Офицер, оказавшийся женщиной, оглядела Солдата с ног до головы. Мужчины-карфаганцы отличались невысоким ростом, но были все как один коренастые и плотные. Женщины, напротив, были в среднем на голову выше мужчин и очень стройные. Женщина-лейтенант, к которой обратился Солдат, произвела на него впечатление сильной и выносливой; на лбу у нее, прямо под краем кожаного шлема со, стальными полосами, темнел рубец от меча. Подобно воинам, бывшим у нее под началом, лейтенант носила стальные кирасу и наплечники, однако других доспехов на ней не было, руки и голени оставались открытыми. Обута она была в кожаные сандалии.

— Ты даже не карфаганец, — презрительно усмехнулась женщина. — И чем ты собираешься воевать — вот этим?

Солдат смущенно посмотрел на деревянное копье с кремневым наконечником и грубо сделанный лук. Свой кинжал он отдал Утеллене и мальчику, оставшимся в лесу, понимая, что им понадобится какое-то оружие и инструмент. Солдат очень переживал, что не убил гигантского вепря Гарнаша. Тогда он явился бы к карфаганцам героем, показавшим себя в деле воином.

Солдат лихорадочно думал, что ответить лейтенанту.

— Наверное, я смогу получить назад свой боевой молот, — неуверенно произнес он. — Его забрал Лорд-поимщик воров. — У него мелькнула искра надежды. — Ваши воины видели, как я отнял в поединке этот молот у конного ханнака, всего несколько недель назад, прямо на поле, где стоят ваши шатры.

— Как же в таком случае твой молот очутился у Лорда-поимщика воров?

— Его отобрали, когда меня арестовали. Но потом меня освободили из-под стражи, сняв все обвинения. Я… теперь я муж принцессы Лайаны.

В глазах лейтенанта зажегся огонек интереса.

— А, так ты тот самый парень, да? Ну конечно, голубые глаза. Мне следовало тебя узнать. Что ж, даже если так, женитьба на члене королевского дома еще не делает из человека хорошего воина. А поединок с ханнаком… тебе могло просто повезти. Наверное, так и произошло. Пехотинец против конного ханнака? Я бы поставила на ханнака свое годовое жалованье.

— И тем не менее, — настаивал Солдат, близкий к отчаянию, — я закаленный в боях ветеран.

— В каких же сражениях ты принимал участие?

— Не помню, — убитым голосом ответил Солдат. Лейтенант покачала головой.

— Только посмотри на свое копье! Его смастерил какой-то пещерный человек. У него даже нет металлического наконечника. А чем это ты обмотал древко?

Солдат снова горько пожалел о том, что пришел сюда не как победитель чудовища Гарнаша.

— Это шерсть — щетина с затылка дикого кабана.

— Какого еще кабана?

Воины, разбиравшие шатер, оставили работу, с любопытством ожидая ответа.

— Гарнаша, гигантского вепря, — сказал Солдат. — Я пытался его убить, но не смог.

Лейтенант широко раскрыла глаза от изумления.

— Ты охотился на Гарнаша и остался жив?

— Ну да, я остался жив, но мне не удалось с ним расправиться.

— Откуда у тебя его шерсть? — спросил подошедший сержант.

— Я вырвал ее у него из спины, — признался Солдат. — Я вцепился ему в загривок, и волосы остались у меня в руке.

— Ты ездил верхом на Гарнаше?! — воскликнула лейтенант. Вдруг выражение ее лица изменилось. — Ты лжешь. Это не может быть правдой.

Взгляд Солдата на мгновение превратился в голубую сталь.

— Я никогда не лгу, тем более не приписываю себе незаслуженных подвигов, — произнес он ледяным тоном. — Человек, у которого осталась только его честь, должен свято придерживаться правды, ибо в противном случае он потеряет все. Судья может солгать — его защитит высокая должность. Принц может солгать — у него есть деньги и титул. Солдат может солгать, ибо ему на помощь придет его семья — весь полк, в котором он служит. Чужеземец, прибывший издалека, без гроша за душой, солгать не может, так как тогда у него больше ничего не останется. Ложью он разденется донага, сбросив с себя единственное, что у него было.

— Внешне он похож на воина, — заметил сержант, — но говорит как философ. Я ему верю.

Лейтенант кивнула.

— И я. Слушай, незнакомец, у нас в карфаганской армии нет «полков». У нас есть шатры. Воины, живущие вместе в одном шатре, сражаются под одним знаменем. Нашим шатром — шатром Орла — командует капитан Монтекьют. На нашем знамени изображен орел. Когда мы выступаем в поход, орел улетает с нашего штандарта.

— Орлы в небе, смерть врагам! — крикнул стоящий рядом воин.

— Я могу поступить в шатер Орла? — спросил Солдат. — Для меня это будет большая честь.

— Я должна переговорить с капитаном, — ответила лейтенант. — Хотя человеку, катавшемуся верхом на Гарнаше, не откажут без веских причин.

— Идиот! — бросил ворон перед тем, как взмыть в воздух.

Карфаганский сержант выпучил глаза.

— Эта птица говорит человеческим языком?

— Нет, — заверил его Солдат. — По-моему, она просто каркнула.

Лейтенант, как и обещала, обратилась к капитану, и тот согласился, что воин, катавшийся верхом на Гарнаше, словно это бык или дикий конь, придется кстати шатру Орла.

Солдат сходил в город. С большим трудом ему удалось вернуть свой боевой молот. После этого он был принят в шатер в качестве простого пехотинца.

Еще до того, как день перевалил за половину, карфаганское войско выступило в поход, направляясь на северо-запад к горным перевалам. В той стороне находился Кермерский проход, соединявший Гутрум и Фальюм, страну людей-зверей. Именно этим проходом пользовались бандиты, грабившие беззащитных крестьян в окраинных районах Гутрума.

— Похоже, мы выдвигаемся значительными силами, — заметил Солдат, обращаясь к одному из своих товарищей. Он окинул взглядом длинную извивающуюся ленту воинов в красно-коричневых плащах и вьючных мулов, везущих рыже-красные шатры. — И все это лишь для того, чтобы расправиться с бандами кочевников?

— На самом деле эти банды весьма многочисленные, — ответил тот. — До тысячи всадников и две-три тысячи пеших воинов. И они прекрасно умеют держать в руках оружие.

— Они сражаются не хуже ханнаков?

— Люди-звери еще более свирепые и безжалостные, чем ханнаки.

Это многое сказало Солдату о противнике, с которым ему предстояло столкнуться, хотя он за всю свою жизнь встретил лишь одного-единственного ханнака.

Колонна воинов напоминала лениво ползущую по полям огромную ржаво-бурую змею. Впереди и сзади следовали сторожевые дозоры, следящие за неприятелем. Центральный район Гутрума занимали безлесые равнины, заросшие высокими травами и дикими цветами. Солдат с удивлением поймал себя на том, что некоторые виды растений ему известны. Особенно много было желтого вербейника и чертополоха. Тут и там встречались заросли касатика, которым местные крестьяне латали свои плетеные кресла и островерхие крыши. Солдат также узнал бледно-лиловую сирень и коровяк, а еще сладкий батат. Изредка встречавшиеся деревья, в основном айва и тутовник, скорее всего были посажены крестьянами. Здесь не росли ни развесистые дубы, ни буки, ни вязы.

К вечеру третьего дня войско подошло к потухшему вулкану, высоченной громадиной поднимавшемуся над равниной. Несмотря на то что бледное солнце припекало спины воинов, на вершине горы лежал снег. Карфаганское войско разбило лагерь у подножия горы, называющейся Ккамарамм в честь какого-то дракона, однажды устроившего свое логово на неприступной скале. Высоко в небе кружили орлы. Как только лагерь расцветился кострами и все сели ужинать, Солдат отправился искать воина по имени Велион, с которой успел сдружиться во время похода. В отличие от остальных воинов шатра Орла Велион встретила новичка довольно радушно. Солдат отметил, что ему почему-то всегда удается лучше ладить с женщинами, чем с мужчинами.

Солдат не знал обычаев и порядков войска, в котором служил. Он то и дело совершал ошибки, в частности, назвал клинок лейтенанта мечом.

— Она родом из Джундры, это такая провинция в Карфагане, и офицеры-джундранцы называют свои мечи «ножницами», — объяснила ему Велион. — Обрати внимание, в отличие от остальных карфаганских воинов они носят два меча, по одному с каждого бока. В бою джундранцы сражаются обоими клинками, действуя ими наподобие ножниц и нанося удар по противнику сразу с двух сторон. Тому приходится отбивать одновременно два удара, а это очень непросто.