К. Арсеньев отнес «Тоску» к числу рассказов, свободных от «анекдотического элемента» и поэтому значительных («Беллетристы последнего времени». — «Вестник Европы», 1887, № 12, стр. 770).

Ал. П. Чехов вспоминал этот рассказ в 1892 г., когда у него тяжело болел маленький сын (Михаил Александрович, впоследствии знаменитый драматический артист). 4 апреля 1892 г. он писал: «Невольно вспоминаются слова твоего рассказа, где Иона говорит кобыле: „Был у тебя, скажем, жеребеночек и помер, и ты ему, скажем, — мать… Ведь жалко?“ Я, конечно, перевираю, но в этом месте твоего рассказа ты — бессмертен» (Письма Ал. Чехова, стр. 258).

Л. Н. Толстой относил «Тоску» к числу лучших рассказов Чехова (письмо И. Л. Толстого к Чехову от 25 мая 1903 г. — т. III этого изд., стр. 537).

При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, венгерский, немецкий, сербскохорватский, словацкий, финский, французский и чешский языки.

Впервые — «Петербургская газета», 1886, № 33, 3 февраля, стр. 3, отдел «Летучие заметки», с подзаголовком: (Отрывок из романа). Подпись: А. Чехонте.

Вошло в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. II, стр. 197—203.

При подготовке для собрания сочинений был снят подзаголовок, весь текст существенно выправлен и сокращен. Изменена фамилия героини (в первоначальном тексте — Поплавская), опущены подробности в описании дома Кушкиных, подчеркивавшие его богатство и пышность («Золоченое и устланное коврами антре глядело внушительно, сурово»), в портрете Кушкина устранены резкие авторские определения («тряпичное лицо», «жидкие волосы», «пьяненький, мочалистый человечек»); существенно изменена характеристика героини: сняты ее негодующие реплики («Я… воровка! А? Тварь! Мерзкая! Гадина!»). Опущен рассказ Кушкина о жизни до женитьбы, но в реплике горничной добавлено: «Нас раздевали всех догола и обыскивали». В финале рассказа появилась фраза об отъезде гувернантки.

Л. Н. Толстой относил «Переполох» к числу лучших рассказов Чехова (письмо И. Л. Толстого к Чехову от 25 мая 1903 г. — т. III этого изд., стр. 537).

При жизни Чехова рассказ был переведен на немецкий, польский и сербскохорватский языки.

Впервые — «Осколки», 1886, № 6, 8 февраля (ценз. разр. 7 февраля), стр. 4—5. Подпись: Человек без селезенки.

Сохранилась журнальная вырезка с авторской пометой: «NB. В полное собрание не войдет. А. Чехов» (ЦГАЛИ).

Печатается по журнальному тексту.

Рассказ находился у Н. А. Лейкина в запасе — он поставил его вместо не пропущенной цензором в № 6 «Анюты».

Впервые — «Осколки», 1886, № 8, 22 февраля (ценз. разр. 21 февраля), стр. 4. Подпись: А. Чехонте.

Включено в первое издание сборника «Пестрые рассказы» (СПб., 1886).

Вошло в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. II, стр. 149—154.

Рассказ был отослан в «Осколки» 3 февраля 1886 г. Чехов писал Н. А. Лейкину: «Шлю рассказ… В нем тронуты студиозы, но нелиберального ничего нет. Да и пора бросить церемониться».

Рассказ, однако, был задержан цензором. Лейкин сообщил Чехову 6—7 февраля: «Ваш рассказ, назначенный в № 6, не пропущен. „Анюта“ оставлена цензором до комитета, но это равносильно уже, что рассказ погиб для „Осколков“. Пуританство какое-то, непременно хотят, чтобы в рассказах не были люди, состоящие в внебрачном сожительстве, что ли? Чёрт знает что! Ужасно взбешен ‹…› Корректуру „Анюты“ пока не прилагаю. Завтра днем поеду к цензору и переговорю с ним» (ГБЛ).

Цензурный комитет пропустил «Анюту» с целым рядам купюр, о которых Лейкин сообщил Чехову 13—14 февраля 1886 г.: «Сейчас получил из цензурного комитета пакет с Вашим рассказом „Анюта“. Комитет пропустил его, но с помарками. Помарки заключаются в том, что затуманено внебрачное сожитие с Анютой студента, затуманено, что и раньше она жила с другими студентами. На мой взгляд, рассказ не очень испорчен и все-таки остался хорош ‹…› Корректурку рассказа „Анюта“ в неиспорченном виде при сем прилагаю» (ГБЛ).

Получив корректуру, Чехов писал 16 февраля: «Помарки в „Анюте“ действительно неважны. Благодарю, что выручили этот мой рассказ, — все-таки ведь движимое имущество!».

Гранки, посланные Чехову Лейкиным, не сохранились; однако набор для «Пестрых рассказов» производился с неиспорченного цензурой текста. Об этом 4 апреля 1886 г. Лейкин писал Чехову: «Дабы не прерывать работы, хочу давать набирать из „Осколков“ 1886 г. ‹…› но „Анюту“ не в испорченном цензором виде, а по первой корректуре, как статья была прислана в „Осколки“» (ГБЛ).

Для собрания сочинений Чехов переработал текст, сделал ряд сокращений и замен и провел сплошную стилистическую правку. Существенно изменен образ Анюты: в ее речах и портрете опущены подробности, подчеркивавшие бесхарактерность и забитость («живой манекен безропотно последовал за хрипевшим Флюсовым», «Я… я буду слушаться»); устранен один из персонажей — юрист Кликушин, его монолог переработан и передан художнику Фетисову (в первоначальном варианте — Флюсов); опущены натуралистические подробности в описании номера и вульгаризмы в речах персонажей. Финал рассказа написан заново.

Как видно из письма к Ю. О. Грюнбергу, рассказ был отправлен из Мелихова в Петербург 21 мая 1899 г. В письмах к А. Ф. Марксу от 25 сентября и к Грюнбергу от 21 октября 1899 г. Чехов просил поместить «Анюту» после рассказа «Белолобый». Эта просьба не была выполнена: «Анюта» напечатана в середине тома II, а «Белолобый» в томе III.

В рецензии на «Пестрые рассказы», опубликованной в журнале «Наблюдатель» без подписи, в целом недоброжелательной и поверхностной, «Анюта» отнесена к «десятку действительно замечательных очерков» («Наблюдатель», 1886, № 12, стр. 38).

«За этот рассказ, — писал В. В. Билибин Чехову 16 февраля 1886 г., — я приношу Вам самые глубокие похвалы: прекрасно!»

Позднее А. И. Богданович относил «Анюту», вместе с рассказом «Переполох», к числу тех, где «вся низость человеческой души выступает с особенной наглядностью» («Мир божий», 1900, № 11, стр. 93).

При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, немецкий, сербскохорватский и чешский языки.

Впервые — «Петербургская газета», 1886, № 40, 10 февраля, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.

Включено в сборник «Пестрые рассказы», СПб., 1886; печаталось во всех последующих изданиях сборника.

Вошло в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. III, стр. 165—172, с исправлением по «Петербургской газете» и сб. «Пестрые рассказы» (ПР1—6): и падал в обморок (стр. 345, строка 9) — вместо и падать в обморок.

При переизданиях правка была небольшой. В первом издании «Пестрых рассказов» — три поправки, с характерной заменой «папашечки» и «мамашечки» — на «папашеньку» и «мамашеньку»; во втором издании Чехов изменил фамилию актера (Щипцов вместо Щипцов-Закоулкин) и в двух случаях снял просторечия.

При подготовке текста для собрания сочинений в конце рассказа была опущена фраза: «Жуков велел за жалованьем приходить» — и сделано несколько стилистических поправок.

При жизни Чехова рассказ был переведен на немецкий язык.

Впервые — «Новое время», 1886, № 3581, 15 февраля, отдел «Субботники». Подпись: Ан. Чехов.

Включено в сборник «В сумерках», СПб., 1887; печаталось во всех последующих изданиях сборника.

Вошло в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. III, стр. 304—310.

Этим рассказом Чехов дебютировал в газете «Новое время», издававшейся в Петербурге А. С. Сувориным.

Посылая рассказ, Чехов подписал его своим обычным псевдонимом: А. Чехонте. Однако 14 февраля 1886 г. редакция газеты телеграммой запросила разрешения печатать рассказ под настоящей фамилией. По воспоминаниям А. С. Лазарева (Грузинского), «Чехов дал разрешение, но пожалел, что так вышло, так как думал напечатать кое-что в медицинских журналах и оставить свою фамилию для серьезных статей» (А. Грузинский. О Чехове. — «Русская правда», 1904, № 99).