– Да нет, умер на самом деле один человек, – буркнул Вадим, неприязненно косясь на Леониду. – Никаких двух покойников нет и не было. Всего один. Да, мужику стало дурно в парилке, его отволокли в медпункт, куда вызвали «Скорую» из райцентра, но было уже поздно. Откуда взялся слух, что у него приступ случился именно в бассейне, я не пойму. А впрочем, и парная, и бассейн расположены в одном здании, вход-выход там общий. Наверное, кто-то видел, как его выносили, бесчувственного, в полотенца завернутого, вот и начали болтать, мол, утонул он. Но ведь и милиция тут побывала, и следствие началось… Сколько я ни говорил с дирекцией, с ментами этими, все в один голос твердят: да, перегрелся он, да, не следовало ему в парной столько времени сидеть с его-то сердцем и с его давлением. Однако довольно о печальном, дамы! Мы что-то здесь задержались, вон со столов уже убирают. Если вы пообедали, Алена, может быть, мы пойдем? – спросил Вадим, понизив голос и сопроводив вопрос таким взглядом, что у Алены просто-таки мурашки по коже пошли и коленки задрожали.
Да что же это делается, товарищи? Уж замуж ей невтерпеж? В смысле – в койку? Ну, девушка, держись!
Леонида Леонтьевна снова заерзала на стуле, да так, что Алена не без испуга покосилась на сей предмет столовской меблировки: вот-вот ведь развалится, бедняга! На лицо толстухи она старалась не смотреть, потому что смотреть на него было просто жалко… Такие сцены – тяжелое испытание для любой женщины. Алене тоже, наверное, тошно было бы наблюдать, как понравившийся ей мужчина с животным нетерпением тащит в постель другую женщину. Ого, как она бесилась, когда Игорь начинал строить глазки Кристине, а та мгновенно вспыхивала в ответ…
Ой, пора уж забыть о Кристине, она была всего лишь ширмой, а беситься следовало из-за красотки Жанны. Теперь совершенно ясно почему. И ясно, кому всегда, во всем принадлежал Игорь. Но все судьбоносные открытия в своей жизни Алена совершала слишком поздно, вот и это запоздало, а теперь она осталась с разбитым сердцем и с внезапно проснувшимся острым нежеланием причинять боль другим людям, даже столь неприятным, как «интеллигентная бухгалтерша» Леонида Леонтьевна.
Алена попыталась осторожно высвободить стиснутые Вадимом пальцы, но не смогла. Впрочем, Леонида не оценила порыва ее деликатности. Она вполне могла сама постоять за себя!
– Не в бассейне, говорите? А почему, интересно, Катюшу отправили в отпуск без содержания? – спросила она запальчиво, и по всему было видно, что вопрос ее принадлежит к числу так называемых риторических, то есть тех, которые ответа не предполагают или, наоборот, ответ на них заранее известен. – Причем в тот же день, как это случилось, и…
– Ну хватит уже, Леонида Леонтьевна! – нетерпеливо перебил Вадим. – Вы идете, Алена?
– Да, да минуточку, – пробормотала Алена уклончиво и повернулась к Леониде: – А кто такая Катюша?
При этом она опять попыталась высвободить пальцы, однако Вадим хихикнул и сжал их еще крепче.
– Катюша, – ядовито произнесла Леонида, хищным взором наблюдавшая за игрой их рук, – это регистратор в бассейне. По совместительству уборщица. Она и нашла Толикова.
– Кого? – глупо спросила Алена.
– Толиков – фамилия того человека, который перегрелся в парилке, – сердито сказал Вадим. – В парилке, а не в бассейне! Никто никого в бассейне не находил, и никаких трупов с раскроенной головой там не плавало!
– Я ничего не говорила про раскроенную голову! – возмутилась Леонида Леонтьевна. – Ничего такого не было! Он просто захлебнулся и утонул!
– Господи, да что с вами сегодня? – почти в отчаянии воскликнул Вадим. – Зачем вы сплетни разводите? Глупости все это! Ведь милиция тут все проверяла и уж наверняка закрыла бы бассейн, случись там что. Неужели вы не понимаете? А закрыли именно парилку! Так что в бассейн можно идти без всяких предрассудков, я сам только что оттуда. Наплавался, как дельфин, и ничего!
– Закрыли бы бассейн? – с издевкой прервала его Леонида. – Как бы не так, закрыли бы его! В парилку можно бесплатно ходить, а бассейн двести рублей в час стоит. Зачем же его закрывать? Уж лучше парилку закрыть, а Катюшу в отпуск отправить!
– Сразу видно бухгалтера! – захохотал Вадим. – Ну, вы даете, Леонида Леонтьевна! А еще говорите, что вы подруга здешней администраторши. Да если бы Галина Ивановна узнала, какие порочащие, идущие вразрез с официальной точкой зрения слухи вы распространяете про пансионат, она бы просто ушам своим не поверила!
Леонида бурно покраснела. Похоже, такая мысль не приходила ей в голову, и сейчас она спохватилась, что ревность завела ее слишком далеко.
– А что я такого сказала? Про то, что Толикова в бассейне нашли, говорит вся обслуга. Подумаешь! Мне-то какая разница, где он вообще умер: в парилке, в бассейне, в медпункте или даже в своем номере…
Судя по взгляду, брошенному в сторону Алены, наконец-то освободившей свою руку из пальцев Вадима, эта парфянская стрела была адресована именно ей. И стрела, видит Бог, достигла цели!
– Да… – пробормотала Алена, качая головой, – надо следовать первому импульсу, я всегда говорила…
– Конечно! – с энтузиазмом согласился Вадим. – У вас первый импульс был – пойти в бассейн. Ну так пошли прямо сейчас!
Леонида громко фыркнула.
– Да нет, я не о том, – вздохнула Алена. – Мой первый импульс, когда я сюда приехала и кое о чем с Галиной Ивановной поговорила, был повернуться и убраться восвояси. А я поверила Колобку… то есть этому, как его, господину Юматову. Поверила, что несчастный отдыхающий умер все-таки в медпункте. А тут такие слухи… получается, ни в бассейн теперь не пойдешь, ни в парилку, ни в собственном номере нельзя чувствовать себя спокойно и в безопасности!
– Секундочку! – уставился на нее Вадим. – А при чем тут ваш собственный номер? Он-то какое имеет отношение к делу?
– Да самое прямое! – обреченно вздохнула Алена. – Самое непосредственное, поскольку живу я в люксе-2. Эта цифра вам о чем-нибудь говорит?
– Поня-атно, – протянул Вадим. – Номер Толикова… Но знаете, тут вам бояться совершенно нечего. Толиков умер где угодно, только не у вас, в смысле, не у себя. Потому что я помню жуткую суматоху, которая поднялась, когда потом, после его кончины, пытались проникнуть в его комнату. Он ключи то ли где-то потерял, то ли сунул куда, и дверь никак открыть не могли, потому что запасные ключи, которые у администратора хранятся, тоже куда-то кто-то затащил – то ли уборщица, то ли сантехник, то ли электрик, которые там накануне что-то ремонтировали. В общем, собрались уже ломать дверь, да, на счастье, вмешался тот мент, который живет в номере первом, – он позвонил в город, немедленно приехал какой-то хитрый лысоватый дяденька и универсальной отмычкой дверь открыл.
– Он что, ваш мент, медвежатника на помощь вызвал? – мрачно спросила Алена.
Мрачность ее объяснялась животрепещущим вопросом: а способна ли универсальная отмычка отмыкать магнитные защелки французской фирмы «Gardien», то есть «Сторож»?
– Да нет, почему медвежатника? – захохотал Вадим. – Ваш сосед сказал, что это его старый друг, владелец частного охранного агентства «Барс». Так что вроде бы фигура вполне благонадежная. А впрочем, сейчас-то он владелец охранного агентства, а какое у него боевое прошлое, сие никому не ведомо!
– Кстати, то же самое можно сказать и о моем соседе, – кивнула Алена. – Откуда вам известно, что он – тот, за кого себя выдает? Я имею в виду, что он мент. Может быть, у него тоже криминальное прошлое и ни одному его слову верить нельзя!
– Как у вас язык поворачивается злословить о незнакомом человеке? – раздался возмущенный голос Леониды. – Вы его в жизни не видели, а говорите такие гадости. Он скромный, порядочный, вежливый, он настоящий герой… Да о нем во всех газетах было…
И тут Леонида окончательно задохнулась от переполнивших ее эмоций.
Алена покосилась на соседку задумчиво. Конечно, газет она не читает, радио не слушает, телевизор не смотрит, это правда, зато иногда умудряется – как бы совершенно случайно! – оказаться в нужное время и в нужном месте. А оттого получает необыкновенно ценную информацию, которой потом распоряжается по своему усмотрению. Такой информацией относительно своего соседа по коттеджу она с сегодняшнего дня и обладает. Просто не хотелось разрушать запоздалые иллюзии восторженной клуши Леониды и открывать ей глаза на «скромность и порядочность» ее «настоящего героя». Перепуганная физиономия уборщицы, ее надетая шиворот-навыворот одежда, след мужской босой ноги перед дверью с цифрой «один»… Ага, просто-таки монашеская скромность! Но Алена лучше промолчит. Не ее это дело – сбивать с чьего-то носа розовые очки: слишком уж болезненно прошло расставание со своими собственными.
