры была бы у него в кармане без вариантов.

Идеальный пейзаж судного дня. Обломки зданий, как гнилые корни зубов киношных монстров, здесь же брошенная строительная техника, исчерпавшая свой ресурс... Груды мусора высотой в десяток этажей. Какие-то птицы мелькают, какие-то твари шмыгают... И посреди этого хаоса он, собственной персоной... Понятно, почему так удивлялся таксист.

Это и есть ваш адрес. К сожалению, я не могу здесь приземлиться. Негде. Но я могу вас высадить поодаль, видите, там расчищенная площадка. Оттуда не более пяти минут ходьбы. Если вы не против такой экстремальной прогулки.

А если на крышу? – спросил Макс таксиста.

Здесь все дома находятся в аварийном состоянии. Я не могу рисковать.

После всего, что довелось пережить, Эмберг подобный поступок не назвал бы рискованным, но обрюзгший господин «ремесленник», которым он выглядел в этот момент, никогда бы не стал спорить с пилотом...

«Но я-то художник свободный, или как? Где наша не пропадала...»

Вижу, вас это занятие не очень-то вдохновляет, – заметил таксист, глянув на выражение лица пассажира.

Такое может вдохновить разве что богатых психов, которые покупают подобную дрянь и развешивают в дорогих рамах на стены.

(У него самого некоторые стены виллы были «украшены». Год назад... и много чего другого было у него тогда. Он сам был ДРУГИМ... год тому назад.)

– Обожаете вы своих клиентов.

А вы?

Вы никому не скажете? – улыбнулся пилот. – Честно?

Ни одной живой душе.

Терпеть не могу. За редчайшим исключением.

Поэтому вы столько заплатили за бронированные перегородки салона?

И не только.

Да... Чего-чего, а уродов сейчас хватает.

И не говорите. Уродов всегда хватает... Сигаретку?

– Спасибо, я не курю. Ладно, сколько с меня? Пилот назвал сумму.

Макс Отто заплатил в полтора раза больше. Бонус за взаимопонимание. Родственной душе – не жалко.

– Вас подождать?

Макс Отто уже стоял на щебёнке «расчищенной» площадки.

Спасибо, я надолго.

Скажите насколько, и я прилечу.

Спасибо. Но я сам не знаю, сколько мне придётся лазать по этим помойкам.

Здесь такси не поймать. Придётся вызванивать, и вряд ли каждый пилот согласится сюда прилететь...

Спасибо. Я знаю.

Но...

Дайте мне свой номер, и я сам позвоню.

Пилот назвал номер, наверняка мысленно покрутив у виска пальцем. Подождал, пока бывший пассажир отойдёт подальше, и с сердитым жужжанием форсажа взмыл в небо.