– Тогда не будет ли с моей стороны наглостью подстраховать ситуацию и со своей стороны? – пробормотала секретарша сама себе и, метнувшись к столу, отправила какое-то сообщение со своего комма.

– У тебя тоже есть кто-то в том окружении? – догадался Асада. – Как у Курого?!

– Не совсем. У копа агенты возле боссов. А у меня сестрёнка подруги в Тамагава недавно перевелась. – Секретарша явно покраснела и замялась.

– Э-э-э, Мивако! Договаривай! – Вакару знал сотрудницу давно и близко, оттого в некоторых случаях ему даже не нужен был нейроконцентратор.

– Я не могла оставить без пригляда вашего сына после того, что узнала позавчера. – Чётко ответила Мивако. – Ваше рабочее состояние – моя обязанность. – Напомнила она. – Включая эмоции. Я не могу пускать всё на самотёк и смотреть на мир глазами одной лишь безопасности, поскольку тоже не до конца доверяю Курого.

– Логичен вопрос, а как ты тогда присматриваешь за моей дочерью, – развеселился Асада. – Там тоже, что ли, есть кто-то, кто учится рядом? И попутно: а что ты узнала позавчера?

– С вашей дочерью найти общих знакомых было ещё проще. Всё-таки, университет – не старшая школа. – Спокойно ответила Кога. – Она как раз давно под присмотром.

– Что было позавчера? – напомнил финансист, поднимаясь из-за обеденного столика и направляясь в сторону рабочего места.

– У меня будет ребёнок. – Абсолютно без эмоций ответила секретарь.

– ОТ МЕНЯ? – застыл на месте Асада.

– Идиот.

Пока финансист приходил в себя, дверь в его кабинет хлопнула и он остался один.

Когда Ватару Асада спустя несколько секунд выскочил в приёмную, секретарши там не было.

Её вещи тоже лежали на столе нетронутыми.

– Привет! – красноволосая девчонка, вроде как оказавшая мне услугу, словно меня в этом мире и ждала.

Подскочив со своего места, она звонко поцеловала меня при всех и потащила к ним за стол.

– Знакомимся! – а дальше ко мне с трёх сторон приложились губами и её подруги.

– Масахиро. Ватара. – Выдал я в два приёма, потому что одна из математичек поцеловала меня не в щёку.

А в губы, хоть и достаточно коротко.

Ну ничего себе… Что тут происходит?

– Дорогие леди, – на всякий случай, привстаю со стула и кланяюсь четыре раза по очереди, каждой из них.

Японский этикет – штука замороченная. Помню ещё с Олимпиады там, что тут неправильным поклоном, говорили, даже оскорбить можно (хотя и не в такой ситуации).

Девчонки тем временем синхронно выпаливают свои имена. Как специально.

И ведь не переспросишь, по причине всё того же этикета. А объяснять, что я – на самом деле русский, не вариант.

Хотя стоп; я же и здесь тоже русский…

– Имею просьбу, прямо сейчас, – поднимаю вверх ладони, намекая на необходимость тишины. – Я, как вы заметили, местами гайдзин. Уши у меня не самые лучшие, оттого прошу вашей помощи. – Сложить ладони лодочкой и поглазеть поверх них на неформальную лидера. – Повторите ваши имена, пожалуйста? По очереди? Чтоб я запомнил?

– Иока, Икару!

– Конно, Канако!

– Камихата, Сора!

– Кимишима, Цубаса!

– Асада, Масахиро, – завершаю процедуру под их взрыв смеха.

Красные волосы, не забыть бы, это Цубаса.

– Зовём друг друга по имени, без пафоса? – уточняю формат общения на всякий случай.

Чтоб не разрушить хрупкий лёд формирующегося расположения.

Если бы не концентратор, я б сейчас ломал голову и искал в происходящем скрытые подтексты. Особенно с позиций профильного высшего образования там.

А в местной технике, в смарте, есть приложение. Оно скачивается прямо на этот телефон и работает в спайке с нейро-концентратором. Если опустить детали, в табличке, в двух столбцах, выводятся на глазной нерв по команде измеряемые показатели:

Достоверность информации собеседника\-цы ……… 95%

Достоверность транслируемых эмоций собеседника\-цы ……… 95%

Малец Юдзи пояснил. С моим комплектом, если прокачать именно этот момент у себя, можно научиться большинство людей вообще видеть почти насквозь.

Именно потому в этом обществе не рекомендуется лишний раз врать: ну мало ли, какая строка из многотысячного меню у твоего собеседника давно набита на уровне рефлексов?

С комплектом самого Юдзи цифры и точность будут пониже, но мне ведь и не следователем трудиться. Сам прибор, даже в его неновой версии, достаточно точен и имеет три базовых цвета интерфейса для этого приложения. Сейчас девочки горят зелёным; значит, комплект уверен на все сто, что скрытых подтекстов в беседе нет.

– Не могу не спросить. Чем обязан такому вниманию со стороны самых красивых учащихся Академии? – как говорится, напор и манёвр; напор и манёвр.

– Твоя еда, – вроде бы удивляется красноволосая Цубаса.

Та, которая Сора, сдёргивает большую бумажную салфетку с угла стола и я обнаруживаю свой поднос нетронутым.

– Упс. Спасибо большое! Не ожидал, – заявляю вполне откровенно, подвигая еду к себе. – С кем-нибудь поделиться?

– Конечно, – уверенно отвечает за всех всё та же Цубаса и забирает на их край стола тарелку с непорезанным тунцом. – Нам не по карману, а ты богатый, – без затей поясняет она, в два движения пластая брусок филе на четыре равные части.

– Ничего себе, – только и присвистываю.

Тут, конечно, сами разделочные ножи вполне на уровне. По ним даже в школьной столовой не скажешь, что обеденный аксессуар.

Но и сама девочка… В других местах, у меня б уже возникли разные интересные вопросы, в основном по поводу культуры движений.

Впрочем, тут – Япония. И любое холодное оружие является не просто разрешённым (в отличие от…), а ещё и входит в программы обучения сразу по нескольким программным предметам. Например, кое-какие дисциплины классического японского фехтования – вообще часть местной физкультуры.

М-да. Школьника оттуда с саблей или шашкой в спортзале я почему-то не представляю. Даже с учётом защитного снаряжения.

А с другой стороны, мы в шестнадцать лет, в суворовском, на полном серьёзе осваивали противотанковые гранатомёты. Тоже учась в аналоге школы. Дымный порох; раз в бою если отработаешь – и всё, можешь сливать воду. Как говорится, видно будет издалека…[4]

– Ничего, что мы у тебя рыбу забрали?! – вежливо уточняет Икару, которая Иока.

– Ничего. Взял, как по наитию, – говорю, ничуть не кривя душой. – Кроме рыбы, себе лично я взял мяса. Его я люблю больше. А рыбу схватил только потому, что последняя порция на раздаче стояла. Рефлекс.

Говорю чистую правду, что характерно. Слава богу, вопросов о природе рефлекса у новых знакомых не возникает.

– Тренируешься? – пристально сощуривается на секунду Цубаса, указывая взглядом на то, как я орудую палочками в левой руке.

– Угу. – Интересно, хватит ли ей высоты лба размотать ситуацию дальше?

Оказывается, хватит.

– Решил левую сторону тренировать так же, как и правую? – мгновенно соображает она.

– Вообще-то, да. Была одна боксёрская команда; давно. В ней абсолютно всех учили работать в обеих стойках. И право-, и левосторонняя, – говорю, что характерно, чистую правду. – Вот решил пока с палочек начать. Если лезть драться в правосторонней без подготовки, когда ты не левша, то и убить могут… В переносном смысле!

Хм. Это мои возрастные гормоны с поправкой на пубертат? Или они и правда смеются так приятно?

За кадром оставляю тот момент, что палочками я и правой рукой есть сейчас буду коряво. Потому решил их сразу осваивать под левую: то, что я умею делать левой, правой получится автоматически, проверено. А вот на вопросы «почему так неловко?» всегда можно сказать, что тренируюсь.

– Ты умная. – Серьёзно добавляю Цубасе. – И рыбу хорошо режешь.