— Мне это неизвестно, ваше величество.

Соврал, поганец. Значит, ему это известно.

— И он всерьез полагает, что ради жизни одного человека я могу до такой степени пренебрегать интересами короны?

Панический ужас хлынул такой мощной волной, что Кантор невольно отступил от смотровой щели и бросил все силы на то, чтобы сосредоточиться и отогнать от себя чужое чувство. Прием был на редкость ярким и полным — ему мерещились застенки, всевозможные инструменты из инвентаря толстяка Тедди и лично господин Флавиус. Король между тем продолжал:

— Видят боги, господин Ганзи, я всегда уважал вас и не питал к вам личной неприязни, но, как мне кажется, ваш босс в своих требованиях перешел все границы. Либо он действительно настолько глуп и жаден, либо… даже не знаю, что сказать. Он ведь прекрасно осведомлен о том, каким объемом информации о нем вы располагаете, и без боязни отправляет вас ко мне. Неужели он так уверен, что вы сможете — и захотите — сохранить в тайне все, что вам известно, если я вас как следует спрошу?

— Босс полагает, что вы не посмеете. — Голос посланника стал неживым и едва слышным. А в потоке ужаса, который продолжал исходить от него, Кантор с трудом уловил нечто похожее на горечь… или обиду…

— Вы говорили с ним об этом? — заинтересовался король.

— Да, — честно признался Ганзи. — Он сказал, что вы не посмеете причинить мне вред.

— Вы в это верите?

— Не знаю.

— А сам он, вы полагаете, в это верит?

— Вы сами сказали, я слишком много о нем знаю. Если бы не верил, он бы не дал вам в руки такой источник информации о себе.

— Хотите, я вам растолкую кое-что, чего вы не понимаете?

— Я весь внимание, ваше величество.

— Так вот, господин Ганзи, ваш босс действительно не настолько глуп. Просто у него есть запасной вариант, на случай если очередное требование приведет к утечке информации. Он не станет выполнять свою угрозу, так как это равнозначно полной утере контроля надо мной, и пошлет ко мне нового беднягу, которого ему не особенно жаль. Спорное требование будет немедленно снято, а взамен будет выставлено новое — не пользоваться добытой от вас информацией. И так можно продолжать игру до бесконечности — снимать одно требование, выставлять новое, издеваться над заложником время от времени, но не убивать, пока не найдется более надежный метод давления… или пока я не стану слишком мешать почтенному магнату. Одно мне непонятно — почему все-таки вы стали первым?

— Не знаю, — тихо ответил посланник, стараясь не встречаться взглядом с королем. — Одно могу вам сказать точно — если бы босс желал от меня избавиться, он бы сделал это намного проще и быстрее.

— А у него действительно есть такая возможность? Я имею в виду, он ли сейчас отдает приказы и принимает решения, или же это делает кто-то другой, кто встал за спиной господина Дорса, воспользовавшись бедственным положением последнего?

В точку попал его величество. Ох и дернулся бедный посланник, ох и заметался, сердешный!

— Мне отдает приказы босс, — тихо, но твердо ответил он, и это была не совсем правда. Вернее, это была правда, но слишком уж чувствовалось в этой правде внезапно вспыхнувшее подозрение.

А король, как нарочно, тянул паузу — закурил трубку, несколько раз прошелся по кабинету, изображая большую задумчивость. Затем остановился перед посланником — Кантор готов был поспорить, что его величество специально поглядел на него сверху вниз и демонстративно выпустил дым поверх головы собеседника. В лицо не получалось никак — либо на корточки пришлось бы сесть, либо на четвереньки стать.

— Я тут подумал… — сказал король наконец, когда дальше тянуть паузу было уже нельзя. — Пожалуй, сворачивать всю сеть нет необходимости. Достаточно законсервировать. И разумеется, в окружении вашего босса моих агентов не будет. Если они есть, я прикажу Флавиусу их срочно отозвать. — Король покосился на стол и добавил: — А ящичек я себе оставлю. Пригодится в хозяйстве. Может, когда-нибудь при оказии верну.

Посланник поблагодарил его величество и поспешил покинуть кабинет, пока король не передумал. Минуту спустя последовала команда выходить, а затем — краткий отчет штатного телепата. Сегодня парню повезло больше — он услышал, что в злоключениях бедняги Ганзи виноват не только босс, но и еще один человек. Именно его и не посмел назвать посланник, когда прозвучал вопрос о возможных советчиках босса, и именно его, видимо, заподозрил в нехороших намерениях на свой счет. Больше ничего интересного телепат не услышал — страх слишком заглушал всякие связные мысли объекта, к тому же слушать приходилось издалека и через перегородку. Короля не интересовали ни оправдания невезучего сотрудника, ни причины его столь ничтожных успехов, и он отпустил его, не дослушав.

Когда Кантор покинул свое убежище, Шеллар долго и пристально в него вглядывался, словно не верил своим глазам, затем с некоторым удивлением поинтересовался:

— Извини, Кантор, но… ты-то чего испугался?

— Это не я, — объяснил Кантор, без приглашения падая на ближайший стул. — Это он испугался. А я его страх поймал. Весь, сколько его было. А что, очень заметно?

— Взгляни на себя в зеркало. Ты серого цвета, словно какой-нибудь зомби, и у тебя до сих пор дрожат руки. Это серьезно?

— Пройдет, — чуть поморщился Кантор. — Зато вы можете своими глазами видеть, как здорово вы этого гнома напугали. Он вам чуть ковер не испортил.

— Хорошо… — как-то не в тему отозвался король.

— Что хорошо? Что напугали?

— Раз он все же ушел без комментариев, значит, мало напугал. А хорошо, что он полугном. Чистокровный человек мог и в самом деле испортить мне ковер.

— Вы хотите сказать, гномы смелее, чем люди? — тут же начал заводиться Кантор.

— Нет, у них сфинктеры крепче. Перестань придираться к мелочам, это всего лишь анатомия, и я вовсе не пытался обосновать какое-либо превосходство гномов над людьми. Лучше расскажи, услышал ли ты еще что-либо кроме страха.

— Подозрение. Там действительно кто-то есть, и он знает кто, просто до сих пор ему не приходило в голову, что этот «кто-то» может иметь на него зуб. А еще… Трудно сказать… мелькнуло что-то невнятное, не то обида, не то горечь, такое чувство, словно тебя предали.

— Замечательно, мой план действует. А еще?

— Да все. Больше ничего. Разве что могу теперь совершенно точно вам сказать: вы с ним действительно родня. Только не задавайте глупых вопросов: по какой линии и тому подобное.

— Что ж, раз это все, вернемся к нашему разговору о твоей безобразной драке с мэтром Варгисом…

— Ваше величество, — попытался уклониться Кантор, — я пьян и вряд ли скажу вам что-либо толковое…

— Ты хочешь сказать, — усмехнулся король, — вряд ли ты можешь соврать что-нибудь толковое.

— Я не собирался ничего вам врать, я вообще ничего вам не буду объяснять. Сказал же — сами разберемся.

— Охотно верю, однако мне не хотелось бы, чтобы через пару дней та же беда приключилась еще с кем-то из твоих напарников.

— Мне тоже, — проворчал Кантор. — Но остальные вроде нормальные.

— Ужасный ты человек, — вздохнул король.

— Так выгоните меня, на фиг.

— Да нет уж, потерплю. Итак, пригласи ко мне Ольгу на завтра на двенадцать, послезавтра будь готов к девяти, во вторник в семь явишься за инструкциями. А сейчас прикажи секретарю срочно вызвать Флавиуса.

— Спрашивать? — полюбопытствовал Кантор, кивнув на ящик.

— Что тут спрашивать, — досадливо поморщился король. — Этого парня я лично инструктировал. А Флавиус сейчас будет выяснять, на чем он засыпался. Осторожно и бережно, чтобы господин Дорс не обнаружил вблизи себя наших агентов. И еще мой верный министр должен объяснить мне одно весьма неприятное событие… Ты разве не слышал?

— А что случилось?

— Похвально, конечно, что ты так увлечен работой, но нельзя же не знать последней новости, о которой уже шепчется вся столица. Нынче ночью кто-то разворотил могилу господина Хаббарда. И по долгу службы Флавиус обязан этим заняться. Можешь радоваться — в ближайшие дни ему будет не до тебя с твоими драками.