— Здесь, здесь — вот и железное кольцо! Лодку привязали, и человек, войдя в нее снова, помог своим спутникам выгрузить на берег что-то чрезвычайно тяжелое. Так как время от времени на них падали лучи фонаря, Сэм увидел, что там было пять дюжих, отчаянного вида парней в красных шерстяных колпаках и во главе их — человек в треуголке, а также, что некоторые меж ними были вооружены тесаками или длинными морскими ножами и пистолетами. Они говорили между собою вполголоса, и притом на каком-то чужом языке, который Сэму был непонятен.
Высадившись на сушу, они стали пробираться между кустами, помогая друг другу втащить тяжелую ношу на крутой и скалистый берег. Любопытство Сэма разгорелось вовсю; итак, оставив свой челнок, он осторожно вскарабкался на гребень скалы, под которым проходила тропа. Они остановились, чтобы передохнуть, и их начальник принялся шарить в кустах, светя себе фонарем.
— Принесли ли лопаты? — спросил кто-то из них.
— Они здесь, — ответил второй, тащивший их на плече.
— Придется рыть глубже, чтобы никто, чего доброго, не нашел, — сказал третий.
По жилам Сэма пробежал холодок. Ему представилось, что перед ним шайка убийц, собирающихся зарыть свою жертву. Колени его подогнулись. Ветка дерева, за которую он в волнении ухватился, перегнувшись над краем обрыва, качнулась и затрещала.
— Кто там? — вскричал один из этой таинственной шайки. — Кто-то шевелится в кустах…
Они принялись светить фонарем в том направлении, откуда послышался шум. Один из красных колпаков взвел курок своего пистолета и навел его прямо туда, где притаился и замер Сэм. Он стоял неподвижно, затаив дыхание, уверенный, что еще мгновенье — и ему крышка. К счастью для Сэма, лицо его благодаря своему темному цвету осталось незамеченным среди листвы, и это спасло его от неминуемой смерти.
— Там нет никого, — сказал человек с фонарем. — Черт возьми! Не вздумай, пожалуй, палить из своего пистолета; ты подымешь на ноги всю округу.
Красный колпак опустил пистолет; все снова взялись за ношу и медленно двинулись дальше вдоль берега. Сэм следил за ними и видел, как они шли, как тусклый их огонек мерцал среди мокрых кустов, и только тогда, когда они почти исчезли из виду, решился вздохнуть свободнее. Он хотел было возвратиться к своему челноку и убраться подальше от столь чреватого опасностями соседства, но любопытство все же оказалось сильнее его. Он колебался, медлил, прислушивался. Вскоре послышались глухие удары заступа. «Они роют могилу», — сказал он себе, и у него на лбу выступили капельки холодного пота. Каждый удар, раздававшийся среди безмолвия зарослей, отзывался у него в сердце. Было очевидно, что они стараются работать, по возможности не производя шума. Во всем этом заключалось столько необыкновенного, столько таинственного. Что до Сэма, то у него была склонность ко всяким ужасам — рассказ об убийстве был для него величайшим из наслаждений, и он неизменно присутствовал при всех без исключения казнях. Он не в силах был поэтому устоять пред искушением и, несмотря на опасность, решился подкрасться поближе и еще раз взглянуть на злодеев за их работою. Он пополз вперед, дюйм за дюймом, с величайшею осторожностью касаясь коленями сухих листьев, дабы ни малейший шорох не выдал его присутствия. Он добрался, наконец, до крутой скалы, отделявшей его от таинственной шайки; он видел уже свет их фонаря, освещавший ветви деревьев на той стороне скалы. Сэм медленно и бесшумно вскарабкался на скалу, высунул голову над ее лишенным всякой растительности гребнем и обнаружил прямо под собою преступников, и притом до того близко, что хотя он и боялся, как бы его не открыли, все же не мог решиться податься назад, ибо малейшее движение могло бы выдать его с головой. В этом положении он и замер; его круглая черная физиономия поднималась над гребнем скалы, подобно солнцу, только что показавшемуся над горизонтом, или круглолицей луне на циферблате башенных часов.
Красные колпаки уже кончали работу; могила была зарыта, и они тщательно закладывали ее дерном. Выполнив это, они насыпали поверх сухих листьев.
— А теперь, — сказал их начальник, — сам черт не отыщет!
— Убийцы! — невольно вырвалось из уст Сэма. Вся шайка всполошилась, и, взглянув наверх, они увидели над собой круглую черную голову негра; глаза почти вылезли из орбит, белые зубы стучали, и все лицо лоснилось от холодного пота.
— Мы обнаружены! — вскричал один.
— Смерть ему! — закричал второй.
Сэм слышал щелканье взводимого курка, но не стал дожидаться выстрела. Он карабкался по скалам и камням, пробирался сквозь кусты и колючки, скатывался со склонов, как еж, взлетал на другие, как барс. И куда бы он ни бросался, везде он слышал за собою погоню. Наконец он достиг скалистой гряды, что тянется параллельно реке; один из красных колпаков несся за ним по пятам. На его пути выросла крутая, точно стена, скала; казалось, что ему отрезан путь к дальнейшему бегству, но вдруг он заметил крепкую, похожую на веревку, лозу дикого винограда, свешивавшуюся сверху до половины скалы. Он подпрыгнул с силой отчаяния, обеими руками схватил ее и, будучи молод и ловок, ухитрился взобраться на вершину скалы. Он стоял, явственно выделяясь на фоне ночного неба; красный колпак взвел курок своего пистолета и выстрелил. Пуля просвистела у самой головы Сэма. В это роковое мгновение, как нередко бывает в подобных случаях, его осенила счастливая мысль: он пронзительно закричал, бросился навзничь и столкнул обломок скалы, который с громким всплеском свалился в воду.
— Ну его, с ним покончено! — сказал красный колпак двум или трем своим сотоварищам, когда они, запыхавшись, подбежали к нему. — Болтать ему уже не придется, разве что с рыбами здешней реки!
Его преследователи повернули обратно и пошли к остальным сообщникам. Сэм, бесшумно соскользнув со скалы, добрался до своего челнока, отвязал его и отдался на волю течения, которое мчалось тут с такой же стремительностью, как у запруды близ мельницы; его быстро отнесло прочь. Но не скоро еще отважился он взяться за весла. Гребя изо всех сил, стрелою пустил он своп челнок через Врата Дьявола, нисколько не помышляя об опасностях Горшка, Сковороды пли даже Свиного Зада, и почувствовал себя в безопасности, лишь благополучно умостившись в своей постели на чердаке старой фермы Сюйдемов.
Тут достопочтенный Пичи Прау замолк, чтобы перевести дух и отхлебнуть глоточек-другой из непременной в подобных случаях пивной кружки, что стояла наготове у его локтя. Его слушатели так и остались с разинутыми до ушей ртами и вытянутыми в его сторону шеями, напоминая собою выводок ласточкиных птенцов, дожидающихся добавочного кусочка.
— И это все? — вскричал отставной офицер.
— Да, все, что относится к этой истории, — ответил Пичи Прау.
— И Сэм так-таки не узнал, что же зарыли красные колпаки? — полюбопытствовал Вольферт, которому всюду мерещились слитки золота и груды дублонов.
— Насколько я знаю, нет, — сказал Пичи. — Он не мог оставить работу на ферме, и, говоря по правде, у него не было особенного желания попасть еще раз в такую же передрягу, как тогда среди скал. Кроме того, разве легкое дело разыскать место могилы, если при дневном свете все становится совершенно другим. И, наконец, что проку искать мертвое тело, раз не было ни малейшей надежды, что убийцы запляшут на виселице.
— Так-то так, но уверены ли вы, что там действительно был покойник? — заметил Вольферт.
— Конечно! — торжественно воскликнул Пичи Прау. — Разве он не бродит в этих местах и посейчас?
— Бродит! — воскликнули одновременно несколько голосов. Все еще шире разинули рты и еще теснее сдвинули стулья.
— Разумеется, бродит, — повторил Пичи. — Неужели никто среди вас не слышал о том, кого прозвали Папаша Красный Колпак и кого можно увидеть на сгоревшей ферме в лесу, что на берегу Саунда, по соседству с Вратами Дьявола?
— Я слышал кое-что по этому поводу, но всегда полагал, что это не более как старушечьи басни.
— Басни это иль нет, — сказал Пичи Прау, — а только ферма стоит у того самого места. Она покинута с незапамятных пор, расположена в наиболее глухом углу у реки, и все-таки тем, кто рыбачит поблизости, нередко доводилось слышать там какие-то странные звуки; и в лесу по ночам они видели также какой-то не менее странный свет, и еще доводилось им видеть, как в окне фермы показывался старик, на котором был красный колпак, и люди считают, что это дух зарытого здесь покойника. В этом доме как-то давным-давно заночевали трое солдат. Они обшарили его сверху донизу и наткнулись в погребе на старика — на нем также был красный колпак, — который восседал на бочонке с сидром, и в одной руке у него был кувшин, а в другой — добрый кубок. Он предложил солдатам отведать сидра из этого кубка, но едва один из них поднес кубок к губам, как — пых! — вспышка яркого пламени озарила погреб, и на несколько минут все три солдата ослепли, а когда их глаза, наконец, снова сделались зрячими, они обнаружили, что и кувшин, и кубок, и Папаша Красный Колпак — все, все сгинуло, и не осталось ничего, кроме пустого бочонка от сидра.
