— Что ты, как я могу обижаться на твою маму?! Она чудесная и так тебя любит! — ослепительно улыбнувшись, женщина продефилировала мимо остолбеневшей почти свекрови и скрылась за дверью.

ЙЕСС!!!

Пусть сейчас Витя думает, что всё фиктивно. Говорит, что это понарошку и для родни, чтоб отстали, но она-то понимает, что после сегодняшней ночи он её больше никогда и никуда не отпустит?! Уж она постарается! Конечно, мамаша и сестрицы те ещё козы, но Стелла сдержится, будет мила и незлопамятна, будет восхищаться домом и матушкой, всем улыбаться и напоказ обожать Витюшу. Пока она не стала Доминина, она потерпит, а потом… потом раздаст всем сёстрам по серьгам, а мамаше — целый гарнитур, чтобы те навсегда забыли, как вмешиваться в жизнь Виктора и его жены! Дарье тоже нужно будет сделать подарок, чтобы и адрес, и фамилию Домининых забыла…

Вещи были собраны, когда в комнату вошёл багровый от ярости Витя.

— Что-то случилось? — всполошилась женщина.

— Ничего, просто мама в своём репертуаре. Я сам виноват, слишком много ей позволял, потакал, считал, что проще уступить, чем отстаивать свою точку зрения. Но она переходит все границы, поэтому мне пришлось довольно резко донести до неё свою точку зрения. Не принимай близко к сердцу, идём!

И, подхватив её сумку, Виктор по-хозяйски обнял женщину за талию.

А у Стеллы в голове крутилась мысль, что всё развивается намного быстрее, чем она думала. И это значит, что в Москву ей придётся лететь уже на следующей неделе. А до этого новоиспечённой «фиктивной» невесте придётся переиграть родню Виктора и придумать для него убедительную причину, почему она должна лететь одна и именно в ближайшие дни…

05.06.

Под недружелюбное молчание родственниц Виктор провёл Стеллу по дому и открыл перед ней дверь в комнаты.

— Витя, — попыталась вломиться следом хозяйка. — У нас тут дети, какой пример ты им подаёшь? Пока вы не расписаны, вы не можете находиться вместе!

— Почему? — остановившись, мужчина выгнул бровь. — Мы давно взрослые и совершеннолетние люди.

— Но дети!

— Мама, не передёргивай! Мы не подростки, обжиматься по углам не собираемся, а в чужую спальню мою племянницы не вломятся, они тоже уже вышли из мелкотравчатого возраста, когда им было можно почти всё.

— Виктор, в конце концов, это мой дом и я настаиваю, чтобы ты и твоя помощница соблюдали приличия! — выдала женщина. — Находиться ночью в одной кровати могут только женатые люди!

— Хорошо, — спокойно ответил Доминин, — Если ты настаиваешь, мы с моей невестой сейчас же уедем. Подарок племяшке доставят к семи вечера, а поздравить её я могу и по телефону.

— Виктор! Ты готов бросить свою семью ради… чужой женщины?! — Стелла отрешённо подумала, что по матери Вика плачет сцена — какой надрыв, какая энергетика!

— Эта женщина согласилась выйти за меня замуж, следовательно, теперь она теперь не чужая, а тоже моя семья.

Мать беспомощно оглянулась на дочерей, но те стояли молча и прожигали взглядами в новоявленной невесте дыры.

Внезапно открылась дверь напротив выделенной для Доминина комнаты, и оттуда выглянула Дарья. Обведя страдальческим взором мизансцену, женщина громко всхлипнула и снова скрылась. Сёстры Виктора, переглянувшись, дружно бросились за ней.

— Видишь, до чего ты довёл Дашеньку! Как можно так жестоко обходиться с женщиной, которая любит тебя и ждёт столько лет? Я вырастила чудовище, это ужасно… Надеюсь, ты не хочешь испортить моей внучке праздник?

— Нет, конечно, нет!

— Тогда ты не можешь бросить нас и уехать, ты же знаешь, как Настенька тебя ждала! Хорошо, я закрою глаза на аморальное поведение этой особы… Ради внучки! — женщина промокнула платочком совершенно сухие глаза и направилась к двери, за которой скрылась рыдающая воздыхательница. — Ты должен прозреть, оглядеться и понять, что только мать, сёстры и любящая и самоотверженная Даша — твоя семья и твоё счастье! Надеюсь, это временное помешательство у тебя скоро пройдёт.

— Скоро проходит насморк, — отозвался мужчина, — а наши чувства, я надеюсь, сохранятся до конца жизни.

Мамаша закатила глаза, но что было дальше, Стелла уже не увидела, потому что Виктор просто захлопнул дверь.

Наконец они остались одни!

Мужчина вымученно вздохнул и сел, где стоял, махнув рукой Стелле.

— Располагайся. Прости за то, что втянул, я не ожидал, что всё настолько запущено. Раньше мои родные не позволяли себе так грубо и бесцеремонно лезть в мою жизнь и диктовать свои условия.

— Ничего, — женщина заставила себя улыбнуться. — Они тебя очень любят, вот и переживают! Я не обижаюсь на твою маму, она ведь права — мы не можем подавать плохой пример твоим племянницам! Думаю, мне лучше вернуться в ту комнату.

— Я против, там нет никаких удобств! — возразил мужчина и, заметив, как Стелла нахмурилась, добавил: — Но если ты настаиваешь, то рядом отличная гостевая спальня, ума не приложу, почему мама сразу её тебе не предложила!



«Чтобы я под ногами не путалась и не мешала Дашеньке охмурять тебя», — мысленно ответила Стелла, но вслух произнесла совсем другое.

- Наверное, она подумала, что мне будет неловко здесь, ведь вы все — родные, а я — чужой человек и никого, кроме тебя не знаю. Я сразу говорила, что идея привезти меня на семейный праздник — не самая лучшая! А теперь тебе придётся лгать своей семье! Чувствую себя ужасно! А ещё мне так жалко Дашу, видно, что она очень-очень тебя любит!

Доминин скрипнул зубами.

— Стелл, скажи мне — я похож на недееспособного?

— Нет, что ты! Ты очень умный и совершенно самостоятельный, адекватный, самодостаточный мужчина. Такой… настоящий! — женщина, как бы в волнении, приложила руку к груди и несколько раз взмахнула ресницами. Она знала, что это придавало ей особенно беззащитный вид, мужчины велись на раз-два. Виктор не подвёл, в очередной раз подтвердив, что умная женщина всегда найдёт, на какие точки нажать, чтобы самец ел у неё из рук.

— А моя мать и сёстры ведут себя так, будто мне по-прежнему пять лет, и если не напомнить, я не зашнурую ботинки и надену рубашку навыворот!

— Ты преувеличиваешь, они просто очень о тебе беспокоятся. Я понимаю твою Дарью, которая ревнует и поэтому не может сдержать свои эмоции. Я бы тоже боролась за своего мужчину! — и, потупив глаза, короткий вздох в сторону.

— Стелла, Дарья никогда не была моей женщиной, я ни разу добровольно не обнимал её и уж тем более, не целовал. Что они там себе с моими родственницами надумали — это их трудности. А ты… ты мне нравишься. Очень! Я буду счастлив, если ты дашь мне шанс…

— Вик, я… ты мне тоже очень нравишься, но я не хочу вставать между тобой и семьёй. Это неправильно! Маму и сестёр невозможно заменить…

— Зачем их менять? — Виктор встал и обнял Стелу, наклонившись к её уху. — Пусть живут себе, поверь, я делаю всё, чтобы они не бедствовали и жили, не задумываясь о деньгах. И если я хочу и для себя счастья, то никто мне не сможет помешать, кроме твоего отказа. Ты… ты разрешишь за собой ухаживать?

— Ви-ик… Я же ещё замужем! — Стелла лихорадочно соображала, как извлечь из ситуации большую пользу. — Сначала мне нужно развестись, прости, у меня старомодное воспитание. Хоть мы с мужем давно чужие люди, у него полно любовниц и мы не спали уже много месяцев, я не могу поступать также, как он. И так воспоминания о нашей… ночи в Тель-Авиве бросают меня в дрожь.

— Я был так плох?

— Нет, ты потрясающий! У меня никогда не было ничего подобного, но это неправильно, ведь я изменила супругу!

— Который сам давно тебе изменяет? Ладно, я всё понял. Чем я могу помочь? Учти, я кровно заинтересован, чтобы ты скорее стала свободной. Кто твой муж, я могу натравить на него своих людей.

— Ой, нет, Витя, не нужно! Я справлюсь сама! — Стелла подняла голову, будто случайно, задев губами щёку и уголок рта Доминина. Мужчина замер, а потом стиснул её в объятиях и жадно поцеловал.

Да, мужчины предсказуемы, но Виктор ей нравился не только состоянием своего счёта. Впервые за много лет она была интересна, о ней заботились. Не как о дорогой вазе — следили, чтоб не покрывалась пылью и не разбилась. А как заботятся о дорогом человеке — стараясь, чтобы ей было хорошо, защищая и оберегая, предлагая решить её проблемы… В руках Доминина было тепло и уютно, и Стелла подумала, что хотела бы стать его женой. Не из-за статуса и будущей безбедной жизни, хотя и это имеет немаловажное значение, но потому, что он видит в ней человека, а не очередное приобретение. Готов поступиться своим удобством, пойти на конфликт с семьёй, лишь бы его женщине было хорошо. Воротаев ни разу за все годы ничем ради неё не поступился. Наоборот, это ей полагалось подстраиваться под его вкусы, запросы и образ жизни.