— В таком случае он должен быть найден без помощи полиции, — решительно заключил комиссар.

— Но, Дик!..

— Нет, нет и еще раз нет! Один мой хороший друг, имеющий солидный вес в обществе, попросил меня держаться в стороне от этого дела. Я не знаю, от чьего имени он говорил, — этого он мне не сообщал, — но поскольку виновный в этом деле явно имеется…

— Говорю же тебе, он невиновен! — повторил мистер Лег и, поднявшись со стула, надел шляпу. Впервые за пять лет он вдруг почувствовал, что теряет терпение.

— Не будь ослом, Сайми! — бросил в ответ комиссар.

— Вот как? — Мистер Лег уже не сдерживался. — Я покажу тебе, Дик Хэммел, кто на самом деле осел!

И запомни, пожалуйста, одну вещь: Патрик Каммингс обязательно найдется, раз уж я вынужден взяться за его поиски сам!

И, высказав эту страшную угрозу, должную сотрясти стены комиссарского кабинета, он удалился.

В течение нескольких недель, последовавших за этим разговором, мистер Лег впервые в жизни испытал смешанное чувство злости, беспомощности и сомнения, какое иногда одолевает человека, сгоряча поклявшегося что-то сделать, а потом столкнувшегося с невозможностью выполнить обещанное. Он сказал: «Патрик Каммингс обязательно найдется, раз уж я вынужден взяться за его поиски сам!»

И он занимался поисками. Занимался ими и Дэн.

Они наняли детективов, и те тоже занимались поисками. Но прошло три недели после ультиматума, объявленного мистером Легом комиссару полиции, а пропавший швейцар все еще не был найден.

Детективам приходилось также рассматривать и другие аспекты дела. Они тщательно исследовали прошлое Маунта и его жены, но не обнаружили ничего мало-мальски существенного. Им удалось узнать, что примерно за год до своего побега миссис Маунт стала довольно часто посещать различные кабаре, и один раз им даже показалось, что они нашли человека, с которым она в свое время сбежала, но тот сумел доказать свое алиби.

В общей сложности мистер Лег нанял более дюжины детективов, включая знаменитого Джима Дикинсона (тут адвокату пришлось раскошелиться ни много ни мало на несколько тысяч долларов). А что в результате? Пришлось читать огромную стопку подробных ежедневных докладов, оказавшихся, в сущности, абсолютно бесполезными.

Детективы посоветовали мистеру Легу разместить в газетах объявления, назначив за Патрика Каммингса вознаграждение в пять тысяч долларов — ведь сам он не раз выражал готовность заплатить в случае необходимости и вдесятеро большую сумму. И мистеру Легу эта идея пришлась по душе. Но Дэн, в свое время удививший адвоката, вернувшегося из полиции, тем, что совершенно не удивился поведению полицейского комиссара, запретил ему размещать такие объявления. Он сказал, что такие методы больше подходят для полиции, а при подобных обстоятельствах совершенно бесполезны.

— Кроме того, — аргументировал свои мысли молодой человек, — как только Каммингс прочтет в газете о назначенном за него вознаграждении, он может окончательно залечь на дно. Если уже не сделал этого. Подобные объявления никогда не приносят пользы, разве что могут подстегнуть работу самих полицейских. А помимо этого, — прибавил он, — у меня имеются еще кое-какие соображения.

Дэн был занят больше всех. Он проводил целые дни в каморке Каммингса, исследуя ее дюйм за дюймом, несмотря на то что уже делал это ранее. Несколько раз он беседовал со швейцаром-шотландцем из соседнего дома, а также со многими из тех, кто хотя бы раз видел исчезнувшего швейцара. Дэн перелопатил буквально пуды информации, но складывалось впечатление, что Патрик Каммингс, взявшийся словно бы ниоткуда, исчез точно таким же загадочным образом.

Его первое появление в этом мире относилось к тому трехлетней давности дню, когда он пришел в контору «Левис & Левис» и попросил о месте швейцара, последний же раз его видели в вечер убийства. И постепенно лишь одно имя и один человек окончательно и бесповоротно овладели мыслями Дэна — словно своего рода мания, — он думал об этом человеке каждую минуту, ел, спал и буквально дышал Патриком Каммингсом.

Он забывал откидывать крышку стола мисс Веннер по утрам, забывал причесываться или смотреть по сторонам, когда переходил улицу. О пренебрежении правилами уличного движения ему едва не пришлось пожалеть, когда однажды днем, услышав совсем рядом предостерегающий звук клаксона, он метнулся в сторону и был опрокинут навзничь проезжавшей мимо машиной. Поднявшись на ноги, он успел узнать в сидевшем за рулем франте судью Фрэзера Мэнтона.

В конечном счете, когда, казалось, сделать уже больше ничего было нельзя, Дэн принялся просто слоняться часами по улицам, напрягая мозги в тщетной попытке придумать способ разыскать человека, который явно не собирался отыскиваться. Тем временем юноша ни на секунду не переставал вглядываться в прохожих и за три недели ему попалось много седоволосых мужчин с жиденькими усиками. Однажды он даже нашел человека по фамилии Каммингс, но это был не Патрик.

Круг подозреваемых рос по мере того, как общее количество нанятых детективов стало исчисляться сотнями. Все они были полны рвения, так как мистер Лег пообещал выдать чек на приличную сумму тому, кто преуспеет в поисках.

И вот однажды на склоне дня, за неделю до назначенной даты суда над Маунтом, Дэн брел по Восьмой авеню усталый, удрученный и уже готовый сдаться. Тем не менее он не переставал вглядываться в прохожих. У кричащего безвкусием фасада кинотеатра он по привычке загляделся на группу мужчин и вдруг безотчетно для себя начал рассматривать обклеенную афишами тумбу. «Шотландец сказал, что Каммингс был ярым поклонником кино», — подумал он про себя. Это внезапное озарение заставило его остановиться.

«А я никогда не думал об этом!» — воскликнул он вслух, так что кассирша, усмехнувшись, проводила его изумленным взглядом. Несколько минут он стоял растерянный, пытаясь мысленно составить план дальнейших действий, потом вдруг, собравшись, бросился на ближайшую улицу и вскочил в троллейбус, идущий в деловую часть города.