Я жду незнакомца, но распахивает дверь, щелкает выключателем Ник. Я не понимаю, как это, — разве что он один из них. Такая возможность всегда была. Очная ставка с соглядатаем Ником. Грязную работу делают грязные люди.

Ах ты мудак, думаю я. Открываю рот, чтобы это сказать, но он подходит близко, шепчет:

— Все в порядке. Сегодня мой день. Езжай с ними. — Называет меня настоящим именем. Почему это непременно что-то значит?

— С ними? — спрашиваю я. Двое стоят у него за спиной, в потолочном свете из коридора их головы — черепа. — Да ты с ума сошел. — Мои подозрения витают в воздухе над ним, темный ангел предостерегает меня. Я его почти вижу. Почему бы Нику и не знать про мой день? Все Очи наверняка знают; уже выкрутили, выжали, выдавили его из множества тел, из множества ртов.

— Верь мне, — говорит он; само по себе это никак не талисман, никаких гарантий не дает.

Но я цепляюсь за него, за это подношение. Больше мне ничего не осталось.

Один впереди, второй сзади — они конвоируют меня вниз по лестнице. Шаг ленив, лампы горят. Несмотря на страх, как это все обыденно. Я вижу часы. Время толком никакое.

Ника с нами больше нет. Видимо, спустился по задней лестнице, не хотел попадаться на глаза.

Яснорада стоит в коридоре под зеркалом, в недоумении смотрит вверх. Командор подле нее, дверь в покои открыта. Волосы у него очень седые. Он встревожен и беспомощен, но уже отстраняется от меня, дистанцируется. Чем бы я для него ни была, в данный момент я также — катастрофа. Несомненно, они из-за меня поругались; несомненно, она показала ему, где раки зимуют. Я все-таки нахожу в себе силы его пожалеть. Права Мойра: я зануда.

— Что она сделала? — спрашивает Яснорада. Значит, их вызвала не она. Припасла для меня что-то поприватнее.

— Не можем сказать, мэм, — говорит тот, что идет впереди. — Прощенья просим.

— Я должен посмотреть ваши документы, — говорит Командор. — У вас имеется ордер?

Можно сейчас заорать, уцепиться за перила, отбросить достоинство. Можно их притормозить хоть на мгновенье. Если они подлинные — останутся, если нет — побегут. Оставят меня здесь.

— Не то чтобы он нам требовался, сэр, но все как надлежит, — снова говорит первый. — Раскрытие государственных тайн.

Командор подносит ладонь ко лбу. Что я говорила, кому, кто из его врагов прознал? Возможно, он теперь угроза безопасности. Я выше него, смотрю вниз; он съеживается. Среди них уже проводились чистки; грядут новые. Яснорада белеет.

— Тварь, — говорит она. — Он же столько для тебя сделал.

Из кухни протискиваются Кора и Рита. Кора начинает плакать. Кора на меня надеялась, я ее подвела. Теперь она во веки веков бездетна.

Фургон ждет на дорожке, дверцы распахнуты. Эти двое, теперь с флангов, берут меня за локти — хотят помочь. Откуда мне знать, конец ли это или новое начало; я отдалась в руки незнакомцев, ибо тут ничего не поделаешь.

И я шагаю к темноте внутри; или же к свету.

Ниже представлен фрагмент стенограммы Двенадцатого симпозиума по истории Галаада в рамках съезда Международной исторической ассоциации, проводившегося в Университете Исти, Нанавит, 25 июня 2195 года.

Председатель: Профессор Марианн Лунный Серп, кафедра антропологии европеоидов, Университет Исти, Нанавит.

Докладчик: Профессор Джеймс Дарси Пихото, директор Архивов двадцатого и двадцать первого столетия, Кембриджский университет, Англия.

Лунный Серп:

Я с наслаждением приветствую вас в это утро и очень рада, что столь многие пришли на несомненно дельную и увлекательную лекцию профессора Пихото. Мы, члены Ассоциации истории Галаада, убеждены, что рассматриваемый период является благодатной почвой для дальнейших исследований, будучи центральным истоком передела карты мира, особенно в нашем полушарии.

Но прежде чем мы продолжим — несколько объявлений. Рыболовецкая экспедиция начнется завтра, как и планировалось, и те из вас, кто не располагает дождевиками и репеллентами, могут их приобрести по прейскуранту за столом Регистрации. Природная Экскурсия и Костюмированная Спевка на Природе переносятся на послезавтра, так как наш непогрешимый профессор Джонни Бегущий Пес уверил нас, что послезавтра погода прояснится.

Позвольте напомнить вам о прочих мероприятиях, проводимых для вас Ассоциацией истории Галаада на этом съезде в рамках Двенадцатого Симпозиума. Завтра после обеда профессор Гопал Чаттерджи с кафедры западной философии Университета Барода, Индия, выступит на тему «Элементы Кришны и Кали[72] в государственной религии ранней Республики Галаад», а в четверг с утра намечена презентация профессора Сиглинды Ван Бурен с кафедры военной истории Университета Сан-Антонио, Республика Техас. Профессор Ван Бурен прочтет, без сомнения, увлекательную иллюстрированную лекцию «Варшавская тактика[73]: правила осады городского центра в Галаадских гражданских войнах». Я уверена, никто из нас не захочет ее пропустить.

Также хочу напомнить нашему докладчику — хотя, разумеется, необходимости в этом нет, — что ему рекомендуется соблюдать регламент, поскольку мы хотим зарезервировать время для вопросов и, я полагаю, никто из нас не пожелает остаться без обеда, как это случилось вчера. (Смех в зале.)

Едва ли профессор Пихото нуждается в представлении, поскольку он прекрасно известен всем нам если не лично, то по его многогранным работам. Среди них — «Законы о роскоши в истории человечества: анализ документов» и знаменитое исследование «Иран и Галаад: две монотеократии конца двадцатого столетия в дневниках очевидцев». Как все вы знаете, он и профессор Тернистый Брод, тоже из Кембриджа, выступили редакторами рукописи, которую мы сегодня рассмотрим, и участвовали в ее расшифровке, аннотировании и публикации. Его выступление озаглавлено «Проблемы идентификации в „Рассказе Служанки“».

Профессор Пихото, прошу вас.

Аплодисменты.

Пихото:

Благодарю. Я уверен, вчера за ужином всех нас удовлетворило великолепие Восточных Клуш, а сегодня нас безусловно удовлетворяет равно великолепная профессор Лунный Серп, владычица наших душ. Я прибегнул к слову «удовлетворять» в двух разных оттенках смыслов, исключив, разумеется, устаревший третий. (Смех в зале.)

Но позвольте продолжить серьезно. Я хочу, как и подразумевает заглавие моего небольшого выступления, рассмотреть ряд проблем, связанных с soi-disant[74] рукописью, ныне всем вам хорошо известной и фигурирующей под названием «Рассказ Служанки». Я говорю «soi-disant», поскольку перед нами не рукопись в ее первоначальном виде. Говоря строго, она не являлась рукописью, когда была обнаружена, и названия не имела. Заголовок «Рассказ Служанки» был добавлен профессором Бродом — отчасти с поклоном Джеффри Чосеру[75]; но те из вас, кто, как я, общался с профессором Бродом в неформальной обстановке, поймут меня, когда я скажу, что сомнений нет: все каламбуры неслучайны, в особенности намек на архаическую форму межличностного взаимодействия, так называемые «кухонные сплетни» о власть предержащих — один из малочисленных примеров не подверженного цензуре общения, зародившегося на заре человечества и имевшего место на той стадии развития Галаада, о котором повествует наша сага. (Смех, аплодисменты.)

Этот предмет — я опасаюсь назвать его документом — был извлечен там, где в прошлом находился город Бангор[76] и где до установления Галаадского режима располагалась территория штата Мэн. Нам известно, что этот город был важной промежуточной станцией на, как выражается наш автор, Подпольной Женской Дороге, которую с тех пор некоторые наши остряки от истории называют Подпольной Бренной[77]{Аллюзия на цитату: «Бренность, ты зовешься: женщина!» (У. Шекспир, «Гамлет, принц датский». Акт I, сцена 2. Пер. М. Лозинского)} Дорогой. (Смех в зале, ропот.) Посему наша Ассоциация особенно им заинтересовалась.