Добравшись до своего рабочего места, Шуй посмотрел вверх. Ему показалось, что огромная стеклянная поверхность над его головой падает на него. Одной рукой он снял крышку с контейнера с моющим средством. В другой руке он сжимал ручку присоски. Такая присоска была специально сделана для мытья поверхностей, отклоняющихся от вертикали, но все равно ее трудно было использовать, и часто она подводила. Когда это случалось, человек-паук отрывался от стены и повисал, раскачиваясь, на страховочном тросе. Это происходило часто во время работы на башне «Аэроспейс», и каждый раз у мойщика душа от страха готова была расстаться с телом. Только вчера у товарища по работе Шуя присоска оторвалась, и он повис далеко от стены здания. Когда он летел обратно к стене, его подхватил порыв ветра и швырнул в окно здания, разбив его телом большую стеклянную панель. Лоб и руки изрезало на полоски, а стоимость замены дорогого архитектурного стекла с покрытием съела его заработок за целый год.
Шуй пополнил ряды людей-пауков более двух лет назад, но работа не становилась легче со временем. Ветер второй категории по шкале Бофорта превращался в ветер пятой категории на высоте ста метров. На зданиях выше пятисот метров ветер был еще сильнее. То, что эта работа опасная, и говорить не стоило. Найти смерть, рухнув на улицы внизу, было обычной судьбой человека-паука. Зимой сильный ветер резал, как острый нож, а раствор плавиковой кислоты, повсеместно применяемой для мытья окон, был таким коррозийным, что их ногти чернели и отваливались. Для защиты от моющего вещества людям-паукам приходилось носить водоотталкивающие куртки, штаны и сапоги даже летом. Когда они мыли стекло с покрытием, слепящее солнце обжигало спину, а отраженный свет спереди так слепил, что трудно было держать глаза открытыми. У Шуя было такое ощущение, будто его поместили в солнечную печку Чжуана.
Но Шуй любил свою работу. Последние два года стали самым счастливым временем в его жизни. Несомненно, помогало то, что зарплату люди-пауки получали большую по сравнению с другими неквалифицированными рабочими-мигрантами, которые стекались в Пекин. Однако еще важнее было то, что работа вызывала у него прекрасное чувство удовлетворения. Он получал удовольствие от работы, на которую неохотно соглашались его товарищи: мыть только что построенные супернебоскребы. Каждое из этих зданий было высотой по крайней мере двести метров, а самое высокое имело в высоту более пятисот метров. Когда Шуй висел у стен этих небоскребов, он наслаждался великолепными видами Пекина, раскинувшегося внизу. Так называемые высотки, построенные в прошлом веке, отсюда казались приземистыми. Те, что немного подальше, выглядели кучками палок, воткнутых в землю. «Запретный город» в центре казался построенным из игрушечных золотых кубиков. С такой высоты он не слышал шума Пекина и мог окинуть город одним взглядом. Город тихо дышал под ним, как громадный организм, в окружении паутины дорожных артерий. Иногда небоскреб, который он мыл, проплывал сквозь облака. Мир ниже его талии могла окутывать темнота и мог поливать ливень, а над его головой ярко сияло солнце. Глядя на бесконечное море облаков, несущихся у него под ногами, Шуй всегда чувствовал себя так, будто завывающий ветер дул сверху сквозь него.
Опыт открыл Шую философскую истину: кое-что становится понятным, только когда смотришь сверху. Когда его поглощали улицы столицы, все вокруг казалось безнадежно сложным. На уровне земли город был похож на бесконечный лабиринт. Здесь, наверху, он становился всего лишь муравейником с десятью миллионами обитателей, а мир вокруг был таким огромным!
Когда Шуй получил первый чек за работу, он прошелся по огромному торговому центру. Поднявшись в лифте на четвертый этаж, он увидел странную сцену. В отличие от полных народу этажей внизу, этот зал был пустым, не считая нескольких огромных низких столов. Их широкие столешницы были усыпаны группами строений не больше книги. Пространство между этими строениями заполняла ярко-зеленая трава, усеянная белыми павильонами и извилистыми коридорами. Эти маленькие сооружения были красивыми, казалось, они вырезаны из слоновой кости или из сыра. Вместе с зеленой лужайкой они создавали изящный, миниатюрный мир. По мнению Шуя, это напоминало модель рая. Сначала он догадался, что это какие-то игрушки, но не заметил в зале детей. Выражение лиц всех взрослых у столов было серьезным и внимательным. Завороженный Шуй долго стоял возле одного из этих крохотных райских пейзажей и рассматривал его. Только после того, как привлекательная молодая женщина подошла к нему и поздоровалась, он понял, что это офис агентства по торговле недвижимостью. Он наугад указал на одно строение и спросил, сколько стоит квартира на верхнем этаже. Агент рассказала ему, что это квартира с тремя спальнями и одним салоном, и она стоит тридцать пять сотен юаней за квадратный метр, общая стоимость такой квартиры доходит до трехсот восьмидесяти тысяч юаней. Шуй резко втянул воздух, услышав эту цифру, но следующее утверждение женщины значительно смягчило огромную цифру:
– Вы можете платить частями, по тысяче пятьсот или две тысяче юаней в месяц.
– Я родом не из Пекина. Я все равно могу ее купить? – осторожно спросил он.
Агент по продажам сверкнула обаятельной улыбкой.
– Вы такой забавный. Систему регистрации жилья отменили много лет назад. Существуют ли сейчас «настоящие» жители Пекина? Если вы поселились здесь, разве это не делает вас жителем Пекина?
После того как Шуй вышел из торгового центра, он долго бесцельно бродил по улицам. Вокруг него сверкала мозаика огней ночного Пекина. В руке он держал многоцветные проспекты, которые дала ему агент по продажам, и он часто останавливался и смотрел на них. Всего два года назад, в той убогой комнате далекого города на западе, даже иметь квартиру в столице провинции казалось сказкой. Теперь ему еще было далеко до покупки квартиры в Пекине, но это уже не казалось сказкой. Это была мечта, и, как те изящные маленькие модели, она стояла у него перед глазами. Он мог протянуть руку и дотронуться до нее.
В это мгновение кто-то постучал в окно, которое мыл Шуй, прервав его мечты. Это было обычной помехой. Офисных сотрудников появление высотных мойщиков окон невероятно раздражало. Будто мойщики действительно были ненормально большими пауками, как предполагало их прозвище, и нечто гораздо большее, чем стеклянная панель отделяло рабочих от тех, кто находится внутри.
Когда мойщики окон работали снаружи, люди внутри жаловались, что они слишком шумят, или что заслоняют солнечный свет, или еще приводили миллион причин, почему мойщики мешают их нормальной работе. Стекло на башне «Аэроспейс» было наполовину отражающим, и Шую пришлось напрягать зрение, чтобы что-то увидеть сквозь него. Когда он наконец разглядел человека внутри, то с изумлением узнал Чжуан Юя.
После того как они расстались, Шуй часто беспокоился о Чжуане. В его воображении этот человек по-прежнему оставался щеголевато одетым бродягой, шаг за шагом энергично прокладывающим себе дорогу в большом городе. Затем, однажды вечером, поздней осенью, когда Шуй сидел в своей спальне и молча беспокоился, есть ли у Чжуана одежда на зиму, он увидел его по телевизору. «Солнце Китая» начал тогда процесс выбора основной технологии для осуществления этого проекта: материала, который будет использован для сооружения отражателя. В конце концов нанозеркальная пленка Чжуана была отобрана из десятка других материалов. За одну ночь бродяга, увлеченный наукой, превратился в одного из ведущих ученых проекта «Солнце Китая», получившего признание во всем мире. После этого, хотя Чжуан часто появлялся в новостях, Шуй постепенно забыл о нем. Он считал, что теперь у них нет ничего общего.
Когда Шуй вошел в просторный кабинет, он увидел, что Чжуан ничуть не изменился за прошедшие два года. Он даже носил тот же костюм. Теперь Шуй видел, что наряд, который когда-то казался ему таким роскошным, был на деле очень убогим. Он рассказал Чжуану все о своей жизни в Пекине.
