— Да. А-а-а!

— Ма-ма-а! Хочу к маме! — к соло сестры подключился проснувшийся Тёма…

Прошло не меньше двух часов, прежде чем дети снова уснули.

Всё время, пока Татьяна возилась с рыдающей Лизой, Алёна не знала, куда глаза девать. Тёмка опять её забыл или это ревущая Лизка так подействовала, но он наотрез отказался идти к ней на руки, провисев не меньше часа на шее у отца, пока не освободилась Татьяна.

— Я не специально, — трагическим шёпотом оправдывалась любовница, пока няня бегала вниз за лекарством для Елизаветы.

— Ничего, я понимаю, — кивал ей Воротаев, придерживая рукой сына, который ревущей обезьянкой висел на отце. — Просто, больше ничего им не давай, не спросив предварительно у Татьяны или Валентины Сергеевны. Хорошо?

— Да, конечно, — а что ей оставалось, как не соглашаться? И гадать — отправит наутро её Сашик восвояси или нет? Ей уже хотелось, чтобы отправил… Оставшись одна, Алёна немного поплакала, жалея себя, но усталость взяла своё, и она быстро отключилась.

Утро началось поздно — для детей, и рано — для привыкшей спать почти до обеда Алёны. Из-за беспокойной ночи дети не проснулись в обычное время, дав и Алёне поспать лишний час. Собственно, её разбудила домоправительница, а так бы няня спала дальше.

— Алёна Викторовна, уже восемь часов! Вставайте, приводите себя в порядок и будите детей!

— Зачем? — сонно пробормотала няня. — Сами проснутся.

— Затем, что у них режим, и его нельзя нарушать, — припечатала Валентина Сергеевна. — Вставайте, сейчас уже Татьяна подойдёт, поможет вам их поднять и умыть. Покормите детей завтраком, и спускайтесь ко мне, нам надо поговорить.

Новенькая, с тихим стоном сползла с кровати и поплелась в уборную, а домоправительница решила, что переговорить с хозяином даже более срочно, чем с недотёпой-нянькой. Домоправительница не сомневалась — выбор ночной няни оказался крайне неудачным, и нужно быть совершенно слепым, чтобы не заметить, что эта Алёна Викторовна понятия не имеет, с какой стороны подходить к детям. К сожалению, она прекрасно сумела найти подход к их отцу, надо было ему сразу заявить, что эта ночная «няня» — для него, а не для малышей, всем было бы проще.

Александр уже встал и собирался спуститься вниз, когда на лестнице его перехватила Валентина Сергеевна. Пришлось вернуться в кабинет и слушать наблюдения и доводы домоправительницы.

К сожалению, все аргументы домоправительницы и Татьяны, которая подошла чуть позже, и тоже была не в восторге от сменщицы, хозяин во внимание не принял. Наоборот, отругал обеих, попеняв, что новенький работник имеет право на ошибку, а они — нет. Ибо просчёт Алёны Викторовны — это их вина и недоработка.

— Значит, не уделили должного внимания, не объяснили, как следует. Она здесь первый день, и отработала наравне с вами, Татьяна, а потом вы пошли спать, а ей дети не дали отдохнуть. Не удивительно, что перепутала пакеты. Кстати, вы их разделите — Тёмино молоко и Лизин напиток. Поставьте в разные холодильники, что ли. Тогда никто уже ничего не перепутает. Я сказал — няня остаётся!

Женщины только переглянулись, не решаясь настаивать на своём. Хозяин — барин, а Александр Александрович довольно упрям и не терпит, если ему перечат. А уж про попытку надавить и говорить нечего — как сухой порох за секунду взрывается, и полетели клочки по закоулочкам… Так что — их дело маленькое: приказали — выполнить. Жалко, что от нерадивой няньки могут пострадать дети. И это значит, что им придётся спать вполглаза, присматривая ещё и за ночной няней.

- С кем сейчас дети? — вспомнил о наследниках Воротаев.

— С Алёной Викторовной, ответила Татьяна.

— Она же всю ночь не спала! — возмутился хозяин. — Оставьте женщину в покое, пусть днём отдыхает. Идите, занимайтесь своими делами.

— Видела? — шёпотом спросила Валентина. — Кот из дома — мыши в пляс. Стоило Стелле Леонидовне уехать, тут же притащил свою… А нам отдувайся.

— Может быть, это не она? — с сомнением возразила Татьяна.

— Она! Её хорошо знает Слава, не раз отвозил и забирал хозяина. Видел, к кому тот ездит. Так что, можешь спросить у него, если интересно и мне не веришь.

— Разве Славик будет языком болтать? Тем более — женщинам такое о хозяине рассказывать? — засомневалась Татьяна. — В миг работу потеряет.

- Верно, ничего Слава мне не рассказывал, но я уверена — если ты спросишь его наедине, то он, возможно, поделится. Вряд ли станет подробности выдавать, но кивнуть в нужном месте кивнёт. Дескать — да, эта. А я их своими глазами видела. Выходной у меня был, решила съездить в одно место по своим делам, выхожу из метро, и вижу — шагает наш и под ручку вот эту самую «ночную няню» придерживает. Сели в машину и уехали. Вот. Она, конечно, пофасонистей одета была, да и личико намазюкано, но у меня память хорошая. Она это, точно тебе говорю! Ладно, заболтались мы, а ведь дела сами не переделаются! Забирай детей на завтрак, а мне нужно с Алёной Викторовной побеседовать.



Получив вежливую выволочку от домоправительницы, Алёна готова была рвать и метать.

«Нет, надо же, какая самонадеянная особа?! Ну ничего, придёт и на мою улицу праздник! — кипела женщина. — Дай только стать тут хозяйкой, я мигом наведу порядок!»

По сути, её отругали ни за что! Если ребёнку нельзя молоко, то какого чёрта оно стоит в детском холодильнике?! Потом, если няня должна бодрствовать по ночам, как заявила ей Валентина, то какого чёрта её весь день гоняли, как сидорову козу? Она им что — рабыня? И день пахать, и ночь не спать?

Если бы не возраст обеих женщин, можно было подумать, что они приревновали Алёну к Воротаеву, вот и отыгрываются на ней! Но нет, тут не ревность. Тут банальная вредность. Женская «сучность», скажем так. Видят, что Алёна моложе, внешность — не чета собственной, вот и пытаются, в меру своей воспитанности, указать няне её место.

Ничего, она за всё поквитается, только дайте упрочить своё положение в этом доме!

Вернувшись в комнату, няня снова залезла в кровать и блаженно вытянулась — спа-а-ть!

— Няня Алёна! Ня-ань! Ну, няня! — и дёрг-дёрг за руку.

Господи, это когда-нибудь закончится?!

— Чего тебе? — не особенно приветливо отозвалась женщина.

— Ты заболела? — участливый взгляд любопытных глаз.

— Почему — заболела? — сон не хотел отпускать, стоило на секунду отвлечься, как он снова затягивал, окутывая реальность вязким туманом.

— Потому что днём спишь. Нянь, а котёнка покажешь? Ты обещала! — похоже, Лиза не собиралась уходить.

— А где няня Татьяна? — выбираясь из-под одеяла, пробурчала Алёна Викторовна. — Почему ты не с ней?

— Она на улице с Тёмой, — охотно ответила девочка. — Я сказала, что хочу писать, вот и ушла. Ты покажешь мне своего котёнка? У тебя же есть в телефоне его фото?

— Почему ты так думаешь? — хочешь-не хочешь, а вставать придётся. Эта липучка не отстанет… И где она возьмёт ей фотографии кота?

— Потому что в телефоне хранят фото, кого любят! А своих кошков все любят! — заявила девочка, заглядывая в лицо няне. — Вы же любите котика?

И зажмурилась, с придыханием:

— Рыженького!

— Люблю, — обречённо согласилась Алёна. — Я сейчас умоюсь и оденусь, потом будем фото смотреть. Хорошо?

— Хорошо, — покладисто согласилась девочка. — А зачем ты берешь телефон в ванную? Мне мама не разрешает брать её телефон в ванную, она говорит, что я его намочу, и он испортится. И няня Таня тоже не разрешает.

— Я… А мне нужно посмотреть почту, — лихо соврала Алёна, скрываясь за дверью.

Вот же — всё ей нужно знать! Ну и дети пошли! Или они всегда такие? Чёрт их знает, своих нет, поэтому дети для неё — как инопланетяне.

Мысль зацепилась за «своих» — когда она выйдет замуж за Воротаева, ей придётся быстренько родить ему сына. Чтоб окончательно «застолбить» мужика.

А если получится дочь?