— Кажется, — еле слышно прошептал посланник, согласно кивнув при этом. — Но я всего лишь должен вам это передать. Не я это придумал.
— Я вас предупреждал, господин Ганзи, — холодно ответствовал Шеллар III, поднимаясь из-за стола. — Так что вы должны быть готовы к своей дальнейшей судьбе. Палач!
При виде зловещей фигуры в маске посланник мелко затрясся и опустился в ближайшее кресло. Ясно, как белый день ясно, что Шеллар и не собирался выполнять какие бы то ни было требования. Наигрался. И мага сцапать велел, и палача заранее припас…
— Работать по схеме номер четыре, — кратко приказал король, кивая на посланника.
— Будет исполнено! — Голос палача оказался молодым, звонким и неуместно веселым. «Надо же, — мимоходом отметил Ганзи, — такой молодой — и садист…» — Можно один вопрос, ваше величество? Кантор очень просился в помощники. Можно его с собой взять? Парень прекрасно работает любыми режущими инструментами. Поймите человека правильно, он этого момента почти луну ждал…
Король нахмурился:
— Только под твою личную ответственность. Мистралийцы — люди азартные и увлекающиеся, а Кантор с его неустойчивой психикой в особенности. Если он выйдет за пределы схемы, отвечать будешь ты.
Полностью деморализованный посланник тут же вспомнил инструментарий толстяка Тедди, убитого охранника с гвоздем в глазнице, бесчувственную Джоану, голову в подарочной коробочке… это хорошо еще, если «увлекающийся» мистралиец не знает о личном участии господина Ганзи в разработке плана похищения девицы…
— Не надо, — еле выдохнул он, опасаясь, что более пространного объяснения король попросту не дослушает.
— Что — не надо? — переспросил его величество и выставил на стол тот самый ящичек, который намеревался «вернуть при оказии».
— Всего, что вы говорили, не надо, — торопливо заговорил Ганзи. — Палача — не надо. Я и так вам все расскажу. Добровольно. Только спасите меня от этого мерзавца, смерти моей он хочет, тварь неблагодарная…
— Вот как? — Его величество в момент вернулся к прежнему любезному тону. — Что ж, добровольное сотрудничество только приветствуется. Сейчас мы пригласим кого-нибудь для ведения протокола…
— Вы не поняли, — прошептал посланник, еле дыша, и распахнул камзол. — Сначала снимите с меня… это. Иначе… я даже не знаю, что будет.
Палач сорвался с места и без малейшего почтения пихнул короля в спину так, что тот чуть не упал.
— Уйдите отсюда! — встревоженно вскрикнул он, подбегая к посланнику и поспешно осматривая предъявленное чудо техники. — Немедленно! Иначе я таки знаю, что будет!
— Я тоже. Не то чтобы знаю, но догадываюсь, — недовольно произнес Шеллар, не торопясь покидать помещение. — А ты что-то в этом понимаешь? Может, стоит пригласить… э-э… переселенца?
— Ваше величество, из него такой же сапер, как из меня. Только у него еще и руки от страха дрожать будут. Уйдите отсюда, на фиг, от греха! Я сейчас в одно место смотаюсь, договорюсь насчет специалиста, а потом вернусь и заберу клиента. Как управимся, сразу верну.
— Я желал бы присутствовать, — уперся король.
Но странный палач, похоже, чихать хотел на приказы повелителя. Или же безопасность его величества считал важнее всякой там субординации. Неуловимый, короткий жест растопыренной пятерней — и король, отшатнувшись, закрыл глаза руками. Еще один жест — и он исчез в зеленом облачке телепорта, выражаясь не подобающим королю образом.
— Ну вот, — удовлетворенно сообщил палач, потирая короткопалые ручонки, — а теперь мы прогуляемся в одно место, где тебе квалифицированно помогут. И нечего так трястись. Кто ж на тебя эту пакость напялил, бедолага?
— Господин Айзек… — с ненавистью выдохнул помощник по информации.
Что-то громко щелкнуло. Последнее, что увидел в своей жизни господин Ганзи, — фантастический, невозможный для человека прыжок, каким собеседник преодолел расстояние до стола.
Оставшись без увеселительной моральной поддержки, то есть Толика, пострадавшие мужчины опять затосковали. Кантор угрюмо молчал, прижавшись к Ольге и обнимая ее как утопающий — спасательный круг. Элмар в шестой раз повторял публичное покаяние в своей последней пьяной выходке позавчера на коронации, а прекрасная нимфа сочувственно гладила его по плечу и что-то шептала на ухо. Наверное, советовала пойти домой да полечиться подобающим образом, но страдающий принц-бастард даже не слушал разумных советов. Как Ольга уже знала, всякая депрессия у Элмара сопровождалась убийственным чувством вины и потребностью как можно громче страдать и раскаиваться. Одним из обычных в таких случаях заявлений было: «Не желаю, чтобы меня утешали, я не стою ваших утешений, я такой и сякой, и вообще, меня надо наказать, а не утешать!»
«Эх, надо было королю подкинуть мысль, чтобы в приказном порядке велел Элмару домой отправиться! — запоздало сокрушалась Ольга, выслушивая покаянные бредни принца-бастарда. — Короля бы он послушался! А дома Азиль привела бы его в чувство за полчаса…»
Теперь разыскивать короля, наверняка занятого чем-то важным, было бы глупо — не хватало только вломиться к нему в кабинет именно в тот момент, когда он иностранных послов принимает, и какую-нибудь высокую дипломатию его величеству подпортить. Оставлять Диего тоже не хотелось, — не дай бог, выбежит из комнаты и с кем-нибудь подерется. Чтобы самому себе доказать, что он на что-то способен, а то бедняга так переживает… Во время сегодняшней заварухи в Хине он метнул в неизвестного злодея сразу два ножа с двух рук и не достал гада — это и было причиной его ужасных переживаний. Если подумать, так Диего и не виноват — он же не промахнулся и не знал, что злодей в броне. Но, будучи в расстроенных чувствах, мистралиец был уверен, что именно виноват, и не иначе, потому что должен был сразу сообразить и не в корпус целить, а в лицо. Тогда бы попал. Убеждать его было бесполезно, цитировать поговорку о теоретических аспектах выращивания грибов во рту просто жестоко. Оставалось смириться с неизбежными капризами больных людей и временно побыть для них родной матерью, а по совместительству и психотерапевтом.
Итак, как раз в тот момент, когда Ольга с подобающим сочувствием выслушивала очередное выступление принца-бастарда о том, как он мог так недостойно и неподобающе поступить с королевой Глафирой, где-то неподалеку раздался взрыв и жизнерадостное «дзыннь!» бьющегося стекла.
— Опять Мафей что-то учудил? — предположила Ольга, встревоженно оглядываясь.
— Тханкварра! — простонал Элмар, подхватываясь с кресла. — Это не в башне, а в центральном крыле! В кабинете или приемной! Ты не знаешь, Шеллар там?
— Там, — еле слышно подтвердил Диего, и его лицо в одно мгновение сделалось… не то чтобы бледным, но намного светлее, чем обычно. — Долбаные демоны дери этого посланника! Почему король не взял меня с собой!
Ольга быстро вскочила и дернула его за рукав, не дожидаясь очередного сеанса самобичевания:
— Бежим скорее!
Бежать надо было недалеко, но при виде переполоха, который творился во дворце, Ольга успела вообразить себе полнейший конец света. У двери приемной собралась толпа любопытных и перепуганных придворных, сквозь которую Элмар прошел напролом, как бульдозер, расшвыривая всех, кто не успел сам убраться с его пути. За ним, пользуясь образовавшимся проходом, устремились Диего и Ольга, так и не выпустившая из рук рукав своего друга. Азиль ухитрялась проскальзывать между столпившимися людьми, даже не задевая их. Два стражника у двери, бледные и слегка испуганные, торопливо шагнули в стороны, пропуская Элмара. Диего, Ольга и Азиль успели проскочить за ним, прежде чем стражники опомнились и опять загородили дверь.
В приемной стоял противный, тошнотворный запах и кипела бурная деятельность. Разумеется, первыми здесь оказались маги, способные к телепортации, и стражники, чьи посты находились ближе всего. У двери, которую перекосило и сорвало с одной петли, лежала без чувств молодая магичка. Рядом стоял Марк, отпихивая от щели рыдающего Мафея и объясняя ему, что не стоит туда заглядывать, и вообще, детям, женщинам и Жаку надо запретить входить в приемную. Господи, что же там должно было произойти, в этом кабинете, если волшебница в обморок упала, а Мафею вообще смотреть не дают?
