— Забирайтесь к нам! — крикнул я, снова поднимаясь из кресла и повернулся к маме. — Мамуль, можно ещё мороженного? Есть хочется.

Она кивнула и ушла — Императорской семье не впервой обходиться без слуг и мама пошла на кухню за мороженным сама. Отец с дедом, заговорившись о каких-то сверхважных делах Империи, тоже ушли в дом.

Маньяки и Рысь тем временем поднялись по внешней лестнице на нашу веранду. Близнецы переводили любопытный взгляд с меня на Вана и обратно.

— Ну чего уставились, белобрысые? — недовольно проворчал эльф.

— Сам ты блондинка, — парировал Даня.

— Златовласка, — осталась как всегда солидарна с братом Маня.

— А в лоб? — сощурился Ван.

Но угрозе было не суждено сбыться — Рысь отвесила двум Маньякам подзатыльники, шагнула вперёд и крепко обняла нас обоих, стоящих рядом.

— Как хорошо, что вы оба живы, — тихо вздохнула она.

— Мы и сами этому несказанно рады, — сказал я.

— И межрасовые отношения выяснять не будете?

— Киса, — грустно улыбнулся Ван, — какие межрасовые отношения, когда этот вот тёмный балбес — мой родственник в прямом смысле этого слова? Послало же небо братца…

— Я хороший! — тут же возмутился я, изображая самый невинный взгляд.

— Когда спишь!

— Когда сплю, я вообще самый лучший!

Переглянувшись, мы расхохотались все пятеро. Когда смех поутих, я взглянул на солнце и негромко запел:

Ван покосился на меня и присоединился к песне. Только когда он пел, в нём можно было заподозрить настоящего эльфа.

Маньяки и киса развлекали нас до самого вечера. Когда они ушли, уставший Ван отправился спать, я все ещё сидел на веранде и смотрел на заходящее солнце. Молча появившийся Шон встал возле моего кресла. На лице его было такое, что мне стало не по себе.

— Шон…

— Прости меня, — хрипло перебил брат. — Я больше никогда…

Голос старшего брата прервался, он судорожно вздохнул.

— Шон, перестань. Ты не виноват в том, что я нарвался на демона.

— Если бы я не кинулся на тебя, ты бы не сбежал, — мрачно ответил мне брат. — И не… — он опять запнулся. — Не подыхал бы вчера на моих глазах. Лучше бы я оказался на твоём месте…

— Ага, и умер бы, — резко прервал я. — Я не умер, видишь? Живой! Меня хранит моя удача. Так что успокойся. Я бы всё равно вляпался, судьба у меня такая — постоянно влетать так, чтобы мало не казалось.

— Эх, ты, — грустно усмехнулся Шон, легонько сжав моё плечо ладонью. — Герой по призванию…

— Ага, по вызову, — хихикнул я и брат расхохотался.

В итоге Шон добился от меня обещания в следующий раз на подобные «вызовы» брать его с собой и ушёл, снова оставив меня в одиночестве.

Солнце залило багровым закатом полнеба. Полыхало, отражая алый свет, море.

Маму, скорее всего, удастся уговорить позволить мне остаться в этом городе, тем более что и дедушка решил пока остаться здесь. Так что предстояло безумное соревнование с Маньяками и Ваном в негласно объявленном конкурсе «самый большой псих». И Ветер тоже ждёт сумасшедших полётов.

Весёлый мне предстоит год! Скорее бы зажили эти проклятые раны, а то я умру от скуки…

Мальчик с интересом рассматривал сидящую на его ладони фигурку. Моран с ужасом смотрела на гигантского мальчика, на ладони которого сидела. Мальчик наклонился пониже, рассматривая Моран сквозь стёкла очков. Моран попыталась сбежать за край огромной ладони и…

…со всего размаху врезалась в стену.

— Оау!!! — взвыла Моран, хватаясь за ушибленную голову.

Приснится же такое… Кроме ушибленной головы, зверски мучила утренняя изжога. Мысленно поздравив себя с «удачным» пробуждением, Моран выползла на улицу. В небе над замком распевал любовные серенады молодой зелёный дракон. Пробурчав в его сторону нечто весьма нелицеприятное, Моран сунула голову в бочку с водой. Когда она вылезла, по двору к ней спешил юноша лет шестнадцати. Невысокий для своего возраста и худощавый, он был гораздо крепче, чем казался.

— Рыцарёнок… — ласково проворковала Моран, укладывая своё длинное тело на траву поудобнее.

— Леди Моран! — обеспокоено обратился юноша к золотой драконихе. — Я слышал грохот! С тобой всё хорошо?

— Хорошо, рыцарёнок… — промурлыкала дракониха, подставляя свою изящную голову и шею под ласковые руки парня. — Снится всякая гадость… Вот и просыпаюсь от удара в стену головой.

— Бедняжка… — пожалел дракониху парень, осторожно ощупывая свеженькую шишку на носу Моран одной рукой, а второй ласково почёсывая чувствительные места около её глаз.

Дракониха растянулась на травке и щурила от удовольствия свои необыкновенно фиолетовые глаза. На красно-золотой чешуе красиво заиграли солнечные блики. В небе надрывно пел зелёный дракон.

— Это к тебе приятель прилетел? — спросил юноша указывая в небо.

Моран гневно хлестнула хвостом по траве и фыркнула с таким презрением, что слов просто не понадобилось. Чтобы она, благородная Золотая, с каким-то там зелёным?..

— А что такого? — удивился парень. — Ты уже лет пятьдесят в небо не поднималась с драконом. Крыло вполне зажило, так что летать ты уже можешь. Я читал, что такой перерыв для драконих плохо влияет на здоровье…

— Много будешь знать, скоро состаришься, — оборвала дракониха. — И вообще, это не твоё дело!

— Моё, моё, — возразил юноша. — Я о тебе с первого года Академии забочусь, а это уже почти десять лет. И твоё состояние не вызывает у меня особого восторга. А дракон тут уже третий час кружится, посмотри какой симпатичный…

— Ростислав! — рявкнула дракониха, резко вырвавшись из его рук. — Заткнись, наконец!

Юноша сразу сник и опустил голову. Моран очень дорожила этим учеником Академии Воинов, Чародеев и Жрецов имени Леди Моран. Образ Золотой Моран был гербом школы, даже жуткий шрам на боку, вечное напоминание о бурной юности и прежней нелюбви рыцарей к драконам (Моран тогда едва смогла улететь, удерживая вываливающиеся наружу внутренности передними лапами), красовался на гербе. Этому ученику «своей» школы Моран позволяла и прощала очень многое. Гораздо больше, чем кому-либо.

Дракониха наклонилась, ткнулась своей изящной головкой в грудь юноши.

— Извини, Расти… Я не хотела на тебя кричать, рыцаренок…

— Это ты прости, Моран. Я не хотел тебя обидеть, Леди…

— Глупый человече, если бы я тебя не любила, то съела бы. Не говори мне о драконах… Я знаю о них значительно больше тебя.

Зелёный дракон, видимо поняв что ему ничего не светит, улетел прочь.

— А мне расскажешь? — загорелись любопытством глаза юноши.

— Смотря как себя вести будешь…

Моран поперхнулась, резко поднялась, отпрыгнула от юноши, спазматически выгнулась и выплюнула на траву вязкую зеленую жидкость. Трава задымилась.

— Я сейчас! — крикнул юноша и умчался.

Дракониха снова спазматически изогнулась и отрыгнула очередную порцию кислоты, матерно ругаясь. Жжение в пищеводе не доставляло особого удовольствия. Юноша подкатил к мучающейся Моран большую бочку, с усилием поставил её вертикально и вскрыл здоровенным ножом. Золотая дракониха опустила свою узкую морду в бочку и стала пить большими глотками. Опустошив бочку до половину, она высунулась и облизнула шершавим языком с чешуйчатых губ белое густое молоко.

— Выпей всё, — посоветовал Ростислав. — А то опять начнется…