Мы сидели за столиком, где я с аппетитом поедала шаурму, дразняще постанывая от удовольствия.

— Я тебя шавухой угостил, а ты ещё издеваешься, — глотая слюну, предъявил мне Артур.

— То-то же! А ты ещё хотел дружить со мной, — кивнула я.

Вдруг входная дверь заправки хлопнула и мимо меня прошёл… Костя!

Что он здесь делает, блин? Он же должен ехать к нам в лагерь по другой трассе! И не сегодня, а завтра.

Кусок вкусной, надо сказать, шаурмы попал мне не в то горло. В считанные милисекунды я осознала, что, если я сейчас закашляюсь, Костя повернёт голову в мою сторону, и тогда мне несдобровать.

Я пулей выскочила на улицу, в темноту, оставив Артурика в непонятках.

— Ты чего? — вышел он следом за мной.

— Ничего, кхе-кхе, — прочистила я горло. — Открой мне машину.

Шаурму я доедала уже в понтовой ярко-алой Артуровой тачке. Жаль, кофе забыла, пока уносила ноги. Но зато Костя меня не узнал, и есть ещё шанс скрыть от него, что я катаюсь по ночам с полузнакомым парнем.

Через стеклянную стену заправки я видела, как мой спутник за что-то выговаривает работнице, видимо, требуя, чтобы его гамбургер скорее приготовился. Потом Артур попёр на Костю и между ними завязалась перепалка.

«Трындец! Трындец!» — запаниковал мой внутренний ворчун.

Девичье сердечко затрепыхалось в груди от переживаний за Костю и, главное, за себя.

Филейка напряглась, предчувствуя грядущие неприятности.

Подраться Косте с Артуром не дали.

Артуру вручили заказ, и он, прихватив со стола мой кофе, вернулся в машину. Он деловито включил свет, чтобы есть не в потёмках.

— Выключи, придурок! — завизжала я, пригибая голову к коленям.

— Эй, ты чего? — не понял он.

— Мужик, с которым ты чуть не подрался на кассе, — мой муж.

— Да ладно! — теперь настала Артуркина очередь давиться, но свет в салоне он, так уж и быть, выключил.

И вовремя. Потому что из заправки вышел Костя. Злющий.

— Вот как хочешь, но гони! — велела я.

— Я же ещё не поел! — возмутился Артур.

— Ничего. Я за тебя съем. Смотри, он уже выехал на трассу! Гони, говорю! — потребовала ещё настойчивее.

Гамбургера мне так и не досталось. Оказалось, наш золотой мальчик умеет рулить даже левой пяткой через спину. И одновременно есть, ага.

И если Ярика Артур вёз быстро, то сейчас мы летели, стремительно нагоняя Костю, который, словно почуяв неладное, тоже ехал нехарактерно для себя быстро.

Ой-ёй…

— Не ссы, моя тачила быстрее какого-то там «мерса», — заверил меня Артур, которого гамбургерами не корми, а дай посоревноваться с кем-нибудь.

Где-то на середине дороги Артур пошёл на рискованный обгон. Трасса в этом месте поворачивала, и из-за впереди идущей фуры нам было не видно встречку.

Фурист, которого обгонял мой знакомый, начал сигналить, но напрасно: нас уже вынесло на встречную полосу, а в глаза мне ударил яркий свет ещё одной фуры.

Вся жизнь пронеслась у меня перед глазами. Прости-прощай, Костя. Мне как-то неловко помирать в машине с чужим парнем.

Боженька, пусть меня превратит в лепёшку быстро и безболезненно…

Боженька не услышал моих молитв.

Перед глазами замелькали колёса фур, свет фар и трясущийся на лобовом зеркале дурацкий раздражающий брелок в форме ёлочки и с надписью «sex».

Обе фуры в последний момент съехали правыми колёсами на обочину, освободив нам узкую полоску в середине трассы. Лишь это спасло безмозглого водителя-лихача и меня от превращения в лепёшку.

Это в мультфильме «Том и Джерри» Том чудесным образом «воскресает» из лепёхи, по которой проехались катком, в живого кота. В реальной жизни если уж тебя раскатало, то плачьте родные, готовьте похороны.

А в моём случае боженька-юморист меня уберёг. Так сказать, пощекотал нервишки и разрулил ситуацию.

— Фух! — выдохнул Артур.

— Ты же нас чуть не угробил, козёл! — завизжала я.

— Ну, умереть вместе с тобой — это не такой уж плохой вариант, — как ни в чём не бывало заулыбался мой спутник.

— А ничего, что сзади нас едет мой муж? Если он узнает, что я сидела в твоей машине, когда её зажало между двух фур, то… то… — от волнения я даже не смогла представить, что будет тогда. Наверняка что-то очень и очень нехорошее.

— Да не парься ты. Мы от него уже оторвались. Теперь он нас не догонит, — самоуверенно заявил Артур.

И действительно, мы приехали в лагерь первыми.

Народ не спал, все ждали нас.

Первыми навстречу новостям выбежали Саша с Игорем.

— Ярика отправили на операцию. Сказали, можно не ждать. Его оставят в больнице, а потом депортируют на родину, — не дожидаясь вопросов, сообщила я.

— Как довезли его? — поинтересовалась Саша.

— Нормально вроде бы. Он держался молодцом, шутил всё, — пожала я плечами.

Все любопытные удовлетворили любопытство и разошлись по палаткам.

Я тоже хотела уйти к себе (как будто никуда не ездила), но Артур остановил меня и подвёл к своей машине.

— Ничего не забыла? — хитро ухмыльнулся он.

— Точно же! — я хлопнула себя по лбу и полезла на заднее сидение забирать свой рюкзак и аптечку, которая была взята из нашего автобуса.

«Эх, растяпа я, растяпа! — поругала я себя. — Потом пришлось бы объяснять, что мои вещи делали в тачке Артурчика. Всё. Зарублю себе на носу: никогда больше не забывать свои вещи! Тем более у чужих мальчиков-красавчиков. Ни за что!»

— А поцеловать в благодарность за помощь? — самодовольно улыбнулся он.

— Вот ещё! Перетопчешься, — заявила я.

«Ишь, выискался нарцисс!» — пробурчал мой внутренний ворчун.

— Ну, я же отвёз твоего переломанного приятеля в больницу. Мне за это полагается благодарность, — настаивал Артур.

— Я кого попало не целую, — фыркнула я.

— О-о… — произнёс собеседник, глядя мне куда-то за спину.

За всей этой суетой я не заметила, как приехал Костя. Он припарковал машину, не доезжая до нашей стоянки, за холмом, и сто метров до лагеря прошёл пешком.

«Как хорошо, что я не стала целовать этого самоуверенного индюка!» — с облегчением выдохнула я, когда, обернувшись, увидела Костю.

Кое-кто, выражением лица похожий на террориста-смертника, со мной даже не поздоровался. Оттеснив меня в сторону, Костя ударил Артура кулаком в нос, выкрикнув при этом:

— Шумахер недоделанный!

Завязалась драка.

«Ой-ёй, что же делать?» — растерялась я, но тут же увидела, что разнимать дерущихся уже бегут Игорь и носатый Никитос.

Рычащих сцепившихся Костю с Артуром растащили в стороны. У Кости разбита бровь и губа, у его противника вся нижняя часть лица залита кровью из носа.

— Да Ярика они в больницу возили, — объяснил Игорь, думая, что причиной драки стала ревность. — Всё, всё, остынь!

Я стояла рядом с Костей и Игорем, прижимая к груди свой рюкзак и аптечку и отчаянно делая невинное лицо.

— Наташа, мать твою, какого чёрта?! — попёр на меня Костя. — Ты понимаешь, что вас чуть не размазало по дороге?

— Так я-то чего? Не я же за рулём была… Я вообще рулить не умею… — пискнула я.

Смотреть Косте в лицо мне было страшно. Всё-таки праведный гнев — это не самая моя любимая эмоция. Особенно, когда я стою тут, вся такая в доску виноватая, а меня отчитывают, как ребёнка.

Возле моих ног тёрся Дружок, радостно подпрыгивая и обнюхивая меня. Ему-то моё возвращение — праздник, а вот мне что-то не весело.

Игорь остался стоять рядом, во избежание новых травмоопасных конфликтов. Ибо Костя своим взглядом-лазером прожигал меня насквозь.

— Хочешь сказать, этот твой приятель не знал, кого обгоняет? — очень не по-доброму спросил Костя.

— Знал… — вздохнула я.

Увы, не вышло скрыть от Кости нашу поездку.

— Я разочарован, Наташа, — процедил он. — Тем, что ты убежала из заправки, думая, что я не замечу тебя. Тем, что ты ошиваешься по ночам с каким-то левым парнем. Тем, что ты пыталась скрыть от меня свои «приключения», как последняя обманщица!