– Отпусти меня, – сказал он, но мышцы его груди были по-прежнему напряжены, словно он собирался драться.

Она лишь еще крепче вцепилась в него.

– Вы ударите меня, – только и смогла прошептать женщина кляня себя за трусость.

– Отпустите меня, – повторил он над ее ухом. – Я уже успокоился. Я не сделаю вам больно.

Прошла одна мучительно длинная секунда, потом еще одна. Она не шевелилась.

Он мягко погладил ее волосы, затем взял в ладони лицо жены и, несмотря на сопротивление, поднял его от своей груди.

С закрытыми глазами она вся напряглась, ожидая неминуемого удара. Ровена закусила предательски дрожащую губу. Услышав его вздох, она осмелилась слегка приоткрыть глаза.

Безумное выражение исчезло с его лица, но следы гнева еще оставались, – она видела это по нервным желвакам на скулах Рэннольфа. Он провел большим пальцем по ее щеке. Затем его серые глаза затуманились, и резкие, напряженные контуры лица расслабились и приобрели более мягкие очертания.

Она медленно опустила руки и отступила на шаг назад. У нее дрожали ноги.

– Вы порвали мою сорочку, – сказала она тихим голосом, потрясенная силой его гнева.

– И потерял рассудок к тому же, – ответил он с кривой усмешкой.

Она часто заморгала, борясь с неожиданными слезами. Ее ноги подкосились, и она начала падать. Он успел подхватить ее.

– Я очень испугалась, – тихо заплакала Ровена, положив голову ему на плечо, мягко касаясь пальцами его сильной груди. – Я думала, вы меня убьете.

Он коснулся губами ее лба.

– Никогда не дразните разъяренного мужчину, – тихо произнес он и медленно склонился над ней. Ровена чувствовала, как под ее ладонью ровно бьется его сердце.

Он нежно поцеловал ее в щеку, затем отпустил и отступил назад. Ровена подняла голову и посмотрела на него, чувствуя разочарование из-за того, что он отошел и разрушил момент их близости. У нее отпечатались в памяти надменная линия его носа, изгиб рта, мужественный подбородок. Темно-каштановые волосы мелкими завитками обрамляли могучую колонну его шеи. Под пристальным взглядом Ровены серые глаза мужа потемнели и в них появилась странная грусть, так что ей даже показалось, что он умоляет ее прикоснуться к нему.

Она робко подняла руку и провела кончиками пальцев по его щеке, вдоль линии рта. Рэннольф закрыл глаза и полностью отдался ее ласке. Когда она коснулась его губ, муж поцеловал пальцы Ровены. Она затаила дыхание и отдернула б руку, если бы он не взял ее в свою ладонь, переплетя их пальцы.

– О, Господи, я никогда не был так зол, – выдохнул он, медленно притягивая ее к себе. – Вы будите во мне неведомые страсти. – Он коснулся ее губ нежным поцелуем.

Ровена прижалась к нему и растворилась в сладком тумане поцелуя. Он хотел ее. Безусловно, это означало, что муж ее не отошлет. Однако, если она хочет закрепить для себя место рядом с ним, то надо сделать так, чтобы он принадлежал ей, так как его дом стал теперь ее домом. Ровена страстно ответила на поцелуй и обняла мужа за шею. Она потянулась к нему, и когда ее грудь коснулась его груди, женщина почувствовала обжигающую волну, захлестнувшую ее тело. Из кружащейся головы тут же вылетели мысли о всяких стенах и башнях, залах и слугах. Вместо этого она с жадностью еще теснее прильнула к мужу.

Рука Рэннольфа скользнула под обрывки ее сорочки и нашла грудь. Он покрыл поцелуями ее щеки, шею, впадинку на груди. Охваченная восхитительной, ужасной истомой, Ровена провела ладонями по его груди, затем опустила руки ниже. Он тихо застонал от удовольствия, когда ее пальцы нащупали завязки его штанов.

И тут раздался осторожный стук в дверь.

– Господин, – донесся из-за двери голос слуги. – Мы никак не можем найти госпожу. Должны ли мы обыскать весь дом?

Рэннольф выпрямился. Глядя на Ровену горящими глазами, он медленно-медленно улыбнулся.

– Все в порядке, – ответил он, высвобождая се плечи от порванной сорочки. Тонкая ткань бесформенным облаком опала к ее ногам. Больше на ней ничего не было. Рэннольф прерывисто вздохнул. – Я уже нашел ее…

Ровена давно погрузилась в безмятежный сон, а Рэннольф все еще никак не мог заснуть. Она лежала на его согнутой руке, дыхание женщины было тихим и ровным, длинные пряди волос рассыпались по его груди. За всю жизнь он ни разу не поднял руку на женщину, даже на Изотту. До сегодняшнего вечера он считал, что не способен на такое насилие. Но эта девчонка вывела его из себя. Он чуть было не уничтожил ее в приступе ярости.

Ярость Ровены по силе не уступала его чувствам: и в гневе, и в страсти. Он невольно закрыл глаза, и его тело приятной дрожью ответило на эту мысль. Но вместе со сладостью воспоминания пришли сомнения.

Если она так же невинна, как в их первую брачную ночь, то должна была бояться его после того, как он буквально угрожал ее жизни. Она же, напротив, ответила ему с готовностью, почти со сладострастием, как будто по-настоящему желала его. Что это было – просто чувственная непосредственность или нечто более рассчитанное? А если это так, то какую цель она преследовала? Может быть, она уже ждет ребенка и хочет потом заявить, что ребенок от него, но «родился слишком рано».

Он попытался выкинуть из головы эти болезненные мысли и осторожно высвободил свою руку. В глубине души ему очень хотелось поверить тому, что говорили его чувства, – что она действительно желала его без всякой задней мысли. Однако опыт прошлого показал, как легко он может обманывать себя. Как ему выяснить правду? Рэннольф повернулся на бок и еще долго лежал, не смыкая глаз.

Ровена села в постели и откинула с лица прядь спутанных волос. Сквозь открытую дверь в маленькую комнату лился яркий солнечный свет. Она быстро огляделась. Спальня была пустой – он ушел, пока она спала. Почему? Решил, не теряя времени, подготовить ее отъезд?

Встревоженная, она быстро вскочила с кровати, накинула халат и поспешила в соседнюю комнату. Ее личные вещи лежали на своих прежних местах. Она выглянула из окна, придерживая распахивающиеся полы халата.

Двор купался в ленивой полуденной жаре. Не было видно никаких повозок, ожидающих ее багаж, никаких слуг и эскорта, готового сопровождать изгнанницу в Бенфилд. Она облегченно вздохнула, затем, присмотревшись, заметила толпу людей, столпившихся у внутренних ворот. Все они с увлечением смотрели на что-то. Ровена перевела взгляд, чтобы выяснить, что же так привлекло их внимание. Там был Джордан, который сидел верхом на своем новом пони. Издав восхищенный возглас, который был слышен даже ей, мальчик пустил свою лошадку во весь опор, и они влетели прямо в стайку неосторожных гусей. В воздух полетели перья, и слуги бросились собирать перепуганных птиц. В дальнем углу двора стоял Гилльям, который от хохота согнулся пополам, а рядом с ним возвышался Рэннольф.

Странное ощущение овладело Ровеной при виде широкоплечей фигуры мужа. Солнце покрыло медным блеском его темные волосы и позолотило мягкий камзол. Как ни пыталась, она не смогла разглядеть выражение его лица. Словно почувствовав ее взгляд, муж повернулся в ее сторону. Она отпрянула от окна и тут же удивилась, что так поступила. Конечно же, он не мог ее видеть.

– Хватит этих глупостей, – отругала она себя и распахнула дверь в женскую половину.

– Ильза! Ильза, ты где?

Не дождавшись ответа, Ровена вернулась в комнатку. По крайней мере, служанка догадалась приготовить кувшин с водой и свежую мочалку. Она взяла ее и принялась тереть лицо.

– Я здесь, госпожа, – сказала старая женщина, поспешно входя в комнату.

– Принеси мою одежду, – приказала Ровена, скидывая халат. – Почему ты меня не разбудила?

– Лорд Рэннольф сказал мне, чтобы вас не беспокоили, – ответила служанка, протягивая ей сорочку.

– Но уже столько времени, а мне предстоит еще много сделать для сегодняшнего пира. И потом, – добавила Ровена, через голову надевая сорочку, – я ведь пропустила мессу.