Несмотря на то, что удар по голове оглушил его, Рольф все-таки сознавал достаточно, чтобы понять, что солдаты считают его попросту вором, который пытался пробраться на борт одной из барж на реке. Они не задавали ему никаких вопросов, а он молчал.

Со спутанными ногами, с руками, связанными за спиной, его отвели на пост, скрытый среди деревьев прямо на берегу реки. Голова у Рольфа раскалывалась. Он сел на землю и старался ни о чем не думать. Здесь было слишком много солдат, чтобы питать надежду на побег, и к тому же они выглядели удручающе вымуштрованными, если судить по их отношению к обычному дежурству.

Рано утром караул сменился. Солдаты, схватившие Рольфа, теперь накинули веревку ему на шею, освободили ноги и повели по дороге к Замку, привязав позади лошади, словно маленькое животное, которое ведут на убой.

Путешествие было коротким. Дорога несколько километров шла вдоль западного берега Доллс, сливаясь с другими дорогами, которые сходились к проходу в горах. Вскоре стал виден проход вместе с поселком, мостом на въезде и Замком, возвышающимся над ним.

Пересекая мост, Рольф поднял взгляд к высоким скалам вдали, которые всего днем раньше предоставляли ему безопасное убежище. Теперь он увидел то, что усугубило его отчаяние, — рептилии сидели на этих скалах и вились над ними, словно мухи над падалью. А вверх по склону, словно бронзово-черные муравьи, ползли солдаты.

Значит, враг нашел пещеру. Должно быть, так. Рольф снова потупился, глядя на мост под ногами, едва ли воспринимая окружающее. С ним было кончено, и с остальным тоже.

Оказавшись на мосту, солдаты ослабили бдительность. На площади почти опустевшего поселка они остановились, оправляя форму, очевидно, чтобы появиться в Замке в надлежащем виде.

Рольф стоял, тупо уставясь на луку седла лошади, к которой он бы привязан, пока какое-то движение, которое он заметил боковым зрением, не заставило его повернуть раскалывающуюся от боли голову. Деревенская гостиница, двухэтажное бревенчатое здание, очевидно, все еще работала, так как на ее пороге стояли двое мужчин.

Его сердце подпрыгнуло: он узнал Мевика. Ошибки быть не могло — та же долговязая фигура, хотя обильные седые пряди в темных волосах делали его старше лет на двадцать, что вполне соответствовало морщинам и серьезности лица. Теперь Мевик был одет богато, но без чрезмерной роскоши, он напомнил Рольфу купцов, которых он видел как-то и о которых говорили, что они с далеких островов в океане.

Рольф отвернулся, сохраняя невозмутимое выражение лица. Стоило ему допустить одну-единственную ошибку, и Мевика могли бы потащить следом за ним, навстречу куда худшей участи, чем ожидала простого вора. Рольф в отчаянии пытался придумать способ передать Мевику новые сведения о Слоне.

Порог гостиницы был от силы в десяти метрах. Ему было слышно, как Мевик разговаривает с полным мужчиной, наверное, хозяином гостиницы, о торговле, мореплавании и о распространении разбойников. Если бы он спросил что-нибудь о солдатах, толпящихся на противоположном склоне, — если бы он спросил ч то — н иб уд ь , на что я мог бы ответить «да» или «нет», подумал Рольф, я мог бы кивнуть или покачать головой, чтобы он смог увидеть.

Но Мевик ни о чем таком не спросил — не отважился или не смог придумать никакого нужного вопроса, который звучал бы достаточно невинно. Рольф тоже. К ночи — не к ночи он окажется в темнице — они оба придумали бы десяток вопросов, которые мог бы задать Мевик. Или другой способ передать сведения. Но, по крайней мере, Рольф знал, что Мевик наверняка заметил его — это было уже кое-что, теперь его друзья не будут в полном неведении относительно его судьбы. Глядя прямо перед собой, Рольф один раз кивнул.

Солдаты были уже готовы и снова потащили его за собой. Сразу за маленьким поселком дорога, углубленная ежедневным прохождением войск, стала подниматься вверх. Приблизившись, стены и башни Замка проступили четче. Главные ворота были открыты, решетка более чем когда-либо напоминала зубы в широкой пасти.

Во внутреннем дворе путы с Рольфа были сняты, и его передали в руки стражников, у которых не было ни бронзовых шлемов, ни мечей, а только ключи и дубинки, привешенные к поясу. Эти втолкнули его в двери в основании тюремной стены и повели вниз по истертым сырым ступенькам. Сразу под землей коридор стал горизонтальным, темным и узким. По его сторонам располагались камеры, разделенные тяжелыми железными решетками. Некоторые из них были заполнены изможденными фигурами, другие пустовали, без сомнения, ожидая возвращения рабов, которые трудились где-то наверху. Зловоние было хуже, чем в любом хлеву, в котором доводилось бывать Рольфу. Равнодушным пинком Рольфа принудили присоединиться к апатичным обитателям одной из камер, и дверь быстро захлопнулась за ним.

Утренний свет, который с трудом пробивался в верхние камеры темницы, не многим лучше проникал и в пышно задрапированные окна стоящей над ней башни. И не солнце разбудило сатрапа Экумена сегодня, а довольно взволнованные голоса под самой дверью его спальни.

Моргая, он приподнялся в широкой кровати. Когда его наложница, которая, словно какое-то домашнее животное, спала, свернувшись калачиком, у ног своего хозяина, сделала движение, помешавшее ему потягиваться, он раздраженно пнул ее. Оказавшись на ногах, он завернулся в меховую накидку, затем задержался на мгновение, убирая магическую преграду, которая защищала двери его спальни изнутри, и только потом кликнул узнать, какое дело привело их к нему в такой час.

Охрана пропустила в спальню командующего рептилиями. Это был маленький человечек, обычно флегматичный. Но теперь его лицо светилось таким торжеством, что надежды Экумена пробудились еще до того, как вошедший заговорил.

— Господин, мы нашли для тебя Слона! — сказав это, он быстро пустился в объяснения, к чему его поощрило выражение лица Экумена, — о том, как он скрупулезно изучил вчерашний рапорт о слышанном рептилиями странном грохотании, идущем из-под земли в северной оконечности прохода в горах. Затем птицы атаковали всадников во время ночного рейда в том районе…